крупные прозрачные капли.

– Что вы, сынок? – Посадник взлохматил шевелюру сына. – Не на век же расстанемся!

Покривил душой, но ведь не сказать правду девятилетнему мальчишке. Увы, сегодня сын станет отрезанным ломтем, и ничего не поделать – закон есть закон… Но все еще жила в душе надежда, что вышла ошибка, что вернутся они к ночи в Старую Руссу вдвоем.

Посадник смял десницей колючую бороду, прижал к животу голову плачущего сына.

– Выше нос, Светушко!.. Не к лицу мужчине лить попусту слезы!

Голос звучал фальшиво-весело, но все-таки не дрожал. Посадник дождался, покудова сын успокоится, и вышел из светлицы.

Дубрава все еще сидела в палате, потряхивала кудряшками.

– Уезжаем в два часа.

Дубрава снова зарыдала в голос, но тут же взяла себя в руки. Встала, выпрямилась перед мужем, стройная, как былинка, прижалась к широкой груди посадника. С минуту постояли так. Потом Дубрава вытерла слезы и сказала:

– Пойду распоряжусь насчет обеда.

Посадник облегченно вздохнул: жена-таки сумела справиться с собственной слабостью. Впрочем, иного он и не ожидал – Дубрава Смородина была слаба статью, но не духом.

А за обедом она и вовсе держалась молодцом. Шутила, рассказывала сыну, как будет навещать его, врала уверенно и увлеченно и аж носом ни разу не шмыгнула. Обманутый поведением матери, Свет оживился, обрадованно встретил известие, что поедут они поездом. Посадник тоже старался быть на высоте, поддразнивал сына, без устали сыпал шутками. Дубрава старательно смеялась, хотя шутки мужа и выглядели слишком натужными.

Дубрава не разрыдалась, даже когда сын и муж сели в коляску. Шикнула на завопивших мамок, осознавших наконец, что потеряли свое сокровище. И лишь когда коляска завернула за угол, позволила себе дать волю слезам.

Кудесник Остромир, глава Колдовской Дружины Великого князя Словенского, вернулся от Рюриковича не в лучшем настроении. Святослав XI был весьма озабочен предстоящим празднеством, и Кудесник понимал озабоченность Великого князя. Конечно, организация доставки паломников в Перынь – дело волхвовата и министерства транспорта. Конечно, наблюдение за паломниками – дело волхвовата и министерства безопасности. Но и без дружинников ни Верховный Волхв, ни министры не обойдутся. А у чародеев и так хватает обязанностей. Стало быть, Колдовской Дружине и лично ему, Кудеснику, придется поломать голову, как и про обычную работу не забыть, и интересы безопасности страны обеспечить. А Рюрикович беспокоится не зря – при летошнем паломничестве было разоблачено изрядное количество лазутчиков, и надеяться, что ныне их будет меньше, – означает лишиться государственной мудрости. Тем паче что варяжских шпионов по внешнему виду не выделить – ликом они от словен не отличаются, не ордынцы ведь. Впрочем, в Орде европейцев тоже хватает… Да еще ляхи с балтами. Да и о братьях наших киевских забывать не надо – братья они токмо против общего врага, а в обычные времена всяк свой интерес блюдет.

Остромир тяжело вздохнул: предстоящий месяц обещает быть достаточно суетным. Он сдул со стола микроскопическую пылинку и дернул за шнурок, вызывая секретаря.

Тот мгновенно появился на пороге, в руках папка для бумаг.

– Что там у нас еще на сегодня?

Всеслав приблизился, положил перед Кудесником папку:

– В приемной князь Владимир, старорусский посадник, с княжичем. Помните, я говорил?

– Да, помню. – Остромир не спеша открыл папку. – Пригласите через пять минут.

Секретарь скрылся за дверью. Кудесник принялся просматривать бумаги.

