другое — видеть, как оно исполняется у тебя на глазах. Предсказано, что ты объединишь все кланы в единый народ, каким айильцы были в давние времена. Но ведь мы сражались друг с другом не реже, чем с чужеземцами, а многие из нас, пожалуй, и чаще.

«Он свяжет вас воедино и уничтожит вас». Должно быть, Руарк слышал эти слова. И не он один, а все клановые вожди и Хранительницы, побывавшие в том лесу из сверкающих стеклянных колонн. Если, конечно, Морейн не устроила для него особое видение.

— Руарк, неужели все видят в Руидине одно и то же?

— Молчи! — воскликнула Мелэйн, и ее зеленые глаза блеснули, как сталь. — Молчи или отошли прочь Ааналлейна и Мэтрима. А заодно с ними и Эгвейн.

— О том, что случилось в Руидине, — негромко пояснила Эмис, — позволено говорить лишь с теми, кто там побывал. Хотя, — добавила она еще тише, — и они заговаривают об этом нечасто.

— Что позволено, а что нет, теперь решаю я, — спокойно отозвался Ранд, — привыкайте к тому, что теперь многое будет по-другому. — Он уловил бормотание Эгвейн, кажется, она высказала пожелание влепить ему затрещину, и, ухмыльнувшись ей, добавил:

— Эгвейн может остаться, ежели хорошенько попросит.

Девушка непроизвольно показала ему язык и тут же, сообразив, что они на людях, залилась краской.

— Многое будет по-другому, — повторил за Рандом Руарк. — Ты, Эмис, сама знаешь, что он должен принести с собой перемены. Интересно только, каковы они будут. Мы нынче как дети, заплутавшие в потемках. Но коли перемен не избежать, почему бы им не начаться прямо сейчас? Так вот. Ранд, насколько я знаю, не было еще двух вождей, которые видели бы там совершенно одно и то же, во всяком случае если речь идет о событиях, предшествовавших заключению договора общей воды и Соглашения Руидина. Не знаю, как обстоят дела у Хранительниц, но подозреваю, что примерно так же. И мне кажется, что все дело в происхождении, что в человеке говорит голос крови. Скорее всего, я видел прошлое глазами своих предков, а ты — своих.

Эмис и другие Хранительницы угрюмо молчали, обмениваясь суровыми взглядами. Эгвейн и Мэт выглядели одинаково растерянными. Один только Лан, кажется, вовсе ничего не слышал — он был погружен в свои мысли и думал, конечно же, о Морейн.

Ранд испытал странное чувство. Выходит, он видел прошлое глазами своих предков? Что ж, это похоже на правду. С некоторых пор Ранд догадывался, что Там ал'Тор не его родной отец. После последней, решающей битвы Айильской Войны Тэм нашел на склоне Драконовой Горы новорожденного младенца, лежавшего рядом с мертвой матерью. Рядом с Девой Копья. Он, Ранд, поначалу заявил, что в его жилах течет айильская кровь, для того чтобы быть допущенным в Руидин, и лишь сейчас полностью осознал правду. Его предки — айильцы.

— Стало быть, ты видел, как начинал строиться Руидин, — промолвил Ранд, — а значит, видел тех двух Айз Седай. Ты слышал, что… одна из них сказала? «Он уничтожит вас».

— Слышал, — ответил Руарк с видом человека, обреченного на пытку. — Я знаю об этом. Ранд поспешно сменил тему:

— А что это за договор общей воды?

Руарк удивленно приподнял брови:

— Как, разве ты не знаешь? Впрочем, оно и понятно, ты ведь не вырос на наших преданиях. Так вот, согласно древним сказаниям, с самого начала Разлома Мира и до того дня, когда наши предки вступили в Трехкратную Землю, только один народ не нападал на нас и позволял нам брать воду на своей территории. Велика была наша благодарность, но теперь с этим покончено. Древоубийцы плюнули нам в лицо, и обет мира был нарушен.

— Кайриэнцы, — промолвил Ранд. — Ты говорил о Кайриэне, Авендоралдере и о Ламане, срубившем Древо.

— Ламан поплатился жизнью за свое святотатство, но некоторые, так же как Куладин, до сих пор считают, что никому, кроме айильцев, доверять нельзя. Отчасти поэтому Куладин так тебя ненавидит. Отчасти. Он не верит, что ты айильской крови, или, во всяком случае, делает вид, что не верит.

