– Если честно, – сказала Конни, – мы с папой сперва растерялись не меньше тебя.
– Что?… – пробормотал Сэм. – Когда?…
Он чуть было не добавил вопрос «Как?…», но
вовремя остановился.
– В феврале, – сказала Конни. – Ребенок должен появиться в феврале.
– Видишь ли, – вступил в разговор Нев, сам оглушенный этим известием и еще не вполне пришедший в себя, – мы этого не планировали, но раз уж так оно вышло, мы должны радоваться.
– Мы этому
Той же ночью к Сэму явилась Зубная Фея. Ее голову украшала голубая шляпа, формой напоминавшая перевернутую чашечку цветка.
– Тебе нравится? – спросила она. – По-моему, выглядит вполне традиционно. Классический стиль, как у сказочных фей.
Сэм пригляделся и понял, что шляпа в действительности представляла собой гигантский цветок колокольчика. Зубная Фея повертела головой, демонстрируя обнову под разными углами.
– Может, мне стоит сменить имя на Грошовый Цветик или что-нибудь в таком духе? Этот сувенир я раздобыла в тот день, когда вы с Алисой развлекались в лесу.
– Без тебя не обошлось, я так и думал.
– Да, я за вами следила. Между прочим, я сразу предупреждала, что твой поступок создаст большие проблемы.
– Проблемы?
– Что с тобой? Ты не умеешь считать? Твоя мама сказала «в феврале». Май, июнь, июль…
Внезапно Сэм понял. Украденный презерватив. Он рухнул ничком на постель, прижав ладони к вискам, в то время как фея громко продолжала отсчет месяцев.
– Надеюсь, это будет девочка, – сказала она.
Сэм резко обернулся.
– Что ты хочешь сказать?
– Скоро ты отсюда уедешь. Покинешь гнездо. А я останусь привязанной к этому месту. Но теперь у меня будет с кем повеселиться, и я смогу начать раньше, чем с тобой. Женщины легче поддаются внушению, и их намного проще ввести в соблазн. Я смогу ее
Сэму показалось, что его голова вот-вот взорвется. Он не знал, как спасти нового члена их семьи от зловещей «опеки» Зубной Феи. Пустячная кража резинки могла обернуться ужасными последствиями.
– Между прочим, – сказала фея, – твой папаша не имеет проблем со стояком. Не то что ты! В этом плане старый конь еще хоть куда: дрючит твою мамашу до зубовного скрежета, ха-ха-ха!
Сэм вскочил с постели, ткнул пальцем в лицо Зубной Фее и завопил:
– Паранойя!
В тот же миг она исчезла.
Сэм и Клайв не покинули школу и перешли в шестой класс. Сэм готовился к продвинутым экзаменам по физике, химии и биологии. Что касается Клайва, то его «высокоодаренность», похоже, начала давать сбои. Учителя таки подбили его на досрочную сдачу экзаменов по прикладной математике, чистой математике и физике во время летних каникул, но что-то не заладилось с чистой математикой, за которую он получил всего лишь «хорошо» вместо ожидавшегося «отлично». Его и сейчас уговаривали поступать в Оксфорд или Кембридж, но Клайв твердо отказывался, поддерживаемый в этом отцом. Их обоих отпугнул неудачный опыт Эпстайновского фонда, и Эрик Роджерс не желал больше слышать о любых вариантах ускоренного обучения его сына. Но и при таком раскладе Клайву предстояло сдавать продвинутые экзамены по семи предметам – на четыре экзамена больше, чем Сэму. Трое друзей отрастили длинные волосы, щеголяли в армейских шинелях, приобретенных на распродаже излишков военного имущества, и выглядели еще более шизанутыми, чем когда-либо ранее.
