– О, да, да, – спохватился тот. – Ты видишь – я это и делаю. Вот краски, вот… Только можно я буду рисовать не странных зверей и не молнии, а вот их… – Парнишка кивнул на корабли. – Очень уж красивые! Как мечта.
Куатемок только вздохнул да хлопнул юношу по плечу:
– Рисуй, рисуй, мечтатель.
О, вот когда Куатемок-Перепелкин-Асотль пожалел, что не знал испанского. Да, он неплохо говорил по-французски, хуже – по-английски, по-немецки и фински мог сказать пару фраз, а вот испанского не знал вообще. Увы!
А нужно было обязательно научиться!
Кстати, присланные по совету хитроумных жрецов костюмы – Тескатлипоки и Кецалькоатля – не произвели на Кортеса особого впечатления, и ни один из них надевать он не стал – с чего бы? Куатемоку это было ясно с самого начала, а вот Иштлак остался в задумчивости: что доложить тлатоани?
Испанцы – их было довольно много, человек триста, может, и больше, и это только тех, кто шлялся меж рядов с подарками, меча алчные взгляды, – вели себя довольно непринужденно: смеялись, что-то пытались спрашивать, в основном, конечно же, использовали жесты.
Одного из них, судя по шрамам, бывалого рубаку, с тяжелой шпагой – скорее даже узким мечом в потертых бархатных ножнах – сильно заинтересовало метательное копье Несауа. Испанец протянул руку, потрогал… потом притащил аркебуз – тяжелое ружье с фитильным замком, довольно надежное уже в это время.
Тлашкаланец уважительно погладил ствол аркебузы, что-то спросил. Конкистадор улыбнулся, показал жестом: бах, бах!
– Бах! Бах! – под хохот испанцев повторил Несауа и что-то сказал…
– Он хочет попробовать выстрелить, – через Малинче, или донью Марину, – так звали подружку Кортеса, пользующуюся, судя по всему, нешуточным уважением, – перевел Херонимо Агилар. – Дайте ему, Франческо. Только сперва покажите – как.
Конкистадор показал – и все заинтересованно смотрели, даже Куатемок и оторвавшийся на миг от своих кораблей Сиуа.
– Вот это – порох… – переводил Агилар, за неимением индейских понятий вставляя испанские. – Вот – мера… Вот – пыж… Отмеряем, забиваем… Теперь – другой порох… затравочный. Видишь, какой нежный? Насыпаем его сюда, на полочку… поджигаем фитиль… хотя он и так тлеет… Взводим курок – это вот такая штука, видишь, которая держит фитиль… Теперь ставим аркебуз на рогатку, иначе не удержишь, тяжел больно… прицеливаемся… тянем за вот этот крючок, и…
Бах!!!
Индейцы в страхе зажали руками уши. Метким выстрелом конкистадор – действительно умелец в своем деле – сбил с ближайшей сосны верхушку.
Несауа восхищенно присвистнул: вот это да!
Один из капитанов, подойдя на звук выстрела, что-то сказал Франческо, и тот, быстро отобрав аркебуз у тлашкаланца, ушел. Все правильно – не стоило разрушать легенду о богах, мечущих громы и молнии.
Вскоре Кортес через донью Марину и Агилара предложил всем отдохнуть, а наиболее «знатных кабельеро» – так он выразился – пригласил к себе, в недавно выстроенный дом, больше напоминавший сарай или какой-нибудь склад.
Куатемок, конечно же, тоже попал в разряд «кабальеро», как «начальник писцов», и присутствовал на обеде, данном предводителем конкистадоров в честь посланцев великого Моктекусомы.
За столом рядом с Куатемоком оказался благообразный монах, худощавый, с загорелым лицом и серыми внимательными глазами, его звали патер Ольмедо. В течение всего обеда патер пытался разговаривать с принцем, конечно же безуспешно… Увы.
