не будет простым. Если ты не будешь упорна, как бы тяжело ни приходилось, или если ты сломаешься под этим напряжением, лучше выяснить это сейчас, и отпустить тебя на все четыре стороны, и позволить тебе жить по-своему, чем тянуть и ждать, пока ты не станешь полноправной сестрой и когда от тебя будут зависеть другие. Жизнь у Айз Седай нелегка. Здесь мы подготовим тебя к ней, если в тебе найдется то, что потребуется.

Эгвейн сглотнула. Сломаться под напряжением?

– Я буду стараться, Шириам Седай, – слабым голосом сказала она. И я не сломаюсь.

Найнив озабоченно посмотрела на девушку.

– Шириам… – Она замолчала и глубоко вдохнула. – Шириам Седай… – она будто вытолкнула из себя почтительное обращение, – неужели это должно быть настолько суровым для нее? Плоть и кровь могут, конечно, вынести очень многое. Я знаю… немного… через что должны пройти послушницы. Наверняка нет нужды пытаться сломить ее лишь для того, чтобы узнать, насколько она сильна.

– Ты о том, что с тобой сделала Амерлин? – Найнив одеревенела; у Шириам был такой вид, будто она изо всех сил старалась, чтобы обуревающее ее веселье не отразилось на лице. – Я же сказала, что разговаривала с Амерлин. Не тревожься за свою подругу. Обучение послушниц тяжело, но не настолько. Самое тяжелое время – первые несколько недель у новоиспеченной Принятой. – У Найнив отвисла челюсть. И у Эгвейн мелькнула мысль, что у Мудрой глаза вот-вот на лоб полезут. – Дабы отсеять тех немногих, кто сумел бы проскользнуть через подготовку послушниц, когда их не следовало бы к ней и близко подпускать. Мы не можем рисковать тем, чтобы среди нас – полноправных Айз Седай – оказалась бы та, кто сломится под давлением внешнего мира. – Айз Седай обняла обеих женщин за плечи. Найнив, похоже, едва понимала, куда идет.

– Пойдемте, – сказала Шириам, – я устрою вас в ваших комнатах. Белая Башня ждет.

Ночь на хребте Кинжал Убийцы Родичей была холодна – как это обычно бывает в горах. Хлеставший с высоких пиков ветер нес ледяное дыхание снежных шапок. Ранд ерзал на жесткой земле, подтянув плащ и одеяло, и спал вполглаза. Рука двинулась к лежащему рядом мечу. Еще один день, сонно подумал он. Всего один, а потом мы уйдем. Если завтра никто не появится, ни Ингтар, ни какой-нибудь Друг Темного, я провожу Седин в Кайриэн.

Это он и прежде себе говорил. Каждый день, который они проводили на горном склоне, следя за местом, где, по словам Хурина, в том, другом, мире, был след, – где, по словам Селин, в этом мире наверняка появятся Друзья Темного, и каждый день он убеждал себя, что пора уходить. А Селин говорила про Рог Валир, и дотрагивалась до его руки, и глядела ему в глаза, и, не успев понять ничего, он соглашался погодить с выступлением еще один день.

От холодного ветра Ранд поежился, думая о Селин, как она дотрагивается до его руки и заглядывает ему в глаза. Если б это увидела Эгвейн, то она остригла бы меня не хуже овцы, да и Селин тоже. Сейчас Эгвейн, наверное, в Тар Валоне, обучается на Айз Седай. В следующий раз, когда встретимся, она, скорей всего, попытается меня укротить.

Ранд немного сдвинулся на своем одеяле, рука скользнула мимо меча и коснулась узла с арфой и флейтой Тома Меррилина. Невольно пальцы сомкнулись на плаще менестреля. А ведь тогда я, по-моему, был счастлив, пусть и бежал, стараясь жизнь спасти. Играя на флейте за ужин. Совсем не зная и не понимая, что происходит. К прошлому возврата нет.

Дрожа, он открыл глаза. Свет исходил лишь от ущербной луны, – недавно было полнолуние, – низко висящей в небе. Костер мог бы выдать их тем, кого они выслеживали. Тихий рокот – во сне забормотал Лойал. Одна из лошадей топнула копытом. Первым на страже стоял Хурин – у скального обнажения немного выше по склону; скоро он уже должен прийти разбудить Ранда на смену.