Талант в княжиче открыл сам посадник. Пару недель назад княжич, взяв в руки прадедову дуэльную шпагу, вдруг принялся рассказывать, как князь Ярополк Сморода дрался с оскорбителем прабабки. Никто княжичу этой истории ввек не поведывал, да и к семейной летописи его еще не подпускали: маловат. И потому посадник сразу заподозрил необычное. И вспомнил о законе, позвал старорусского чародея Садка…

За пять минут Кудесник успел прочесть все немногочисленные бумаги, содержащиеся в папке, и когда Всеслав вновь возник на пороге, коротко бросил:

– Просите!

Секретарь исчез, не закрывая двери, а Остромир сотворил акустическую формулу С-заклинания, встал из-за стола и шагнул навстречу входящему в кабинет Владимиру. Следом за отцом на пороге появился княжич, и Остромир чуть не споткнулся. От неожиданности застыл на секунду: вокруг головы мальчонки сияла такая аура, какой он у детей еще ни разу не видел.

Да, похоже, Садко не ошибся – чародею не удалось бы совладать с княжичем. Тут без него, Кудесника, не обойтись, да и ему Серебряное Кольцо понадобится.

Владимир заметил удивление Остромира, чуть развел руками: таковы, мол, дела. Кудесник опомнился, снова шагнул навстречу посетителям:

– Здравы будьте, княже! И вы, княжич, здравы будьте!

Усадил гостей в кресла, попросил принести для князя медовухи. Самому предстоящее дело приложиться к кубку не позволяло. Заговорили о житье-бытье. В глазах посадника светилась затаенная надежда. Остромир незаметно приглядывался к мальчонке. Довольно крепенький, кареглазый, на голове шапка пшеничных волос. Хороший сын у князя. Был… Да, жаль отца! Впрочем, интересы государства выше родовых интересов старорусского посадника.

Кубок с медовухой иссяк, иссяк и разговор. Княжич вертелся в своем кресле, с интересом стрелял по сторонам глазами. Остромир позвал секретаря.

– Проводите княжича. Я сейчас.

И увидел, как потухла надежда в глазах князя. Посадник встал:

– Ступайте с миром, Светушко. – Голос его не дрожал. – Слушайтесь наставников, не позорьте отца с матерью. – Легонько прижал сына к широкой груди и через мгновение оттолкнул.

Всеслав взял княжича за руку, вывел через заднюю дверь. Тут же вернулся, замер в ожидании. Посадник понял, хотел, похоже, протянуть Кудеснику десницу, но не решился. Повернулся и, сопровождаемый Всеславом, опустив рамена, пошел вон из кабинета.

Когда он скрылся, Остромир открыл сейф, достал Серебряное Кольцо и баклагу с Колдовской Водицей. Шагнул в заднюю дверь.

Княжич сидел на кушетке, все так же стрелял по сторонам любопытными карими глазенками. Увидев Кудесника, вскочил:

– А где мой папа?

– Вы ведь теперь не боитесь? – ответил вопросом на вопрос Остромир.

– Нет, конечно! – воскликнул мальчик. – Княжичу негоже бояться!

– Да, – согласился Остромир. – Княжичу негоже бояться.

Сзади открылась дверь, вошел Всеслав, приблизился к мальчику.

Остромир вскинул десницу, сотворил акустическую формулу заклинания. Аура вокруг головы мальчика вспыхнула так, что на мгновение затмила сияние светилен. Впрочем, сам княжич ничего заметить не успел – Всеслав уже укладывал его обмякшее тельце на кушетку.

– Экой силы Талант!

– Да, – сказал Кудесник. – Разденьте его.

Пока секретарь освобождал мальчика от одежды, Остромир пригасил светильни. Камора погрузилась в полумрак.

– Готово, Кудесник!

Остромир подошел к кушетке. Голенький княжич лежал перед ним – глаза прикрыты, руки вытянуты вдоль тела, перунов корень чуть изогнулся на мошонке. Остромир открыл баклагу и побрызгал Колдовской Водицей на грудь княжича. Потом надел на перунов корень мальчика Серебряное Кольцо. Всеслав, чтобы не отвлекать Кудесника, собрал одежду княжича и скрылся за дверью. Остромир отступил на шаг от кушетки, собрался с силами и, впившись взглядом в Серебряное Кольцо, сотворил акустическую формулу.