По окончании занятий каждый ребенок получил почтовую марку и открытку, на которую эту марку нужно было наклеить. Им объяснили, что они как ученики воскресной школы будут каждую неделю получать марки с новой картинкой. На этой была изображена сцена из только что помянутой печальной повести о блудном сыне. Марки представляли собой некоторый интерес, но не могли считаться достаточным вознаграждением за пропуск утреннего футбольного матча. Как бы то ни было, посещение воскресной школы с той поры стало обязательным, и мальчики неделю за неделей с завидным смирением несли этот крест. В конце концов, что им оставалось делать – тут правил бал сам Господь Бог, а против Него, как всем известно, не попрешь.

С каждым посещением воскресной школы трое мальчиков смещались все дальше и дальше от алтаря и к четвертой неделе заняли позиции на самой последней скамье, где они могли тихонько перешептываться и пихать друг друга локтями, пока мистер Филлипс с широкой улыбкой на лице вдохновенно просвещал свою малолетнюю паству. Они пели гимны, они «вспахивали поле» и «сеяли семена добра», они преклоняли колена и молились. Всякий раз, как только колени Сэма соприкасались с подушечкой, лежавшей на гладком церковном полу, его неудержимо клонило в сон. Кое-как додремав до конца молитвы, он пробуждался от шума, когда остальные дети начинали занимать свои места на скамьях.

В тот день Терри и Клайв дружно посапывали справа от него. Приоткрыв глаза и повернув голову налево, он вздрогнул и чуть не закричал, обнаружив, что рядом с ним сидит ухмыляющаяся Зубная Фея. Та приложила палец к его губам, а затем дотронулась до его уха, давая понять, что Сэму стоит послушать проповедника.

– Сегодня я поведаю вам историю о лепте вдовицы, – подбоченясь, вещал мистер Филлипс.

Похоже, он не заметил присутствия Зубной Феи. Овальные пятна пота темнели под мышками его белой нейлоновой сорочки, лысый череп поблескивал в свете электрических ламп. Глаза его горели огнем несокрушимой веры, а голова постоянно кивала, подтверждая истинность того, что изрекали уста. Сэм увидел на полусонных лицах Клайва и Терри маскировочные гримасы вежливого внимания и оглянулся на Зубную Фею. Та лукаво ему подмигнула.

Затем она подмигнула еще раз, выразительно подняв бровь. Сэм уже было собрался поддать локтем Терри, но тут заметил, что фея совершает какие-то странные манипуляции с его штанами. Он взглянул вниз и едва не прыснул со смеху. Зубная Фея извлекла из ширинки его маленький член. Теперь он лежал на ее ладони, какой-то уж слишком белый, а его кончик раздулся, напоминая гриб-дождевик, вылезший из-под земли после короткого и теплого ночного ливня. Зубная фея ухмыльнулась, продемонстрировав полный набор зубов-кинжальчиков, вновь подмигнула и игриво кивнула Сэму. Тот не удержался и громко хихикнул. Терри обернулся к нему, то же самое сделали еще несколько ребят на передних скамьях. Сэм уткнулся в носовой платок и сделал вид, что сморкается. Когда он снова взглянул налево от себя, Зубной Феи уже не было.

– И хотя вдовица внесла очень скромный, очень-очень скромный вклад… – Мистер Филлипс повысил голос, дабы вновь завладеть вниманием класса.

Сэм локтем толкнул Терри и подмигнул ему. Теперь настала очередь Терри – при виде уже обмякшего пениса, выглядывающего из расстегнутой ширинки Сэма, он издал не менее громкий фыркающий звук.

– Дело не в том, насколько велик тот или иной вклад…

Плечи Терри начали судорожно трястись. Клайв очнулся от своих мечтаний и захотел узнать, в чем дело. Через секунду все трое беззвучно давились смехом. Терри запихнул себе в рот носовой платок, но это не помогло – смех накопился внутри и пошел носом, вылетев из его ноздрей в виде длиннющей зеленой сопли. Головы одна за другой поворачивались в их сторону. Линда, чья белая шляпка маячила в переднем ряду, повернулась и устремила на них осуждающий взгляд. В попытке совладать с собой Сэм вонзил ногти в собственную руку; Терри натужно фыркал в носовой платок, а лицевые мышцы Клайва раздулись до такой степени, что, казалось, еще немного, и они лопнут.

– В этом и состоит смысл… смысл… Сэм, Терри и Клайв, останьтесь в церкви после занятий… смысл истории о лепте вдовицы.

Позывы к смеху как рукой сняло. Сэм неловко возился, запихивая возмутителя спокойствия в ширинку, пока его не заметил кто-нибудь еще. То, как смотрел на него мистер Филлипс, подразумевало, что он все знал. Он знал, что Сэм баловался со своим пенисом. Он знал, потому что ему сказал об этом Господь Бог. Господь сказал мистеру Филлипсу, мистер Филлипс скажет Линде, Линда скажет его маме, мама скажет папе, а папа снимет свой кожаный ремень с медной пряжкой, и тут уже Сэму не поздоровится.

Такими вот путями делал свое дело Господь Бог.

После урока мистер Филлипс отправил троих провинившихся в ризницу, тогда как остальные дети гуськом вышли из церкви через южную дверь. Мальчики боялись мистера Филлипса, даже несмотря на его беспримерную доброту и благожелательность. Наличие у него прямой связи с Высшими Силами не подлежало сомнению и не могло не вводить грешников в священный трепет. Они сознавали тяжесть совершенного ими – Сэмом и Терри в особенности – преступления, и эта тяжесть усугублялась неминуемостью огласки.

– Он все знает, – прошептал Сэм, когда они дожидались исхода из церкви своих воскресных одноклассников.

В ризнице пахло пчелиным воском и лавандой. На стене против входа был изображен Иисус, распятый на кресте в компании двух разбойников.

– Он не знает, – возразил Клайв. – Не может он знать.

– А я думаю, может, – сказал Терри. – Наверняка знает.

– Не говорите ему ничего, – предупредил Клайв.

В ризницу вошел мистер Филлипс. Язычок замка мягко щелкнул, когда он притворял за собой дверь. Несколько секунд он возвышался над ними в своей излюбленной позе – руки в боки, а затем снял очки и приступил к делу.

– Итак, я хотел бы знать, что вас троих сегодня так рассмешило.

Молчание.

– Что ж, я готов простоять тут весь день, пока не дождусь объяснения. Весь день.

Молчание.

– Я жду.

И тут все трое одновременно поняли, что Филлипс проиграл.

– Клайв, ты самый разумный из вашей троицы. Скажи, с чего это вы вдруг расхихикались, как глупые маленькие девочки? Я жду ответа.

Клайв прочистил горло.

– Извините, сэр.

– Одного извинения мало. Я хочу знать причину смеха.

Клайв снова прочистил горло.

– Я полагаю, – сказал он, пытаясь подражать фразам, слышанным от взрослых. – Я полагаю, что нам кое-что могло показаться смешным.

– Вот как? Значит, ты полагаешь, что вам кое-что могло показаться смешным?

– Да, сэр.

– Понятно. А как же насчет Иисуса?

– Сэр?

– Я сказал, как насчет Иисуса?

– Сэр?

– Да, как насчет Него, когда он умирал на кресте за наши с вами грехи? За ваши грехи и за мои. Как ты полагаешь, могло ли ему в тот момент что-нибудь показаться смешным?