Ранд перекатился на бок… и замер. В лунном сиянии он разглядел фигуру Селин, склонившейся над его переметными сумами, пальцы ее расстегивали пряжки. Белое платье будто впитало в себя весь свет.

– Вам что-то нужно?

Селин вздрогнула и повернулась к Ранду:

– Вы… вы испугали меня.

Ранд рывком поднялся на ноги, сбрасывая одеяло и заворачиваясь в плащ, и направился к ней. Он был уверен, что, ложась спать, положил сумки себе под бок; он всегда держал их рядом. Ранд взял сумки из рук Селин. Все пряжки были расстегнуты, даже на том кармане, где лежало то проклятое знамя. Как моя жизнь зависит от того, что я буду хранить его? Если кто-то увидит его и поймет, что это такое, я умру из-за того, что его найдут у меня. Он подозрительно посмотрел на Селин.

Та не сдвинулась с места, глядя на Ранда снизу вверх. В ее темных глазах мерцала луна.

– Мне подумалось, – сказала Селин, – что я слишком долго носила это платье. Я хотя бы могла вычистить его, если б у меня было во что переодеться на время. Например, в одну из ваших рубашек.

Ранд кивнул, внезапно почувствовав облегчение. Платье ее выглядело таким же чистым, как и тогда, когда он впервые увидел ее, но он знал: если на платье у Эгвейн появилось пятнышко, она не успокоится, пока не ототрет его немедленно.

– Конечно.

Ранд открыл вместительный карман, в который запихал все, кроме свертка со знаменем, и вытащил одну из своих белых шелковых рубашек.

– Спасибо.

Она отвела руки за спину. К пуговицам, вдруг дошло до Ранда.

С округлившимися глазами он отвернулся от нее.

– Если вы поможете мне, будет много проще. Ранд прочистил горло.

– Это… м-м… было бы неприлично. Мы же не нареченные и не… – Перестань думать об этом! Тебе нельзя ни на ком жениться. – Просто это было бы неприлично.

От ее негромкого смешка по спине пробежала дрожь, словно она провела ему пальцем по позвоночнику. Ранд старался не прислушиваться к шуршанию позади. Он сказал:

– Э-э… завтра… завтра мы отправимся в Кайриэн.

– А как же Рог Валир?

– Может, мы ошибаемся. Может, они сюда вообще не придут. Хурин говорит, через Кинжал Убийцы столько перевалов, что и не счесть. Если они заберут немного западнее, они вообще пройдут мимо гор.

– Но след, по которому мы шли, вел сюда. Они будут здесь. Рог будет здесь. Теперь можно повернуться.

– Это вы так говорите, но мы-то не знаем… – Он повернулся, и слова замерли у него на языке. Платье перекинуто через согнутую руку, а Селин надела его рубашку, свисавшую на ней мешковатыми складками. Это была длиннополая рубашка, сшитая на его рост, но для женщины Селин была высока. Подол рубашки едва доходил до середины ее бедер. Нельзя сказать, что Ранд никогда прежде не видел ног девушек; в Двуречье девушки всегда подтыкали юбки, переходя вброд пруды в Мокром Лесу. Но сейчас все было по- другому, да и девушки переставали так делать задолго до того, как становились настолько взрослыми, что им заплетали волосы в косу. К тому же сейчас все происходило в полумраке. От лунного сияния кожа Селин словно светилась.

– Чего ты не знаешь, Ранд?

Звук ее голоса разморозил его. Громко закашлявшись, он резко и быстро развернулся прочь от нее.

– А-а… я думаю… э-э… думаю… э-э…

– Думайте о славе, Ранд. – Ее рука легла ему на спину, и Ранд едва позорно не пискнул. – Думайте о славе, которая придет к тому, кто найдет Рог Валир. Как горда я буду, стоя рядом с ним, держащим в своих руках Рог. Вы и представить не можете тех высот, которых мы достигнем вместе, вы и я. С Рогом в вашей руке вы станете королем. Вторым Артуром Ястребиное Крыло. Вы…