кивнула.

— Те две женщины, что на привязи, могут направлять, — прошептал он. — Сумеешь их отсечь? — И торопливо добавил: — Только не обнимай пока Источник. Хоть они и пленницы, все равно предупредят остальных, а если даже и нет, то женщины с браслетами сумеют определить, что те почувствовали тебя.

Авиенда странно взглянула на Ранда, но времени на глупые вопросы — мол, откуда ему все это известно — тратить не стала. Но тот знал — рано или поздно расспросы еще предстоят.

— Женщины с браслетами тоже способны направлять, — ответила девушка так же тихо. — Правда, ощущение очень странное. Слабое. Как будто они никогда того не делали. Не представляю, как так может быть.

А Ранд понимал. У Шончан те, кто, как считается, способен направлять Силу, называются дамани. Но даже если эти две всадницы ухитрились каким-то образом ускользнуть из сетей Шончан и стали сул'дам — а из того немногого, что знал Ранд, выходило, что это не так-то легко, поскольку Шончан подвергали тщательным проверкам всех женщин до единой в течение всех лет, когда у них может впервые проявиться способность направлять, — то они никогда и ни за что не посмеют выдать себя.

— Можешь оградить щитом всех четырех?

Авиенда окинула Ранда весьма самодовольным взглядом:

— Конечно, могу. Эгвейн научила меня управляться с несколькими потоками зараз. Я могу заблокировать их, закрепить потоки и затем опутать этих женщин потоками Воздуха — они и не поймут, что происходит. — Легкая самоуверенная улыбка Авиенды исчезла. — Я сумею по быстрому с ними справиться и с их лошадьми тоже, но остальными придется заняться тебе, пока я не приду на помощь. Если хоть один ускользнет... Наверняка они добросят досюда свои копья, а если хоть одно пригвоздит тебя к земле... — Девушка пробормотала что-то себе под нос, словно сердясь, что не может договорить. Наконец она взглянула на него — во взоре полыхала такая ярость, какой он давно не видел. — Эгвейн рассказывала мне об Исцелении, но ей известно мало, а мне и того меньше.

Из-за чего она теперь разъярилась, интересно знать? Легче солнце понять, чем женщину, мрачно подумал Ранд. Так говаривал Том Меррилин, а супротив правды не попрешь.

— Твое дело — отсечь от Источника этих женщин, — сказал он Авиенде. — Но по моему сигналу. Остальное сделаю я.

Пусть думает, что он хвастается, но ведь потоки-то можно не разделять, а просто сплести один сложный поток Воздуха и им притянуть руки к телу, спутать ноги лошадей, а заодно и людям ноги связать. Глубоко вдохнув, Ранд крепко ухватился за саидин, тронул Авиенду за руку и направил.

Шончане разразились потрясенными воплями. Эх, зря он не подумал о кляпах, но они с Авиендой доберутся до врат раньше, чем крики привлекут кого-то еще. Не отпуская Источник, Ранд схватил Авиенду за руку и, не слушая ворчания девушки, что она и сама идти может, чуть ли не волоком потащил ее за собой. По крайней мере, так он протаптывал для нее тропку, а им нужно поторапливаться.

Шончане примолкли, глядя, как Ранд с Авиендой двигаются вперед, обходя их. Две женщины, которые не были сул'дам, яростно боролись с плетением Ранда, в пылу борьбы капюшоны свалились с их голов. А он не затягивал плетение, а скорее удерживал его. Все равно перед уходом придется распустить его, по той простой причине, что даже шончан нельзя бросать беспомощными, связанными на снегу. Если они и не замерзнут до смерти, то нельзя забывать о той большой кошке, чьи следы он видел. А где одна такая зверюга, наверняка найдутся и другие.

С вратами все было в порядке, но вместо комнаты в Эйанроде глазам Ранда предстал серый провал. И вдобавок врата казались уже, чем он помнил. Хуже того — он видел плетение этой серой завесы. Она была сплетена из саидин. Через Пустоту скользнула яростная мысль. Он не знал, что предпринять. Однако эта серая завеса легко могла оказаться ловушкой для шагнувшего во врата. Причем ловушкой, сплетенной одним из мужчин-Отрекшихся. Скорее всего, Асмодианом. Ведь, предав Ранда Отрекшимся, он, наверно, сможет вновь занять свое место среди них. Однако о том, чтобы остаться тут, не могло быть и речи. Только бы Авиенда вспомнила, как сплела врата в первый раз, — тогда она сумела бы открыть и другие; но раз не вспоминается, придется воспользоваться этими, ловушка они или нет.

