— Я разрушила жизнь Дэмьена? — Сара ничего не понимала. — Как я могу это сделать?

Олимпия презрительно усмехнулась.

— Я же знаю, что вы явились сюда из другого времени. — Глядя на побледневшую Сару, она продолжала: — О, я с самого начала поняла, что дело нечисто. Еще когда вы прошлой осенью появились здесь в этой странной одежде. Потом я увидела, как вы вышли через переднюю дверь и исчезли.

— Вы это видели? — Сердце у Сары гулко стучало.

— Да. Я не знаю, откуда вы, где ваше место, но твердо знаю одно — в один прекрасный день вы исчезнете навсегда из этого дома.

— Нет, я не исчезну, — жалобно сказала Сара.

Олимпия яростно потрясла пистолетом.

— Исчезнете! И я не допущу, чтобы с Дэмьеном так обращались! Он с трудом пережил смерть Винси, и теперь я не стану стоять и смотреть, как его жизнь снова подвергают опасности.

— Но я никогда не сделаю этого, — повторила Сара, в отчаянье от невозможности убедить Олимпию в чем-либо. — Разве вы не понимает, что, если я исчезну сейчас, это-то и сокрушит Дэмьена? Он потеряет и меня и ребенка.

Толстые щеки Олимпии дернулись, и она сказала срывающимся голосом:

— Он давно потерял бы вас обоих, будь это в моей власти. Работу вы закончили, и больше вы нам не нужны. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда прежде, чем родится ребенок, чтобы Дэмьен не успел к нему привязаться. Убирайтесь!

— Господи! — умоляла Сара. — Вы совершаете чудовищную ошибку. Не делайте этого!

— Вон! — прошипела Олимпия, указывая пистолетом на дверь.

Внезапно Саре стало все ясно.

— Вы не хотите, чтобы Дэмьену стало лучше, да? Вы хотите, чтобы он был прикован к этому дому… и к вам.

— Вон отсюда!

Лицо Олимпии было мертвенно-бледным, и напряжение ее достигло крайней точки. Рука у нее дрожала так, что Сара испугалась, как бы она случайно не выстрелила. Спорить с этой истеричной, явно безумной женщиной было бесполезно. Ничего не поделаешь, придется подчиниться.

Сара встала и пошла к арочному входу, удивляясь, что ее ноги, хотя и дрожат, но все же слушаются. Сердце колотилось, из глаз полились слезы при мысли о том, что она, наверное, уже никогда не увидит Дэмьена. А малыш — ее бедный не рожденный малыш — никогда не узнает своего отца.

В коридоре она заколебалась, в ужасе глядя на переднюю дверь.

— Идите, — прошипела Олимпия сзади.

С трудом сглотнув, Сара пошла. Олимпия шла следом на безопасном расстоянии.

Сара уже подошла к двери, подавляя желание еще раз обратиться к Олимпии с мольбой, когда сзади раздался шум. Она резко обернулась и увидела, что Олимпия и Баптиста борются за обладание пистолетом.

Окаменев, Сара смотрела, как женщины колотят друг друга с одинаковыми мрачными и решительными лицами. Олимпия боролась героически, но негритянка была гораздо сильнее. Она вырвала у нее оружие. Олимпия отпрянула, дико глянула на Сару и Баптисту глазами затравленного зверя и, издав болезненный крик, побежала к лестнице.

Последовало напряженное молчание. Сара стояла, прижав руку к сердцу, пытаясь овладеть дыханием; Баптиста смотрела на нее настороженно. Потом она положила пистолет на столик и, коснувшись руки Сары, спросила:

— Вы в порядке, мисс Сара?

— Спасибо, Баптиста, — Сара вздрогнула, — я обязана вам жизнью. Я и мой ребенок.

Впервые Сара увидела, как Баптиста улыбается.

— Вы уверены, что в порядке?

Но прежде чем Сара успела ответить, в холл быстро вошел Дэмьен. После поездки верхом вид у него был просто цветущий.

— Доброе утро, Дор… — Он запнулся, заметив бледность Сары, подскочил к ней и, обняв за талию, подозрительно посмотрел на Баптисту:

— Что здесь происходит?

Сара глянула на негритянку, потом грустно сказала:

— Боюсь, что это твоя тетка.

— Моя тетка? — Дэмьен поднял бровь. Затем увидел на столике пистолет, и вся краска сбежала с его лица. Отпустив жену, он взял оружие. — Для чего здесь это, скажите, ради Бога?

Сара и Баптиста беспомощно посмотрели друг на друга.

— Дэмьен, твоя тетка… — Голос ее прервался, и она закусила губу.

Лоб Дэмьена прорезала глубокая морщина.

— Пойдем в гостиную, — сказал он мрачно и, взяв Сару за руку, повел ее к арочному входу. Поскольку Баптиста готова была уйти, он обернулся к ней и повелительно добавил: — И ты, Баптиста.

Они сели, Дэмьен с Сарой, — на диван, служанка — на стул. Дэмьен положил пистолет рядом с собой и сурово посмотрел на жену.

— Итак, дорогая, рассказывай.

— Дэмьен. — Сара чувствовала себя совершенно несчастной. — Дэмьен, только что твоя тетка целилась в меня из пистолета…

— Боже мой! — закричал он.

— И, увы, она требовала, чтобы я исчезла.

— Что требовала?

— Она сказала, что я должна исчезнуть. Она заявила, что я разрушаю твою жизнь, — Сара прерывисто вздохнула, — и заставила меня подойти к передней двери, но тут вмешалась Баптиста и вырвала у нее оружие.

Баптиста грустно кивнула в подтверждение этих слов.

— Бедняжка. Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Дэмьен погладил ее по руке.

— Да, Дэмьен. Со мной все в порядке.

Он спросил, понизив голос:

— Значит, тетка знала о тебе?

Сара кивнула.

— Боже мой, как же я не понял, что именно тетка пытается тебя запугать. Подумать только, она могла ранить тебя или…

— Дэмьен, ведь все обошлось. Скажи спасибо Баптисте. — Сара с благодарностью посмотрела на негритянку.

Он повернулся к служанке.

— Баптиста, мы оба твои должники, а я к тому же искренне прошу у тебя прощения.

От похвалы Дэмьена та скромно опустила глаза и сказала:

— Спасибо, сэр.

Дэмьен, помрачнев, посмотрел на нее.

— Но, значит, ты знала, что опасность для Сары исходит от тетки?

— Да, сэр. — Баптиста перевела взгляд на Сару. — Когда мастер Дэмьен обвинять меня, я поклясться, что это ложь. И я поклясться себе, что узнавать, кто вредить вам.

— Вот почему ты наблюдала за мной все время, — вставила Сара.

— Да, мадам. — Баптиста повернулась к Дэмьену, подбородок ее слегка вздернулся. — И я идти к колдунье и узнавать, что мисс Олимпия, она покупать гри-гри.

— О небо! — воскликнул Дэмьен. — Почему же ты не сказала мне? — Но увидев, что в глазах негритянки мелькнуло сначала возмущение, а потом страх, поднял руку и добавил: — Нет, нет, не отвечай. Ведь я считал, что это ты виновата, да?

Та кивнула. Сара улыбнулась ей.

— Как мне благодарить тебя?