Размеры этих пожертвований старательно вычислялись, чтобы не дать слишком мало и не переборщить, хотя у них неизменно возникало ощущение, что они делают что-то не то. Но когда речь заходила об охоте, жертвовать принципами они не собирались. В этом Серж полностью поддерживал Клару, а она его. Каждый год Серж поручал своему адвокату написать письмо местному старшему егерю, извещая его, что он не дает разрешения охотиться в его владениях, и каждый год местные жители протестовали, посылали делегации и прошения и охотились, как им заблагорассудится, заявляя, что, пока судебное решение не принято, традиции превыше всего. В этих лесах охотятся испокон веков – таков обычай.

– Coup de grace[20] считается большой доблестью, – сообщил мэр в первый год, когда к Сержу явилась делегация охотников в свитерах и шейных платках, а Серж поручил Кларе принять их.

– Вы хотите сказать, они могут просто взять и нарушить границы наших владений? – спросила Клара.

– В погоне, если они преследуют раненое животное, – конечно, – подтвердил мэр. – Таков закон. Было бы непростительной, негуманной жестокостью позволить оленю умереть мучительной медленной смертью, его добивают одним ударом… мадам, – добавил мэр, явно раздосадованный тем, что его слушает Клара, а не Серж. Однако она церемонно приняла его в гостиной, где, правда, царил легкий беспорядок – в то время в их доме еще не закончился ремонт.

На протяжении четырех лет каждый год им приходилось встречаться с местным мэром. Тем временем Клара и Серж распорядились протянуть тяжелые цепи поперек тропинок по всему периметру их участка, а подъездную дорогу к дому перегородили крепкими воротами. Адвокаты советовали им не делать этого. «Будь у вас участок площадью побольше, они не имели бы права – по закону Вердейля – охотиться в ваших владениях. Еще один-два гектара – и вы были бы вправе обнести участок оградой. И потом, существуют правила, согласно которым проход через ваш участок разрешен». Серж подумывал завести сторожевых собак, но так и не собрался, не желая ранить чувства домашних любимцев, рыжих добродушных лабрадоров Тэффи и Фредди, которые, увы, не годились в сторожа.

Клара справлялась с домашними делами, не жалуясь, считая их искуплением непонятного беспокойства, которое она ощущала временами. Ей казалось, что она совершила досадную ошибку. Какую именно, она не знала, – просто ошибку. Может быть, зарвалась, решив стать актрисой и тем самым претендуя на исключительную красоту и талант, а также внимание окружающих. А может, ее ошибкой было то, что она бросила актерское ремесло и с тех пор довольствовалась ролью матери и жены.

Или же ее ошибка в том, что она вышла замуж за человека, которого не любила по-настоящему? Конечно, она любила Сержа, но не той всепоглощающей, чувственной любовью, которая, несомненно, где- то есть. Неужели она вышла замуж по каким-то соображениям рассудка, потому что забеременела или польстилась на славу Сержа и приняла это за любовь? Она была так молода! Но какой бы ни была ее ошибка, она свершилась десять лет назад и Клара постепенно свыклась с ней. Только иногда, читая что- нибудь, она уделяла особое внимание строкам об очищении и искуплении.

Стало быть, во искупление своих грехов ей и в этом году придется принимать делегацию охотников, являться в мэрию за ответами на письма, разбираться в судебных решениях, улаживать конфликты, выплачивать штрафы за самовольно протянутые цепи и установленные ворота. Эту ежегодную конфронтацию Кларе предстояло выдержать сегодня.

Она отправилась на поиски Сержа, надеясь, что он согласится сопровождать ее в мэрию – на встречу с мэром, членами местного охотничьего клуба и магистрата.

– Не вдавайся в обсуждения. Пусть подробности обсуждают между собой адвокаты. Просто сообщи, что наши позиции остались неизменными, и передай им нашу просьбу к местным оленям не нарушать границы нашего участка, – сказал Серж, не отрываясь от телевизора. В Джорджии двенадцатилетний мальчишка затеял стрельбу во дворе школы, убил четырех детей, и ужасные кадры, которые теперь передавали по каналу Си-эн-эн, завладели вниманием Сержа, сидящего за кухонным столом. На экране мелькали машины «Скорой помощи», люди с носилками, соседка, учительница, всхлипывающая перед камерой, официальное лицо, выражающее соболезнования родителям погибших, толпа вокруг женщины, лежащей на земле.

– Это мать мальчишки, который стрелял, – объяснил Серж. – Она в обмороке.

Клара подумала о Ларсе, почти ровеснике виновника преступления, и о том, что такой инцидент возможен и в Англии, Шотландии и на Британских островах вообще, где сейчас находится Ларс, хотя там сейчас ужесточили законы о ношении оружия. У нее перехватило горло от страха за сына.

– Посмотри на этих людей! С ними что-то не в порядке, – сказал Серж. – Они выглядят умственно отсталыми.

– И какие все толстые! – подхватила Клара. – Дома я всегда поражаюсь тому, сколько вокруг толстяков.

– Но эти люди толще любых других американцев, – возразил Серж, захваченный зрелищем. – И похожи на идиотов, словно всех их выпустили из одной психушки. Даже детей.

Клара сухо заметила:

– Уверена, будь они худыми, они горевали бы не меньше.

Серж не принадлежал к числу худых людей.