Белошвейка выглядела больной, но решительно сжала губы.

— Если не заговоришь, — хмурясь, заметила Найнив, — я отдам тебя Джуилину. Он в Тире выслеживает и ловит воров и знает, как выбивать признания, не хуже Допросника-Белоплащника. Верно, Джуилин?

— Кусок веревки, чтобы ее связать, — заявил тот, оскалясь в такой злодейской ухмылке, что Илэйн отшатнулась от него. — Тряпок каких-нибудь для кляпа, в рот засунуть, пока не разговорится. Ну, еще масла растительного да соли... — От его смешка у Илэйн кровь в жилах заледенела. — Она заговорит.

Госпожа Макура вжалась в стену, одеревенела, глядя на ловца воров вылезающими из орбит глазами. Люци таращилась на Джуилина, будто он обернулся троллоком восьми футов ростом и с полным комплектом рогов и клыков.

— Очень хорошо, — помедлив, заключила Найнив. — Джуилин, на кухне ты найдешь все, что нужно.

Илэйн переводила ошеломленный взгляд с Найнив на ловца воров и обратно. Неужто они задумали?.. Нет, только не Найнив!

— Наренвин Барда, — вдруг вымолвила белошвейка. Потом слова полились из нее, цепляясь одно за другое: — Я отсылаю свои сообщения Наренвин Барда, в гостиницу в Тар Валоне. Она называется «Вверх по реке». Эви Шендар на окраине городка держит для меня голубей. Он не знает, кому я их посылаю и от кого мне приходят записки, да ему и дела до этого нет. У его жены была падучая и... — Она умолкла, вздрагивая и глядя на Джуилина.

Илэйн знала Наренвин, по крайней мере видела ее в Башне. Тоненькая невысокая женщина, о присутствии которой почти сразу забываешь, настолько она тиха и незаметна. И добра. Один день в неделю она разрешала детям приносить к ней на территорию Башни для Исцеления своих кошечек, собачек и прочих любимцев. Вряд ли такая женщина окажется Черной сестрой. С другой стороны, в списке Черных Айя, известных Найнив и Илэйн, было имя Мариллин Гемалфин. А она питала слабость к кошкам и готова была свернуть с дороги, чтобы позаботиться о заблудших зверушках.

— Наренвин Барда, — мрачно повторила Найнив. — Мне нужны еще имена — и в Башне, и за ее стенами.

— Я... больше не знаю, — слабым голосом вымолвила госпожа Макура.

— Мы проверим. Давно ли ты стала Приспешницей Темного? Сколько ты уже служишь Черной Айя?

Возмущенный вопль сорвался с уст Люци.

— Мы не Приспешницы Темного! — Она глянула на госпожу Макуру и бочком отодвинулась от нее. — Я — нет! Я иду в Свете! Да!

Реакция второй женщины была не менее бурной. Если раньше глаза у нее были выпучены, то сейчас они просто на лоб полезли.

— Черной!.. Они вправду есть? Но Башня всегда отрицала!.. Ну, я спросила у Наренвин, в тот день, когда она выбрала меня служить Желтой, быть для нее глазами и ушами, и только на следующее утро я перестала плакать и сумела с кровати слезть. Я... не... не Приспешница Темного! Нет! Никогда! Я служу Желтой Айя! Желтой!

По-прежнему опираясь на Джуилина, Илэйн озадаченно переглянулась с Найнив. Разумеется, такое обвинение станет отрицать всякий Друг Темного, но в голосах женщин слышались неподдельная искренность и правдивость. Негодование обеих, что их считают Приспешницами Темного, едва не перехлестнуло барьер страха. Судя по тому, как медлила Найнив, и у нее появились такие же мысли.

— Если вы служите Желтой, — медленно проговорила Найнив, — тогда почему вы нас опоили?

— Из-за нее, — кивнула на Илэйн белошвейка. — С месяц назад мне прислали ее описание. Вплоть до того, как она иногда задирает подбородок, отчего кажется, будто глядит на тебя сверху вниз. Наренвин говорила, что она может называть себя Илэйн и даже заявлять, будто она из какого-то благородного рода. — Слово за слово, и гнев Макуры, что ее назвали Приспешницей Темного, вскипал все сильнее. — Может, вы и Желтая сестра, но она-то не Айз Седай, а просто сбежавшая Принятая! Наренвин велела сообщить, если она появится, и обо всех, кто будет вместе с ней. Если получится, задержать ее. А то и захватить. И любого, кто придет с ней. Каким, интересно знать, образом мне захватить Принятую?.. Ума не приложу! Даже Наренвин неведомо про мой чай из корня вилочника! Но ведь таковы были распоряжения! Было сказано, что я должна даже пойти на риск раскрыть себя, если понадобится! А здесь это означает для меня смерть! Вот погоди, попадешь в руки Амерлин, тогда ты, девчонка, не так запоешь! Да всем вам еще покажут!

