— Ты в этом уверен? — раздался громоподобный голос одетого в голубой наряд великана. Преодолев жесткие цепи гравитации, на массивные задние лапы поднялся Джук I — Император Северной Гегемонии, обладающий чудовищной силой и нетерпимостью, ни во что не ставящий чужую жизнь.

— Прошу прощения, Великий, я не уверен, — захныкал Научный Директор Мот. Его железа беспокойства снова «выстрелила», на этот раз внятно: Мот ощутил собственный запах страха, поднимающийся густой волной. Он стоял, уставившись в пол, и полированный оникс отражал его образ — широкий сплюснутый нос, сморщенная кожа, буроватые глаза, широко раскрытые от ужаса, суровые клочки бровей. Почему он поступил столь опрометчиво?

— Может быть, это всего лишь хитроумная ловушка? — спросил Джук, опускаясь на гидростатический трон. Некоторое время его громадная туша лениво колыхалась на темно-синих пневмоподушках в поисках наиболее удобного положения. — Их сигналы могут быть обманчиво просты именно потому, что они хотят завлечь нас в капкан.

— Да, Достойнейший, — ответил Мот, отчаянно пытаясь определить правильный ответ. От этого зависела вся его карьера, возможно, даже вся жизнь. — Их сигналы были весьма просты и рассчитаны на установление контакта. Я выдвигал гипотезу личного контакта, исходя из характера перехвата. Несложные рисунки, цифры, музыка и геометрические фигуры наиболее подходящи и типичны для такого контакта, о Достойнейший, — приняв подобострастную позу, Мот смиренно замер в ожидании своей участи — дрожащий символ несчастья, огромная пылинка в самом центре императорского дворца.

— Генерал Горрук, ваше мнение, — рявкнул Верховный Лидер, обращаясь к крионцу с суровым выражением лица, сидевшему на нижнем уровне трона. Горрук, командующий императорскими армиями, поднял свое гигантское тело, закованное в одежду цвета хаки с красной отделкой. Будучи по меньшей мере в три раза массивнее любого землянина, Горрук превосходил в этом отношении даже Верховного Лидера. На его эполетах сверкали серебряные звезды, свидетельствующие о принадлежности великана к Командованию Планетарной обороны. Мот изумился тому, сколько времени понадобилось могучему здоровяку, чье лицо напоминало каменную глыбу, чтобы сформулировать ответ. Какое вопиющее высокомерие!

— Я думаю, — загремел, наконец, генерал Горрук, и его мохнатые брови напряглись и задрожали от такого усилия, — что это бесполезная трата вашего драгоценного времени. Это совершенно очевидно. Пришельцы приблизились к нашей планете, чтобы напасть, как это случилось во время правления Олланта. Это всего лишь хитрая уловка. Трюк.

Горрук нависал над Мотом, распростертый ученый ощущал тепло генеральского тела, запах его раздражения и недовольства. Мот крепко-накрепко зажмурился и прижал лоб к полу.

— Почему? — продолжал Горрук, — Почему эта куча интеллектуальных отбросов претендует на ваше драгоценное внимание? У Верховного Лидера есть более достойные дела. Наша раса спасена от еще одного вторжения, враг разбит и изгнан из пределов нашей системы. Снова! Командование Планетарной Обороны, получив массированную поддержку Северной Гегемонии в виде стратегических ракет, победило пришельцев. Какие еще новости мог принести этот червяк? И вы, Верховный Лидер, принимаете советы от ничтожного чиновника, так называемого ученого. Хнычущий трус! Обнюхайте его! Вообще, почему он здесь?

— Потому что я распорядился привести его ко мне, генерал! — прорычал помрачневший Джук.

— Да, — Горрук усмехнулся. — Но только не забывайте ваших торжественных клятв и обещаний, данных…

— Генерал Горрук! — заревел Джук, вскакивая, что было не так-то просто. — Не напоминайте мне о клятвах Защиты! Больше нас никто не застанет врасплох!

— Ты! Ученый! — заорал Горрук, искусно меняя направление атаки. Да, Горрук, бегемот среди бегемотов, всегда нападал.

— Да, великий генерал, — дрожащим голосом произнес Мот.

— Как? — спросил Горрук, и его голос, казалось, источал яд. — Как могло случиться, что враги прилетают в нашу систему, когда им этого захочется, а мы не можем покинуть ее? И вот они снова явились, проникли в нашу планетную систему. Откуда? Из каких глубин Вселенной? Они легко преодолевают расстояния. Почему так происходит? Что есть у них и чего нет у нас?

