— Это старая рана, — промолвила Эгвейн, обращаясь к Мелэйн. — Морейн так и не смогла до конца ее Исцелить. — Девушка бросила на Ранда многозначительный взгляд, давая молодому человеку понять, что ему не мешало бы из простой вежливости рассказать побольше, но по взглядам, которыми обменялись Хранительницы, он понял, что и сказанного более чем достаточно. Они явно были озадачены, узнав, что его рана не поддается искусству Айз Седай. Морейн знала о Ранде больше, чем он сам, и потому с ней ему приходилось непросто. Может быть, с Хранительницами, для которых он загадка, будет полегче?

Эмис принялась втирать мазь в порезы на груди Мэта, и тот сморщился.

Если это снадобье столь же жгучее, сколь и вонючее, решил Ранд, v Мэта есть все основания кривить физиономию.

Бэйр вручила Мэту серебряную чашу и сказала:

— Ну-ка, юноша, выпей вот это. Это отвар корня тимсин и серебряного листа, лучшее средство от головной боли.

Мэт не колеблясь осушил чашу, но тут же дернулся и скривился пуще прежнего. Ну и гадость, было написано на его лице, такого и внутри моих сапог не наскребешь. Однако при этом он, сидя на месте, ухитрился отвесить такой церемонный поклон, какого не устыдился бы и житель Тира, если, конечно, закрыть глаза на то, что Мэт был голым по пояс и по его физиономии гуляла не слишком почтительная ухмылка.

— Благодарю тебя, о Хранительница Мудрости. Благодарю и не спрашиваю, что ты намешала в это питье, дабы придать ему столь… незабываемый вкус.

Бэйр и Сеана тихонько рассмеялись — видать, Мэт, может быть, сам о том не подозревая, нашел способ расположить к себе Хранительниц. Даже Мелэйн одарила его мимолетной улыбкой.

— Руарк, — обратился Ранд к вождю, — раз Куладин вознамерился доставить мне неприятности, я должен опередить его. Как мне поскорее заявить о себе вождям кланов и показать им вот это? — Он поднял помеченные драконами запястья.

Облаченная в белое женщина, очищавшая рану на голове Ранда, опустила глаза, стараясь не смотреть на эти знаки.

— У нас нет на сей счет определенных правил, да и откуда им взяться, — ответил вождь. — Но когда вождям требуется что-то обсудить, они встречаются в определенных местах, где действует нечто вроде Мира Руидина. Из таких мест ближе всего к Холодным Скалам и Руидину находится Алкайр Дал. Там ты мог бы объявить вождям кланов и родов, кто ты такой, и предъявить доказательство.

— Алкай? Дал? — переспросил Мэт. В его устах это слово звучало несколько иначе, чем у Руарка. — Золотая Чаша?

Руарк кивнул:

— Да, это круглый каньон, и вправду похожий на чашу, хотя никакого золота там нет и в помине. Зато на одном склоне есть уступ, с которого человек может говорить, не повышая голоса, и слова его будут слышны во всем каньоне.

Ранд хмуро взглянул на свои запястья. Не на нем одном пребывание в Руидине оставило след. Взять хотя бы Мэта — он больше не бормочет на Древнем Наречии сам не зная что. Похоже, вернувшись из Руидина, он стал понимать этот язык, хотя, наверное, пока даже не осознал этого. Эгвейн не сводила с Мэта задумчивого взгляда. Все-таки она слишком много времени провела среди Айз Седай.

— Руарк, а ты можешь оповестить вождей? — спросил Ранд. — Сколько времени потребуется, чтобы пригласить их в Алкайр Дал? И как добиться, чтобы они пришли?

— У посыльных уйдет не одна неделя, чтобы доставить известия, а собираться вожди будут еще дольше. — Руарк обвел взглядом Хранительниц и продолжил:

— Но вот они умеют говорить с вождями во снах, причем так, чтобы было ясно, что это не простые сны. Думаю, они сумеют оповестить всех за одну ночь.

— Приятно слышать, что ты считаешь нас способными двигать горы, о прохлада моего сердца, — усмехнулась Эмис, присаживаясь рядом с Рандом со своей мазью, — но, увы, это не так. Чтобы сделать то, о чем ты говоришь, потребуется не одна ночь, причем без отдыха.