— Амерлин! — воскликнула Илэйн. — А она-то тут при чем?

— Это ее приказ. Как было написано, по повелению Престола Амерлин. Сама Амерлин приказала все средства использовать, только не убивать. А уж когда Амерлин тебя схватит, тебе умереть захочется, это точно! — Резкий кивок белошвейки был преисполнен яростного удовлетворения.

— Не забывай, мы еще не в ее руках, — осадила белошвейку Найнив. — Это ты в наших. — Но в глазах у нее было то же потрясение, что и в глазах Илэйн. — В чем причина, было объяснено?

Напоминание, что она сама пленница, потушило короткую вспышку Макуры. Она апатично обмякла, привалившись к Люци, не давая той, да и себе, упасть.

— Нет. Иногда Наренвин объясняла что-нибудь, но не на этот раз.

— Вы хотели держать нас тут одурманенными, пока за нами кто-то не придет?

— Я собиралась отправить вас в повозке, переодев в какое-нибудь старье. — В голосе женщины даже намека на сопротивление не осталось. — Я послала Наренвин голубя с извещением, что вы тут, и сообщила, что я сделать намеревалась. Тэрин Лугай многим мне обязан, и я собиралась дать ему в достатке корня вилочника, чтобы хватило до самого Тар Валона, если раньше Наренвин не вышлет ему навстречу сестер. Он считает, что вы очень хворы, а чай — единственное средство не дать вам умереть, пока вас не Исцелят Айз Седай. В Амадиции женщине, разбирающейся во всяких лекарственных снадобьях, надо быть осторожной. Лечи слишком многих или слишком хорошо, и кто-нибудь шепнет про Айз Седай, а потом, глядишь, дом у тебя сгорел. А то еще чего похуже. Тэрину-то известно, что язык надо держать за зубами, и он...

Найнив заставила Тома подойти ближе к госпоже Макуре и посмотрела на белошвейку сверху вниз, в упор:

— А сообщение? Настоящее сообщение? Не для того же ты вывесила тот сигнал, чтобы заманить именно нас.

— Я уже все вам сказала, — устало вымолвила та. — Это и было настоящее сообщение. Я никому не хотела зла. Я ничего не понимаю, и я... пожалуйста... — Она вдруг разрыдалась, вцепившись в Люци. Та тоже прижалась к ней, они обе плакали и лепетали. — Пожалуйста, не надо соли! Не позволяйте ему, нет! Пожалуйста! Только не соль! О, пощадите!

— Свяжи их, — с отвращением произнесла Найнив немного погодя, — потом спустимся вниз. Там и поговорим спокойно.

Том помог ей сесть на краешек кровати, потом, сдернув с другой покрывало, быстро нарезал его на полосы.

Вскоре обе белошвейки были крепко связаны — спиной к спине, руки одной притянуты к ногам другой, рты заткнуты кляпами из остатков покрывала. Парочка продолжала хныкать, когда Найнив, поддерживаемая Томом, покинула комнату.

Илэйн хотелось шагать с той же уверенностью, что и Найнив, но без помощи Джуилина она бы наверняка споткнулась и загремела вниз по лестнице. Глядя на Тома, обхватившего рукой Найнив, девушка ощутила слабый укол ревности. Ты маленькая глупая девчонка, резко отчитал ее голос Лини. Я уже взрослая женщина, ответила девушка этому внутреннему голосу с твердостью, на какую даже сегодня не осмелилась бы со своей старой няней. Я люблю Ранда, но ведь он далеко, а Том такой умудренный, искушенный и много знает, и... Даже для нее это слишком походило на оправдание. Наверняка Лини просто презрительно фыркнула бы — она всегда так делала, когда намеревалась положить конец какой-то нетерпимой выходке или глупости своей питомицы.

— Джуилин, — нерешительно поинтересовалась Илэйн, — а что ты собирался делать с солью и