Мот промолчал. Запуганный, он боялся говорить.

— Говори, ты, червяк! — завопил генерал, нависая над лежащей фигурой. Мот поднял голову.

— Прошу пощады, генерал. Я всего лишь астроном. Я не могу говорить о том, чего не знаю.

— Генерал Горрук! — приказал Джук. — Возвращайтесь на свое место. Как ни досадно, но вы правы. Никогда больше мы не позволим вражеским силам первыми открыть огонь. Но вопрос не в этом, — правитель метнул разъяренный взгляд на своего генерала. Горрук стоял, высокий, неподвижный, решительный. — На колени, Горрук! — грозно заревел Джук, на шее и висках проступили вены, густые брови разбежались. — Это мои палаты. Вниз, Горрук. Ну! — по залу проплыл кислый запах императорского гнева — предвестник бури. Дворцовая стража нервно зашевелилась. Неуклюжие фигуры с бластерами наизготовку выдвинулись из затемненных ниш.

Медлительный Горрук, опершись на мозолистые руки и густо поросшие мехом предплечья, застыл в раболепной позе, его запах гнева опасно смешался с таким же запахом Императора. Поднявшись после поклона, генерал остался на четырех конечностях, то есть в естественном положении, и промаршировал на свое место.

Зашумели вентиляторы, очищая воздух от следов недавней стычки.

— При всем огромном уважении, Верховный Лидер… — вмешался еще один придворный, более изящную фигуру которого украшало сверкающее белое платье с черной отделкой, Министр внутренних дел Эт Каласс, хрупкий, с золотистой кожей, и вдобавок из знатного семейства, легко поднявшийся на задние лапы. — Я должен согласиться с нашим храбрейшим генералом, — негромко и спокойно сказал он. — Пришельцы, каковы бы ни были их намерения, разбиты. Давайте обратим внимание на более знакомые нам проблемы управления.

Министр сделал вялый жест. Мот почувствовал, как его потянули за одежду, потом сильнее и настойчивее. Ученый обернулся и увидел, что один из служителей приглашает его следовать за собой. Он с радостью подчинился и выполз из зала в той же манере, что и генерал Горрук. За дверью служитель, одетый в голубую ливрею, повернулся к Моту и снисходительно произнес:

— Вами заинтересовался министр Эт Каласс. Ждите завтра.

Служитель тяжело побрел прочь, его отвисший от гравитации живот волочился по полу. Ученый испытывал священный трепет — крионцам его ранга нечасто доводилось посещать императорский дворец, — но еще больше ему хотелось вернуться к себе домой. Неуклюжий лакей эскортировал его до хрустального холла, провел через низкую ротонду с колоннами, где из позолоченных рам на стенах злобно взирал пантеон предыдущих императоров, многие из которых отошли от власти не совсем по своей воле. Посреди помещения, пол которого был украшен гербом — солнцем с лучами, — на невысоком пьедестале стоял бронзовый Джук.

Они миновали пост безопасности, прошли детекторы магнитного поля, химические анализаторы запахов и ультразвуковые кабины досмотра. У консолей вооруженная охрана проверяла собранную информацию. После ротонды служитель оставил его одного, и Мот продолжил путь на четырех лапах через выход и дальше, по парадному скату. Он пересек Императорскую площадь, обогнул сады и выкатился через тщательно охраняемые ворота, слившись с толпой бормочущих крионцев, заполнивших тротуары широкой авеню. Было время, когда ночная смена возвращается домой, и вокруг мелькали самые разнообразные лица — от угрюмых до стоических. И все же Мот чувствовал себя лучше, смешавшись с мрачными молчаливыми парами. Напряженная атмосфера, царившая во дворце, действовала на него угнетающе.

День выдался необычный, безоблачный, и воздух был прозрачен и свеж. В отдалении виднелось плоскогорье, опоясывающее город с юга и запада, отчего столица казалась вытянутой по вертикали. Кирпичного цвета океан терялся в густом смоге, а горизонты существовали, думал Мот, только в воображении тех, кто располагал временем, чтобы думать о них. В небе мирного кремового цвета с оттенками золота и ржавчины висело невысокое полуденное солнце, окутанное бледной призрачной дымкой. Над городом возвышалась Башня Победы, в пять раз превосходившая размерами все другие муниципальные сооружения. Издали она казалась кинжалом, направленным в яркий фонарь.

Очень мило, думал Мот, переходя с неторопливой ходьбы на рысцу, и то и дело натыкаясь на таких же