твердую землю, пускай даже в Тар Валоне. – Корабль накренился под ветром и течением, и Найнив судорожно сглотнула. – Ноги моей больше на лодке не будет, – едва дыша, промолвила она.

Эгвейн стряхнула с плаща речные брызги и повесила его на деревянный крючок у двери. Каюта не была большой – на корабле, по-видимому, вообще не было больших кают, даже капитанская, которую предоставили для Амерлин, оказалась лишь чуть попросторней прочих. Здесь же – привинченные к переборкам койки, полки над ними и рундуки под койками – все находилось под рукой.

Не считая того, что Эгвейн приходилось удерживать равновесие, качка не настолько беспокоила ее, как Найнив; поесть девушка ей больше не предлагала – после того как та в третий раз швырнула в нее миской.

– Я волнуюсь за Ранда, – сказала Эгвейн.

– Я волнуюсь за нас всех, – вяло отозвалась Найнив. Потом спросила: – Еще один сон, прошлой ночью? Судя по тому, какой у тебя невидящий взгляд, с тех пор как ты встала…

Эгвейн кивнула. Ей никогда не удавалось сохранить что-либо в тайне от Найнив, и она не пыталась утаить от нее сны. Поначалу Найнив попробовала лечить девушку, пока не услышала, как проявила интерес одна из Айз Седай; тогда она начала верить.

– Он был похож на другие. Иной, но все то же. Ранд в какой-то опасности. Я знаю об этом. И положение все хуже. Он сделал что-то или вот-вот сделает что-то такое, и это ввергнет его в… – Она почти упала на койку и наклонилась к Мудрой. – Как бы мне хотелось понять смысл этого сна.

– Он направлял?.. – тихо произнесла Найнив. Невольно Эгвейн огляделась – нет ли кого рядом, кто может услышать. Они с Мудрой были одни, дверь – закрыта, но тем не менее девушка отвечала так же тихо.

– Не знаю. Может быть. – Незачем говорить о том, что могут делать Айз Седай, – Эгвейн повидала уже достаточно, чтобы поверить во все истории об их способностях, – и она не хотела рисковать, чтобы их подслушали. Я не хочу рисковать Рандом. Правильно ли я сделала, сказав им? Но Морейн знает, и она ничего не сказала. И это ведь Ранд! Я не могу. – Не знаю, что и делать.

– Анайя сказала что-нибудь еще про эти сны? – По-видимому, Найнив задалась правилом никогда не добавлять почтительное 'Седай', тем более когда они с Эгвейн оставались наедине. Большинство Айз Седай как будто нисколько это не задевало, но подобная привычка привлекла к Найнив несколько странных взглядов, и притом суровых: как такое понять, она же вроде собирается обучаться в Белой Башне?!

– 'Колесо плетет как угодно Колесу', – повторила Эгвейн слова Анайи. – 'Мальчик далеко, дитя, и, пока не узнаем большего, тут сделать мы ничего не можем. Как только мы достигнем Тар Валона, я лично прослежу, чтобы тебя проверили'. А-ах! Она знает, в этих снах что-то есть. Убеждена, знает. Мне нравится эта женщина, Найнив, да, нравится. Но она-то не расскажет мне то, что я хочу знать. И я не могу рассказать ей всего. Может, если б я могла…

– Опять мужчина в маске?

Эгвейн кивнула. Почему-то она была уверена, что о нем Анайе лучше даже не заикаться. Откуда взялось это убеждение, она не знала, только вот уверена, и все. Трижды мужчина с глазами, как огонь, появлялся в ее снах, и каждый раз ей снился сон, который убеждал ее, что Ранд в беде. Все время на лице у этого мужчины была маска; иногда ей удавалось разглядеть его глаза, а порой она видела вместо них пламя.

– Он смеялся надо мной. С таким… презрением. Будто я – какой-то щенок, которого он собирается ногой отпихнуть со своей дороги. Это меня пугает. Он меня пугает.

– Ты уверена, что это как-то связано с другими снами, с теми, где Ранд? Иногда сон – просто сон. Эгвейн воздела руки:

– О-о, Найнив, иногда ты говоришь совсем как Анайя Седай! – Она специально подчеркнула последнее слово и внутренне обрадовалась, увидев гримасу Найнив.

– Вот встану я с этой кровати, Эгвейн… Стук в дверь не дал Найнив договорить. Не успела Эгвейн что-нибудь сказать или двинуться, как на пороге возникла Амерлин собственной персоной. Она вошла в каюту и закрыла за собою дверь. Как ни странно, Амерлин была одна; она редко покидала свою каюту, и всегда в этих случаях рядом с ней оказывалась Лиане и иногда другая Айз Седай.