На груди серого плаща одной из всадниц была эмблема: черный ворон на фоне одинокой башни. С ее сурового лица глядели темные глаза, которые буравами стремились вонзиться Ранду в череп. У второй, помоложе, пониже ростом и посветлее лицом, однако с более царственной осанкой, на зеленом плаще блестела серебром оленья голова. Мизинцы ее перчаток для верховой езды были неестественно длинными. Заметив бритые виски женщины, Ранд сообразил, что эти пальчики оканчиваются длинными, специально отращиваемыми ногтями, несомненно покрытыми лаком. И длинные ногти, и бритые виски — признаки шончанской знати. Солдаты с застывшими лицами стояли как одеревенелые, но за челюстями-забралом насекомоподобного офицерского шлема сверкали голубые глаза, а пальцы в латной перчатке корчились, тщетно стремясь добраться до меча.

Ранда не очень-то интересовали шончане, но дамани он не хотел тут оставлять. По крайней мере, он даст им шанс бежать. Пускай они смотрят на него будто на дикого зверя с оскаленными клыками, но они не по доброй воле стали пленницами, с которыми обращаются немногим лучше, чем с домашними животными. Ранд коснулся ошейника ближайшей дамани, и его будто ударили рука онемела чуть не по локоть; Пустота на миг дрогнула, и через него хлестнула саидин — точно буран, только в тысячу крат сильнее. От прикосновения Ранда к ошейнику дамани забилась в конвульсиях, закричала, ее короткие, пшеничного цвета волосы мотались из стороны в сторону, а соединенная с ней сул'дам захрипела, покрывшись мертвенной бледностью. Не удержи их оковы Воздуха, обе рухнули бы наземь.

— Попробуй ты, — сказал Ранд Авиенде, растирая и разминая руку. — Должно быть, женщина может без опаски касаться этой штуки. Я не знаю, как она расстегивается. — Ошейник выглядел цельным, непонятно как, без швов и пайки, соединенным с привязью и браслетом. — Но раз его надели, значит, есть способ и снять.

С вратами что-то произошло, и несколько лишних мгновений значения не имеют. Неужели это Асмодиан?

Авиенда покачала головой, но принялась ощупывать ошейник второй женщины.

— Стой спокойно, — буркнула девушка, когда дамани, бледная девушка лет шестнадцати-семнадцати, попыталась отдернуться. Если на Ранда женщины в ошейниках глядели, как на дикого зверя, то на Авиенду уставились, точно на оживший ночной кошмар.

— Она — марат'дамани, — взвыла девушка. — Спасите Сэри, госпожа! Пожалуйста, госпожа! Спасите Сэри!

Другая дамани, постарше, годящаяся первой в матери, неудержимо зарыдала. Невесть по какой причине Авиенда ожгла Ранда сердитым взглядом, потом посмотрела на девушку и, зло бурча себе под нос, продолжала возиться с ошейником.

— Это он, леди Морса, — вдруг негромко заговорила сул'дам, связанная с другой дамани. Произношение было протяжным, немного невнятным — Ранд понимал ее с трудом. — Я достаточно долго носила браслет и могу сказать: эта марат'дамани заблокировала Джайни, не более того.

Морса не удивилась. Когда она устремила взор на Ранда, в ее голубых глазах вспыхнул ужас. Она его узнала. Объяснение этому могло быть лишь одно.

— Вы были в Фалме, — сказал Ранд. Если войти во врата первым, Авиенда, пусть лишь на мгновение, останется сзади.

— Да, была. — Знатная шончанка была на грани обморока, но ее тягучий, невнятный голос был преисполнен холодности и властности. — Я видела и тебя, и то, что ты сделал.

— Смотрите, чтоб я тут такого же не сотворил. Не мешайте мне, и я оставлю вас в покое. — Авиенду нельзя посылать впереди себя — Свет знает куда. Не будь эмоции столь далеки, Ранд бы поморщился, глядя, как недовольно кривится Авиенда, трудясь над ошейником. Во врата им придется войти вместе, и