Она собралась смазать раны Ранда едким пахучим снадобьем, но юноша удержал ее руку:

— Но ты сделаешь это?

— А тебе что, так не терпится нас уничтожить? — спросила Эмис и тут же прикусила язык, заметив, как встрепенулась женщина в белом.

Мелэйн хлопнула в ладоши.

— Оставьте нас, — приказала она, и одетая в белое женщина, подхватив свой таз и тряпицы, с поклонами попятилась к выходу.

— Ты подгоняешь меня, словно овечьей колючкой, — с упреком сказала Эмис Ранду. — И говоришь лишнее при посторонних. Теперь эти женщины будут толковать о том, чего им знать не положено. — Она резко высвободила руку и принялась втирать мазь с куда большей силой, чем требовалось. Щипало это снадобье еще хуже, чем пахло.

— Я не хочу тебя подгонять, Эмис, — промолвил Ранд, — но у меня совсем нет времени. Отрекшиеся на воле, и если они прознают, где я и что замыслил…

Хранительницы не выказали удивления услышанным. Неужто они уже знают?

— …девять Отрекшихся живы и свободны, — продолжал Ранд. — Девять — это слишком много. Большинство из них хочет просто убить меня, но некоторые намереваются использовать в своих целях. У меня нет времени. Если бы я знал способ немедленно собрать всех вождей и побудить их признать меня, то непременно бы им воспользовался.

— А что ты замыслил? — спросила Эмис. Лицо ее было каменным, да и голос тоже.

— А ты попросишь… созовешь вождей в Алкайр Дал?

Эмис долго смотрела ему в глаза, потом кивнула, хотя и с явной неохотой.

Ранду стало малость полегче. Семь дней пропали безвозвратно, но, может быть, больше ему не придется терять времени. Правда, Морейн с Авиендой пока в Руидине, и их все равно придется ждать. Не может же он взять и бросить Морейн на произвол судьбы.

— Ты знала мою мать? — спросил юноша. Эгвейн наклонилась вперед, внимательно вслушиваясь. Рука Эмис замерла на лице Ранда.

— Да, я знала ее.

— Расскажи мне о ней. Пожалуйста.

Хранительница уставилась на ссадину над его ухом. Если бы ее хмурый взгляд мог Исцелять, Ранд наверняка обошелся бы без бальзама. Наконец Эмис заговорила:

— Шайиль встретилась мне, когда я была Фар Дарайз Май, более чем за год до того, как я отреклась от копья. Однажды неподалеку от Драконовой Стены наш отряд выследил молодую золотоволосую женщину из мокрых земель. Она ехала на прекрасной кобыле, имела вьючных лошадей и одета была в шелка. Мужчину мы, конечно, убили бы на месте, но у нее не было никакого оружия, кроме ножа. Некоторые предлагали раздеть ее догола и прогнать обратно, за Драконову Стену…

Эгвейн заморгала. Как видно, еще не свыклась с суровостью айильских обычаев. Эмис, не заметив этого, продолжала:

— Но нам показалось, что женщина что-то сосредоточенно ищет. Мы заинтересовались и незаметно последовали за ней. Шли дни, лошади ее пали, иссякли припасы, кончилась вода, но она продолжала двигаться, пока не выбилась из сил и не свалилась на землю. Подняться она уже не могла. Мы решили дать ей воды и разузнать, в чем дело. Она была близка к смерти и заговорить смогла только по прошествии целого дня…

— Ее звали Шайиль? — спросил Ранд, когда Эмис приумолкла. — А откуда она была родом? И зачем пришла сюда?

— Она назвалась нам Шайиль, — вступила в разговор Бэйр. — Наверное, прежде у нее было другое имя, но я его никогда не слышала. А Шайиль на Древнем Наречии означает «Посвященная».

Мэт, похоже, сам того не замечая, согласно кивнул, а Лан пристально посмотрел на него поверх серебряной чаши с водой.

— Поначалу эта Шайиль сильно горевала, — закончила Бэйр.

Эмис, опустившись на колени рядом с Рандом, кивнула и продолжила свой рассказ: