Не хочется думать, что бы она со мной сделала, если бы не Сэм. Ну как после этого не любить своего маленького братца?
Свистушки сбились в стаю, предвкушая запах крови. Они всегда страшно рады, когда у нас с Амандой возникают проблемы.
– Что здесь происходит?
Все оглянулись. В дверях стояла мама.
– Я там внизу работаю… стараюсь сосредоточиться… – При взгляде на меня темп ее речи постепенно замедлялся, как будто кончался завод какой-то пружинки.
– Она испортила мой новый костюм! – выкрикнула Аманда. – Ты только посмотри на него!
– Это получилось нечаянно, – пробормотала я.
В это время Сэм набрал побольше воздуха в легкие и оглушительно завопил.
Мама вошла в комнату и забрала у меня Сэма.
– Стейси, немедленно сними все эти вещи, – строго сказала она.
– Никогда тебе этого не прощу! – орала Аманда. – Я его даже ни разу не надевала, берегла для дня рождения! А теперь только посмотрите! Все испорчено!
Не буду останавливаться на том, какое унижение мне пришлось испытать, когда я стягивала с себя костюм Аманды. В довершение этого мои носочные груди на глазах у всех выпали и покатились в разные стороны.
Я осталась в одном белье, с красным, как свекла, лицом и липкими от сока ногами.
– Ну, ты мне за это заплатишь, Стейси Аллен, – прошипела Аманда. – Я тебе устрою!
– Никто никому ничего не устроит, – сказала мама, забирая у меня брюки Аманды. – Стейси, пойдем со мной. Попробуем застирать эти пятна, а потом можно будет отдать брюки в чистку. Ее оплатишь ты из своих денег.
Я побрела за мамой на кухню. Бывают в жизни ситуации, когда самое лучшее – это молчать. Я видела, что мама ужасно рассержена. Когда она сердится, то делается жесткой и колючей, как кактус. Сейчас, сомнений не оставалось, она была именно в таком состоянии.
Можете мне поверить, моя жизнь – это не всегда сплошное веселье.
Председательствующий судья – миссис Барбара Аллен, именуемая иногда мамой.
Главный обвинитель – Аманда Аллен.
На скамье подсудимых – Стейси Аллен.
Заполненный до отказа зал суда замолкает, когда Стейси Аллен заявляет о своей невиновности.
– Ваша честь, прежде чем вы вынесете свое решение, я хочу заявить, что эта история с виноградным соком произошла по чистой случайности. Ни на мгновение я не предполагала, что может произойти нечто подобное. Я примеряла одежду своей сестры из вполне естественного любопытства и хочу, чтобы было принято во внимание, что я очень сожалею о случившемся и обещаю не повторять впредь ничего подобного.
Судья-мама подводит итог:
– Спасибо, Стейси. Хотя я совершенно убеждена, что у тебя не было намерения испортить новые брюки истицы, вынуждена принять во внимание тот факт, что ты отлично знала, что вообще не должна была надевать их. Твои действия противозаконны. Но, учитывая, что ты отличаешься хорошим характером, всегда сдаешь в срок домашние задания, выполняешь поручения по дому, не заставляя просить больше трех раз, я приговариваю тебя к оплате счета за химчистку и налагаю запрет на выход из дома сроком на одну неделю. Разбирательство окончено.
Думаю, учитывая все обстоятельства дела, неделя домашнего ареста – это еще легкое наказание. Так что я спорить по этому поводу не стала. Если бы мама позволила выбирать для меня наказание Аманде, меня бы наверняка закопали по шею в саду, вымазали голову медом и оставили на съедение муравьям.
Я надеялась, что на этом все и кончится. Я, конечно, виновата, но, если бы Аманда не задавалась и не воображала так своими нарядами, мне не пришлось бы тайком забираться в ее комнату, чтобы их примерить. Любая нормальная сестра просто сказала бы: «Разумеется, Стейси, примерь, если хочешь».
Хотя, если разобраться, все случилось из-за Бенджамина. Если бы ему не пришло в голову порезвиться на крыше, ничего бы не произошло.
В тот же день, вернувшись из химчистки, я очень строго поговорила с Бенджамином о его поведении. Посадив его на кровать, объяснила, в какую неприятность из-за него попала.
Кот сидел в центре кровати на моем пледе и выглядел по-настоящему элегантно: передние лапки аккуратно сложены вместе, смотрит на меня чуть свысока и мурлычет.
– Учти, это последнее предупреждение. Если опять застану тебя на крыше, отправишься в исправительное заведение для плохих котов. Понял?
– Му-ур… – ответил Бенджамин и потерся об меня мордочкой.
Потом я погладила его, чтобы он понял, что проработка окончена. Не так-то просто сердиться на Бенджамина. Я стараюсь, как могу, но всегда почему-то кажется, что он меня не слушает, понимаете?
Ближе к вечеру зашли Синди и Пиппа – показать мне свои обновки.
Когда я рассказала им о том, что случилось, они, конечно, очень сочувствовали. Но когда я перешла к описанию того, как мои груди из скатанных носков вывалились на пол, они уже тряслись в истерике.
