— Разок-другой, — признался Джейк.

Гостиничные процедурные комплексы предлагали сауну и турецкую баню. Бесчисленно имелись сани и снегоходы, но все они были замкнуты на цепь. Желающие могли сменить горные лыжи на гоночные или сноуборды. Еще имелись каток и площадка, где покоились отшлифованные гранитные камни и швабры для непостижимого зимнего спорта под названьем кёрлинг. Кинотеатра не было, зато отыскался боулинг.

Решили поиграть.

Все механизмы прекрасно работали. Супруги уважили просьбу переобуться в специальные ботинки и огорчили Сэди, не позволив ей гоняться за шарами на отполированных дорожках. Прежде никто из них в боулинг не играл; не зная правил счета, они просто катали шары, которые машина, благозвучно пощелкивая, доставляла обратно. Сбитые кегли забавно стучали. Однако развлечение скоро приелось.

— Вряд ли этим можно заниматься до конца своей смерти, — сказал Джейк.

— Не скажи. — Зоя метнула шар, беспрепятственно угодивший в желоб. — Во всяком случае, минут на десять меня еще хватит.

Вскоре они опять надели лыжи и кресельным подъемником поехали в гору. Сэди сидела меж ними и, вывалив язык, часто дышала. Планировалось оставить ее возле «Сердцебиения», приметной середины горы, где она, по своему усмотрению, будет ждать хозяев на входе или внутри ресторана.

— Дрова все еще горят, — заметил Джейк, выходя на крыльцо.

— Свихнуться можно.

— Да. По-моему, они чуть иначе лежат.

— Иначе?

Джейк оставил Сэди на ступеньках островерхого крыльца. Собака прощально вильнула хвостом, когда по хрусткому снегу он зашагал к Зое.

— Кажется, одно полено лежит под другим углом. В смысле не так, как в прошлый раз. Я помню, оно привалилось к горящему соседу под углом градусов тридцать семь, а сейчас угол сорок пять градусов.

— Смеешься?

— Да вроде нет.

Зоя сочла это шуткой, однако посерьезнела. Оба ожидали знака грядущих перемен, отчего жадно присматривались к деталям пейзажа и настроению погоды, выискивая какой-нибудь тревожный сигнал в состоянии снега, ледяных трещин или горных потоков.

С той же целью вглядывались в лица друг друга.

— Чего ты? — спросил Джейк.

— Да маленько злюсь на себя из-за этих магазинов и боулинга.

— Угробленное время?

— Читаешь мысли. Теперь, когда мы… ладно, произнесу… когда мы умерли, я беспрестанно думаю о своей жизни. О том, что наделала. Не в смысле хороших или дурных поступков, а в смысле всего по-дурацки зряшного. Типа магазинов и боулинга. Нет, в боулинг я не играла, но что-то похожее было. Времяпрепровождение. Точнее, времяухайдакивание. И теперь вот думаю, не из той ли серии и наше мотанье на деревяшках вверх-вниз по склонам?

— Нет, то совсем другое.

— Почему?

Джейк ни секунды не задумался:

— Потому что это жизнь на спуске, когда ты в постоянном внимании и даже на миг не можешь расслабиться или отвлечься. Ты средоточие целой кучи сил, что пытаются быть начеку, и в то же время кроха, снежинка, тающая на громаде горы.

— Во даешь! Прям символ веры!

— Чтоб помолиться, не обязательно вставать на колени. Вот моя молитва. Мой благодарственный молебен на коленях горы. Я подвижный молельщик. Видишь мои следы? Можешь прочесть, что я написал?

— Просто лыжные следы, — сморщила нос Зоя. — Как их прочтешь?

— Постарайся. Это мои письмена. Хвалебная ода.

Впечатленная, Зоя захлопала ресницами. Джейк ответил лучезарной улыбкой.

— Ты чокнулся, — буркнула Зоя.

— Возможно. Кататься будем?

Джейк ринулся вниз по склону, Зоя — следом, стараясь не отстать. Слова его запали в душу. Да, верно, вот что они делают: на листе горы выписывают хвалебные строки.

Они мчались по трассе высшей сложности; под лыжами снег то хрустел корочкой наста, наросшей в тени деревьев, то мягко шелестел порошей, подтаявшей на солнцепеке.

Накатавшись, вернулись к «Сердцебиению». Сэди ждала на крыльце. Хвостом поприветствовав хозяев, вместе с ними собака вошла в ресторан.

Скинули куртки; Джейк откупорил бутылку и уже хотел разлить вино по стаканам, но Зоя спросила:

— Слышишь?

Опустив бутылку на стол, Джейк прислушался. Издалека донесся гул, словно где-то шла колонна бронеавтомобилей. Или один огромный броневик.

— Снегоход?

Вновь прислушались: гул перешел в рокот, будто и впрямь к ним приближался трактор-снегоуборщик, не включивший сигнальную бибикалку. Басовитый и сбивчивый, рокот доносился глухо, как сквозь вату.

— Это не снегоход, — сказал Джейк. — Лавина.

В низком ворчании, ставшем громче, возник новый звуковой оттенок, сродни шипенью. Ресторан задрожал, бутылка и стаканы, позвякивая, запрыгали к краю стола.

Здание тряслось. Зоя и Джейк бросились к окну. Ничего не видно. Зато звуков сколько угодно. В ящиках дребезжали и звякали бутылки. Со стола упали, но не разбились откупоренная бутылка и стаканы. Один откатился в сторону.

— На пол! — крикнул Джейк. Вместе с Зоей он нырнул под массивный стол, которым забаррикадировал входную дверь. — Сэди, ко мне! Сюда, девочка!

Собаку бил озноб. Ворчанье перешло в придушенные громовые раскаты, а шипение сменилось свистом, какой сопровождает взлет тяжелого транспортного самолета.

В баре звонко разбивались бутылки. На кухне гремели тарелки и утварь, слетавшие с полок. Стонали бревенчатые стены, ходившие ходуном. Ресторан грозил рассыпаться в щепки. Скорчившись под столом, Зоя и Джейк, оглушенные катастрофической какофонией, вцепились друг в друга.

Но вот трясение унялось, безумный свист и нутряной рык понемногу стихли. Под столом Сэди жалась к хозяевам, не размыкавшим объятий.

Через минуту грохот превратился в тихое треньканье, которое вскоре стихло. Однако возникли иные странные звуки: три глухих, но отчетливых удара в стену, а затем легкий перестук по крыше, словно какая- то птица склевывала хлебные крошки. Потом наступила тишина.

— Что это стучало?

— Не знаю. Давай еще немного выждем.

Наконец, собравшись с духом, они вылезли из-под стола. Джейк опасливо глянул на потолок. Затем подошел к стене, противостоявшей снежному натиску. Оштукатуренная дранка местами отвалилась, обнажив проемы между бревнами, сквозь которые снег, пытавшийся ухватить свою жертву, просунул длинные белые пальцы.

— Ничего себе!

Придавленная огромным сугробом, входная дверь не открывалась. Они вышли черным ходом и, обойдя ресторан, увидели снежные курганы возле стен.

Пережили уже вторую лавину, чуть было не сказала Зоя, но, вспомнив, что первую-то как раз не пережили, только спросила:

— Разве можно повторно умереть?

В ответ Джейк лишь фыркнул.

— Не похоже ли это на раздевание луковицы? Если б эта лавина нас заполучила, мы бы здесь и