– Я не леди, – с холодностью произнесла Мэгги. – И если ты просишь меня стать ею и постоянно играть эту роль, разве тогда я не буду обманщицей и не потеряю достоинство, о котором ты так печешься?

– Мэгги, тот факт, что ты говоришь о таких вещах, означает, что для тебя невозможно быть кем-то другим, кроме самой себя, и не важно, кого ты представляешь. – Он посмотрел на нее с нежностью. – И пожалуйста, перестань возражать. Скажи, что ты выйдешь за меня.

Мэгги смотрела на него как на сумасшедшего.

– Чарлз, Чарлз. Не настаивай. Ты будешь жалеть. Ты стараешься спасти меня, но к чему такие жертвы? Ты хочешь успокоить свою совесть?

– Конечно, нет, – ответил Чарлз. – Если бы я хотел только успокоить свою совесть, то выписал бы тебе чек на сотню или две сотни фунтов и поздравил бы себя с тем, что обеспечил тебе новую жизнь, после чего прервал бы наши отношения. Но я не собираюсь делать этого, потому что хочу, чтобы ты всегда была со мной до конца моей жизни.

Мэгги закрыла глаза, лицо ее все еще было напряжено.

– Я не знаю, что сказать. Не знаю. Только не требуй от меня ответа прямо сейчас. Поговорим в другой раз, когда все кончится.

То, как она произнесла «когда все кончится», для Чарлза прозвучало как «никогда», и по спине его пробежал холодок.

– Ответь сейчас. Ты уже сейчас можешь сказать «да», Мэгги! – воскликнул он. Затем притянул ее в свои объятия и постарался убедить ее всей мощью своего тела, хотя и понимал, что этого недостаточно.

– Что мы сегодня будем делать, Милли? – спросила Ферн Ашуэрт, рассеянно листая книгу. Ее сестра Флора жестом пригласила Мэгги сесть рядом с ними, как только та появилась в гостиной. Мэгги села, сделав вид, что занялась носовым платком, вышивание которого начала еще с мисс Уэст. При этом она ощущала вес тяжелого револьвера в кармане платья. Утром ей помогал одеваться Чарлз, он не заметил у нее револьвера, а волосы она расчесала и уложила сама, так как Салли еще не вернулась из города. Мэгги внушала себе, что не стоит волноваться по поводу отсутствия подруги – Саутворк находился довольно далеко и район поиска был большим.

Мэгги старательно избегала взгляда Чарлза, опасаясь, что выдаст себя, а это никак не вязалось с ролью невинной наследницы. Даже через комнату, где с раннего утра слышны были отрывочные разговоры по поводу событий вчерашнего вечера, Мэгги чувствовала, как он злился; его гнев, подобно пламени, обжигал ее, и удивительно, что остальные присутствующие не замечали раздражения барона.

Она не могла выйти замуж за него. Даже мысль об этом казалась нелепой.

– Сегодня мы будем лесными нимфами! – объявила Милли. За завтраком она опять раздала цветочные гирлянды и лавровые венки.

Леди Мэри и леди Элизабет похитили венки у Питера Рэдклиффа и их брата лорда Гамильтона. В ответ Питер взял венки у своих трех братьев, а также у сэра Натаниела Дайнса и надел все четыре себе на голову, а потом, чтобы превзойти сестер-близнецов во всех отношениях, уговорил Мэгги и Флору Ашуэрт отдать ему их гирлянды. Этот поступок, естественно, побудил близнецов попытаться снять венки с головы Питера, к вящему удовольствию лорда Гиффорда, сэра Натаниела и Александра Рэдклиффа.

Мэгги внимательно следила за гостями, но ни один из тех, кто входил в список подозреваемых, не мог подходить на роль человека, подбросившего письмо.

– Не знаю, как Гиффорд, но я не чувствую себя нимфой в данный момент, – сказал сэр Натаниел, поглаживая подбородок; его голубые глаза были полуприкрыты.

Мисс Хаусер засмеялась и вцепилась в его локоть. Мэгги подозревала, что она была не единственная, кто провел ночь не в своей комнате.

– Помимо нимф есть еще охотники, – уточнила Милли. – Мы устроим соревнование по стрельбе из лука!

Леди Рашуэрт оторвалась от беседы с лордом Хайдом.

– Стрельба из лука? Уже давно никто этим не занимался!

– Я подумала, почему бы не развлечься таким милым способом, – сказала леди Эджингтон с легким поклоном.

– Тогда давайте отправимся на огневой рубеж, – холодно сказал Чарлз и отошел от окна.

Питер Рэдклифф принял театральную позу.

– Вперед, вперед в охотничьи поля! – С этими словами он распахнул ближайшую стеклянную дверь и с гордым видом ступил на террасу.

К выходу поспешили и остальные. Сборы длились несколько минут – ушло немало времени на то, чтобы гости надели свои перчатки, шляпы, плащи и накидки. Наконец все собрались на лужайке у террасы. Женщины осторожно приподнимали над влажной травой юбки своих утренних платьев, и их кринолины раскачивались на ветру подобно церковным колоколам.

– Тебе следовало бы сказать вчера вечером о своей затее, – заметила Фейс Уэлдон с легким упреком. – Я надела бы платье, более подходящее для такого мероприятия.

– Тогда не было бы сюрприза, – весело ответила Милли и дала указание ожидавшему лакею раздать четыре лука.

Мэгги наблюдала за всем этим с некоторой неуверенностью: она никогда прежде не держала в руках лук. Однако большинство женщин было в таком же положении, и если бы Мэгги проявила свое умение в стрельбе, то это выглядело бы более странно, чем если бы она продемонстрировала полное отсутствие опыта в этом деле.

На траве на расстоянии двадцати ярдов были установлены четыре цели – несколько мешков с сеном, к которым были прикреплены ярко раскрашенные бумажные мишени.