Ранд покачал головой. Морейн рассказывала ему о хитросплетениях Кружева Эпохи, Узора Эпохи, сплетаемого Колесом Времени из множества нитей человеческих судеб. Все взаимосвязано и взаимозависимо. Если бы три тысячи лет назад предки кайриэнцев не поделились с айильцами водой, Кайриэн не получил бы позволения пользоваться Шелковым Путем через пустыню и отростка Авендесоры в знак особого доверия. А не будь в Кайриэне саженца, Ламан не смог бы срубить Древо Жизни — рубить-то было бы нечего. Не возникло бы повода к Айильской Войне, и сама эта война никогда бы не разразилась. А значит, и он, Ранд, не был бы рожден на склоне Драконовой Горы, найден Тэмом и воспитан в Двуречье. И сколько в истории подобных моментов, определивших Узор на тысячи лет вперед? Одно ответвление может повлечь за собой тысячи и тысячи других, в корне изменяя Узор Эпохи. А он. Ранд, кажется, представляет собой ходячее ответвление, как, возможно, и Перрин с Мэтом. То, что они делали или, наоборот, не делали, посылало рябь по всему Кружеву, на годы и века вперед.

Он посмотрел на Мэта. Повесив голову и морщась от боли, тот, прихрамывая, с трудом поднимался по склону. Видать, Творец, не подумал как следует, иначе не решил бы возложить судьбу мира на плечи трех деревенских юнцов. Но я не могу сбросить эту ношу, мне придется нести ее до конца, чего бы это ни стоило.

Они подошли к низеньким палаткам Хранительниц Мудрости, и женщины нырнули внутрь, бормоча что-то насчет воды и прохлады. Мэт, которого буквально втащили в палатку, против обыкновения не артачился, даже не проронил ни слова — ему явно было по-настоящему плохо. Ранд собрался было войти следом, но тут Страж положил руку ему на плечо:

— Ты видел ее там?

— Нет, Лан. Увы, не видел. Но уж ты мне поверь, кто-кто, а она непременно оттуда выберется. Лан что-то проворчал и убрал руку.

— Остерегайся Куладина, Ранд, — предупредил он. — Будь начеку. Мне доводилось встречать таких, как он. Его гложет честолюбие, и он пойдет на все, чтобы удовлетворить свои амбиции.

— Ааналлейн говорит правду, — подтвердил Руарк. — Драконы на твоих руках ничего не будут значить, если ты погибнешь прежде, чем вожди кланов узнают о них. Я позабочусь о том, чтобы, пока мы не доберемся до Холодных Скал, рядом с тобой всегда находилось несколько воинов Джиндо. Но Куладин может задумать недоброе, даже зная об этом, и Шайдо последуют за ним. А может быть, и не они одни. Пророчество Руидина гласит, что ты будешь возвышен теми, кто не нашей крови, так что, возможно, не только Куладин сочтет тебя всего-навсего чужаком из мокрых земель.

— Я постараюсь не поворачиваться спиной, — сухо отозвался Ранд. В легендах и преданиях люди всегда встречали исполнение пророчеств с благоговением и восторгом, но в жизни, похоже, все обстояло несколько иначе.

Когда они все-таки забрались в палатку, Мэт, успевший уже сбросить кафтан и рубаху, сидел на украшенной золотыми кистями подушке. Женщина в белом одеянии с капюшоном как раз закончила смывать кровь с его лица и принялась очищать раны на груди. Эмис, зажав между коленями каменную ступку, растирала в ней пестиком какое-то снадобье, тогда как Бэйр и Сеана склонились над горшком, где в кипящей воде заваривались травы. При виде Руарка и Лана Мелэйн скривилась и взглянула на Ранда холодными зелеными глазами.

— Обнажись до пояса, — отрывисто сказала она. — Раны на голове не кажутся мне слишком опасными, но выглядишь ты худо. Дай-ка взглянуть, что это тебя так скрутило.

Она ударила в маленький гонг, и в палатку нырнула еще одна одетая в белое женщина. Она несла серебряный таз, а через ее руку было перекинуто несколько лоскутков материи.

Ранд опустился на подушку, изо всех сил стараясь держаться прямо.

— Не стоит беспокоиться, — пробормотал он.

Женщина в белом грациозно опустилась на колени, намочив тряпицу, выжала ее над тазом и, хотя Ранд и попытался возразить, принялась обтирать ему лицо. Интересно, подумал юноша, кто она такая. По виду вроде айильской крови, но держится совсем не так, как принято у здешних. В ее серых глазах застыла какая-то особая вызывающая покорность.