Эгвейн вскочила на ноги. В помещении, где теперь их было трое, стало немного тесно.

– Вы обе здоровы? – приветливо спросила Амерлин. Она склонила голову набок и взглянула на Найнив: – Надеюсь, и аппетит хороший? Настроение бодрое?

Найнив с трудом села, привалившись спиной к переборке:

– Настроение у меня просто прекрасное, благодарю.

– Вы оказали нам честь, мать – начала Эгвейн, но Амерлин взмахом руки попросила ее замолчать:

– Хорошо вновь оказаться на воде, но скоро надоедает ничего не делать и становится скучно, как у пруда возле мельницы. – Корабль качнуло, и она переступила поустойчивее, даже не заметив этого. – Сегодня вести урок буду я. – Амерлин ловко села на краешек койки Эгвейн, подобрав под себя ноги. – Садись, дитя.

Эгвейн села, но Найнив, оттолкнувшись от койки, попыталась встать на ноги.

– По-моему, мне лучше выйти наверх.

– Я сказала – садись! – Голос Амерлин щелкнул как хлыст, но Найнив продолжала вставать, хоть и покачиваясь. Руки ее еще были на кровати, но она уже почти выпрямилась. Эгвейн была готова подхватить ее, если у нее вдруг ноги подкосятся.

Смежив веки, Найнив медленно опустилась обратно на постель:

– Наверно, я останусь. Наверху наверняка дует… Амерлин коротко рассмеялась:

– Мне говорили, что характер у тебя будто пекан с застрявшей в горле костью. Кое–кто, дитя, утверждает, что ты ведешь себя порой как послушница, невзирая на то, сколько тебе лет. Я же говорю: если у тебя такие способности, как я слышала, то ты заслуживаешь быть одной из Принятых. – Она опять рассмеялась. – Не перестаю верить – людям надо давать то, что они заслуживают. Да. Полагаю, ты много чему научишься, когда попадешь в Белую Башню.

– Лучше бы какой-нибудь Страж обучил меня, как обращаться с мечом, – буркнула Найнив. Она судорожно сглотнула и открыла глаза. – Есть кое-кто, на ком я бы его охотно опробовала.

Эгвейн остро взглянула на Мудрую. Кого Найнив имеет в виду – Амерлин? Это глупо, не говоря уж о том, что вдобавок и опасно. Или же Лана? Найнив накидывалась на Эгвейн всякий раз, когда девушка упоминала Лана.

– Мечом? – промолвила Амерлин. – Никогда не думала, что у мечей широкая область для применения, – даже если у тебя есть умение, дитя, всегда найдется мужчина, умеющий столько же и обладающий к тому же куда большей силой, – но раз тебе нужен меч… – Она подняла руку – Эгвейн раскрыла в изумлении рот, даже Найнив вытаращила глаза: в руке был меч. С клинком и рукоятью необычного голубовато-белого цвета, меч казался каким-то… холодным. – Он из воздуха, дитя мое, создан при помощи Воздуха. Ничем не хуже стальных клинков, даже лучше, но тем не менее не намного полезней. – Меч превратился в кривой нож-резак. Он не уменьшался, не сжимался; просто сначала была одна вещь, потом сразу другая. – Вот теперь это получше. – Нож обратился в туман, а туман медленно истаял. Амерлин опустила ладонь на колено. – Но и то и другое требуют больше усилий, чем они того стоят. Лучше, легче, проще носить с собой добрый нож. Тебе нужно будет обучиться тому, когда использовать свой дар, так же как и тому, как его использовать, и тому, когда лучше что-то делать так, как это делает любая женщина. Пусть кузнец делает ножи для потрошения рыбы. Используй Единую Силу слишком часто и чересчур вольно, и глядишь, тебе она слишком полюбится. А этот путь ведет к опасности. Тебе захочется ее все больше, и рано или поздно ты рискнешь зачерпнуть больше, с чем научилась справляться. И ты сгоришь из-за этого, как оплывшая свечка, или…

– Если я должна учиться всему этому, – холодно перебила Найнив, – то с тем же успехом я обучилась бы и чему-нибудь полезному. Все это… это… 'Найнив, заставь воздух пошевелиться. Найнив, зажги свечу. Теперь погаси ее. Зажги ее снова'. Фу-у!

Эгвейн на мгновение прикрыла глаза. Ну пожалуйста, Найнив! Пожалуйста, не давай воли своему характеру! Девушка прикусила губу, чтоб не сказать этого вслух.

Амерлин помолчала с полминуты.