На столе было много вина, и, пользуясь случаем, Куатемок не отказывал себе в удовольствии, тем более что вино оказалось весьма неплохим на вкус. Неплохим…
Как задержаться здесь? Как выполнить приказ тлатоани? Вот мысли, которые терзали принца всю ночь, не давая заснуть. Ворочаясь на циновке, молодой человек чувствовал тепло сладко спящей Тескаль. Зачем он взял ее? Чтобы подвергнуть опасностям? Нет, не нужно было брать, хоть и просилась. Скорей, скорей отправить их всех обратно – Зеркальце, Сиуа и всех прочих. И воинов- тлашкаланцев. О, этих особо – для связи. Настал черед приказать… нет, просто поговорить.
Встав, Куатемок погладил по спине спящую девушку и, заглянув под соседний полог (индейцы спали на улице), негромко позвал:
– Эй!
– Я здесь, господин! – словно из-под земли вырос из ночной тьмы вооруженный коротким копьем воин.
– Ты кто?
– Куаштлак, господин.
– Разбуди старшего. Пусть придет сейчас к старой сосне… К той, в которую стреляли. И все пусть придут.
– Я понял.
Усевшись у сосны, Куатемок смотрел на ночное небо, полное сверкающих звезд. У причала, у строящихся городских ворот Вера-Круса, ярко горели факелы, и было хорошо слышно, как перекликаются часовые. В море угадывались черные тени судов. Сила!
Ничего… У тлатоани сила куда большая. Вот только что противопоставить коварству и хитрости белых людей?
Только свое коварство и хитрость.
– Мы пришли, господин.
О, молодцы, явились незаметно. Куатемок улыбнулся:
– Хорошо. Теперь слушайте и запоминайте. Скоро караван вернется обратно. Я же – останусь здесь. Останусь один… Нет! Не возражайте – это приказ великого тлатоани. Теперь я доверил эту тайну вам. Эшапаньотль обязательно пойдут к Теночтилану, как бы тому ни противился тлатоани. Их довольно много, плюс союзные племена – это сильно замедлит движение. Вы же – быстроногие вестники – будете ждать меня: двое – в Халапе, еще двое – у города Хонакотлан и двое – в Тлашкале, ибо белые люди, несомненно, туда явятся. Каждый из вас должен быть хитрым, терпеливым и быстрым – вы такие и есть, и я уверен в вас.
– Клянусь Коатликуэ, мы выполним все, господин! – с чувством отозвался Несауа. – Можешь на нас положиться.
– Не сомневаюсь. – Принц положил руку на плечо воина. – Извини, брат, что не предупредил вас раньше. Все нужно знать по мере надобности. Поверьте, так лучше… и безопасней. Это странное убийство… я не верю в разбойников. Среди караванщиков наверняка есть соглядатай… и не один. Будьте осторожны на обратном пути… Ваше исчезновение не должно вызывать подозрений. Итак, вы запомнили?
– Да, господин. – Несауа ответил за всех, поистине, это был благородный и славный малый. – Двое – в Халапе, у тотонаков, двое – в Хонакотлане и двое в Тлашкале. Не беспокойся, мы отыщем тебя и в точности передадим твои слова великому тлатоани Моктекусоме.
– Я верю в вас… и хочу попросить ничему не удивляться. Эшпаньотль – хищные и алчные люди, способные в пух и прах разнести все наши города. Они очень сильны, они хитры и коварны, нельзя верить ни одному их слову. К тому же Кортес пользуется нашей рознью. Тлашкаланцы, тотонаки, миштеки, колуа – все друг другу враги и враги ацтеков. Увы, мой народ принес другим немало зла! Верьте, я бы хотел изменить это… Нет! Не «хотел бы», а изменю! Чтобы Теночтитлан, Тлашкала, Халапа да та же Семпоала стали бы городами-братьями. Чтобы такие воины, как вы, чтобы все честные люди – торговцы, ремесленники, масеуалли – чувствовали себя в Тлашкале так же хорошо, как в Теночтитлане. Чтобы никогда… слышите, никогда не было больше кровавых жертв!
– Но, господин…
– Именно так! Многие сейчас забыли, но великий Кецалькоатль говорил: богам не нужно человеческих сердец и крови, вполне достаточно цветов. Только цветов!
– Но жрецы…
