пьяным, Джейк вис на Зое. Перед входом в отель он взял в ладони ее лицо, озаренное молочным светом, и поцеловал в губы. Она явственно почувствовала вкус его поцелуя, который не требовалось вспоминать: в нем всегда слышались ароматы красного вина, шелка, перца, крови и надежды.

В номере Джейк шатко направился в туалет, откуда вскоре послышалось шумное журчание. Он всегда мочился, точно жеребец. Повесив куртку в шкаф, Зоя прикрыла дверцу и стала распускать вязку лыжных штанов, но услышала знакомую мелодию. Джейк все еще журчал в ванной.

«Что это? — мелькнула мысль. — Это же… твой телефон, дура! Кто-то звонит тебе на мобильник».

Веселенький перезвон стал громче.

— Джейк! — крикнула Зоя.

«В шкафу. В кармане куртки. Ну же! Достань!»

Но ее будто парализовало. В ушах шумел ток крови. Внезапный звонок ее обездвижил. Зоя попыталась вновь окликнуть Джейка. Пусть он ответит. Язык не слушался. Не шевельнуться, будто что-то накрепко опутало руки и ноги.

Телефон звонил.

— Джейк!

Она вновь ощутила себя в снежной могиле: наглухо упакована лавиной… перевернута вверх тормашками… крохотный воздушный карман… даже пальцем не шевельнуть… Зоя подвигала пальцами, ладонью, рукой, и плотно утрамбованный снег рассыпался. Распахнув дверцу шкафа, она ухватила куртку. Мобильник все звонил. В кармане, застегнутом на молнию. Дрожащие пальцы раздернули застежку и нырнули в карман. Зоя откинула телефонную крышку; светящийся голубой квадратик извещал: Номер скрыт.

— Номер скрыт, — прошептала Зоя.

Нажав кнопку ответа, поднесла телефон к уху. Голос. Мужской.

— Извините… Я не… — Зоя досадливо тряхнула головой. — Пожалуйста, говорите медленно. Je m'excuse, lentement, s'il vous plait. Plus lentement… Pardonnez-moi, monsieur… je ne comprends pas[5].

— Что случилось? — крикнул из ванной Джейк.

— Мужчина…

— Что?

— Тараторит, я его не понимаю… Monsieur, monsieur, s’il vous plait, parler plus lentement…[6]Нет, погодите!

Телефон отключился. Зоя отвела руку от уха и уставилась на ладонь, словно в ней лежал раскаленный уголек.

Придерживая штаны, Джейк выскочил из ванной:

— С кем ты говорила?

— С мужчиной.

— Чего?

— Да, с мужчиной.

— И что он сказал?

— Не знаю. Я не разобрала.

— Как же так… Господи!

— Не поняла! Просто не поняла!

— Он… говорил по-французски? Да?

— Не знаю! Я… он как из пулемета… и связь оборвалась. Ни слова не уловила.

— Перезвони ему! Перезвони!

— Он скрыл номер.

— Но связь работает, да? — Джейк протягивал дрожащую руку, словно хотел отнять серебристый аппарат. — Раз кто-то позвонил… Набери кого-нибудь в Англии. Ну, что ты?

— Ладно, сейчас… Просто… Вдруг он перезвонит? Тот человек. Может, сейчас он попытается, а я займу линию.

Рухнув на кровать, Джейк обхватил руками голову:

— Верно… не занимай. Вдруг сейчас позвонит.

Зоя положила мобильник на стол и присела к Джейку, стиснув его руку. Оба смотрели на телефон, желая и страшась звонка.

Прошло минут двадцать.

— Попробуй пробиться в Англию, — вздохнул Джейк.

Результат был прежний: шли гудки, никто не брал трубку.

— Как он говорил? — Джейк жаждал деталей.

— Неразборчиво.

— Француз?

— Наверное.

— Или каталонец?

— Возможно. Или окситанец, кто его знает.

— Но говорил-то по-французски?

— Если да, то с жутким акцентом. Было плохо слышно, я ничего не поняла.

— Как он держался?

— В смысле?

— В прямом, черт! Был взволнован? Спокоен? Настойчив?

— Да вроде не волновался. Но и не спокоен.

Джейк вертел в руках серебристый телефон, словно надеясь получить от него новые сведения.

Спать расхотелось. Накинув куртки, спустились в холл. Джейк все приставал с расспросами. Звонка он не слышал, только Зоин голос. Как можно не услышать телефон? — сердилась Зоя. Ведь это важно: если слышали двое, значит, не пригрезилось.

— А что, может, и впрямь пригрезилось?

— Дурацкий вопрос!

— Вовсе нет. Вспомни, что было утром.

Зоя игнорировала намек на утреннее событие. Вернее, на его отсутствие.

— Значит, мне померещился звонок, а потом еще и голос? Так, что ли? Еще раз такое услышу, и я тебе врежу.

В баре угостились пивом. Джейк манипулировал кранами. Чтобы уйти от темы загадочного звонка, он заговорил о вкусе пива. Мол, сейчас Зоя все вспомнит, однако слова «хмель» и «ячмень» ей ничего не сказали. Тогда Джейк стал перечислять: желуди, солодовый уксус, сахар, палая листва, печаль, слабый солнечный луч, смех, хлебная горбушка… Наконец Зоя его остановила: хорош, мол, я вспомнила.

— В каждой вещи так много всякого, — сказала она. — Когда вдруг припомнишь.

— Воспоминания о жизни, вернее, о том, что было жизнью, подобны несметным шкатулкам, спрятанным одна в другую.

— Разве бывают такие шкатулки?

— Здесь мы вдвоем, и нам решать, бывают или нет. Поправить нас некому.

— Да, теперь понимаю. И тогда каждая мелочь, каждое слово обретают глубокий смысл. Похоже, я проспала всю свою жизнь. Если ад существует, именно за это меня крепко накажут.

— Иди ко мне. Ты вся на нервах. Расслабься.

Прикончив пиво, решили сходить в сауну. Процедурная зона тонула в приглушенном свете ламп. Пока нагревалась парная, поплавали в бассейне. Откуда же берется энергия для отопления, освещения, подогрева бани и воды? Джейк уже столько раз задавал этот вопрос, что сейчас решил промолчать. Однако он понимал, что энергия не может возникнуть из ничего. Все имеет свою причину, а они, как ни крути, до сих пор обитают в уголке той несметной шкатулки под названием Природа.

Поплавав туда-сюда, отправились в парную. Через полчаса выбрались на залитый лунным светом снег.