Они по-прежнему помогали Иэну Блайту в Редстонском клубе. Вплотную приблизившись к совершеннолетию, они получили право обращаться к Блайту по имени и выпивать в его присутствии. Клайв уже непосредственно участвовал в составлении концертных программ и уговорил Блайта сменить официальное название на «Клуб блюза и фолка». Некоторые пуристы-«народники» возражали против электрогитарного засилья, но в целом публика была довольна, и по пятницам, когда проводились собрания клуба, задняя комната паба «Дубовая дверь» неизменно заполнялась до отказа.
В тот год незадолго до Рождества они впервые увидели руководителя клуба в стельку пьяным. Блайта как будто мало заботило, что школьники стали свидетелями его позорного падения с табурета, когда он пытался что-то сыграть в перерыве между выступлениями приглашенных исполнителей. Сэм и Клайв помогли ему выбраться на улицу, где его сразу же вырвало. Впрочем, никакие падения Блайта не могли уронить его в глазах верных последователей. Они даже углядели особый шик в том, как он вытер губы тыльной стороной руки, заглотнул добрую порцию свежего воздуха и со словами «Спасибо, парни» преспокойно отправился обратно в зал объявлять следующий номер.
– Кажется, от него недавно ушла жена, – шепотом сообщила Алиса, которая второй год занималась в его английском классе [28]. – Он намекал на что-то в этом роде, когда мы ставили «Отелло».
С Блайтом они могли свободно беседовать на очень многие темы и никогда не пропускали мимо ушей его замечания и советы. Однажды они попытались ввести его во искушение «дурью», но Блайт со скорбной улыбкой отверг предложенный косяк. В другой раз, уговорив галлон горького пива, он начал проявлять повышенный интерес к Алисе, которая охотно включилась в игру. Остальных троих это покоробило. Ребята старались не подать виду, но Блайт, возможно, почувствовал перемену в их настроении или же вовремя вспомнил о своем учительском статусе. Как бы то ни было, он одумался и дал задний ход.
– Тебя что, тянет к мужикам намного старше тебя? – спросил Сэм чуть погодя, когда Блайт ушел на сцену.
Алиса задумалась.
– Я не настолько хорошо себя знаю, чтобы ответить на этот вопрос, – сказала она наконец.
– Познай самого себя! – гаркнул Клайв, расслышавший ее реплику сквозь многоголосый гул: паб скоро закрывался и посетители делали последние заказы. – Эти слова были начертаны над входом к дельфийскому оракулу. «Познай самого себя».
Алиса, Сэм и Терри пару секунд молча смотрели на Клайва, а затем хором сказали:
– Пошел ты!
Во второй половине февраля родилась сестра Сэма. Он вместе с Невом отправился в роддом повидать Конни и малышку. Реакция Нева на случившееся состояла в бесконечном повторении одних и тех же слов:
– Она просто чудо! Взгляни на нее, Сэм. Она просто чудо!
Сэм не мог не согласиться. Более всего его поражала миниатюрность новорожденной и то, что она явилась на свет «в полностью готовом виде»: с крохотными ноготками, ноздрями, ушами и пальчиками. Это было как текст «Отче наш», каллиграфически выведенный на обороте почтовой марки.
В то же время на нем тяжким бременем лежало воспоминание об украденном презервативе. И хотя было ясно, что ни Конни, ни Нев об этом даже не подозревают, факт оставался фактом: вмешательство Сэма стало косвенной причиной прихода в этот мир еще одного человеческого существа.
– Ты опять витаешь в облаках, Сэм, – говорила Конни, с гордой улыбкой качавшая на руках малютку. – Я только что сказала, что мы с напой хотим, чтобы ты выбрал ей имя.
– Имя? Ей? Но я не могу, я не знаю! Почему я?
– Не паникуй. Тебе не нужно придумывать имя прямо сейчас.
Далее речь зашла об одной особенности, замеченной у девочки. Конни осторожно раздвинула пальцем ее губы.
– Смотрите, она родилась с зубом.
Сэм с ужасом уставился на раскрытый розовый ротик, посреди которого торчал крошечный белый
