— Не понимаю, почему вы вредничаете, — яростно произнесла она. — Боитесь, что я могу связаться с кем-то, кто, к примеру, ухитрится поцеловать меня против моей воли?

В ответ на эту насмешку Ральф стальными пальцами взял ее за подбородок.

— Я не верю, что кто-нибудь может заставить вас сделать хоть что-то против вашей воли. Беатрис, — сказал он, впившись глазами в ее хмурое личико. — Вы слишком, просто патологически, своенравны.

— Прошлой ночью все произошло не по моей воле, — расхрабрилась она, хотя по спине побежали мурашки.

Глаза Ральфа сузились, рука отпустила ее подбородок.

— Вот как?

— Конечно. Неужели вы в самом деле думали, что я хочу, чтобы вы меня поцеловали?

Беатрис демонстративно потерла подбородок, она надеялась, что пока выдерживает смертельный поединок на уровне.

— Не сомневаюсь, мисс Обри осталась довольна невинным эротическим развлечением в кресле, не важно, хотела она этого или нет, — процедил Ральф. — Но если вы планируете повторить эксперимент со своим фельдшером, то сначала подумайте. Вы здесь не для того, чтобы срывать цветы удовольствия, так что можете позвонить и отменить вашу договоренность.

— Я имею право на свободное время! — негодующе запротестовала Беатрис, но он был непреклонен.

— Пока нет, — сказал Ральф, пропуская ее вперед по коридору, — вы здесь только три дня и еще не начали отрабатывать свое жалованье. Придется немного больше работать и меньше нарушать режим детей, прежде чем вы получите свободное время.

Миновало три дня. Снег, дождь и вновь безостановочный снег…

Беатрис, уставясь в окно, размышляла о том, что создание центра здоровья в такой дыре обречено на провал. Чем развлекать гостей в плохую погоду? Стоит на несколько шагов отойти от пылающего камина, как замок начинает казаться сырым могильным склепом. Пейзаж окрестностей напоминает допотопные черно-белые фотографии: деревья темными силуэтами выделяются на белом фоне, низкое небо едва отличимо от серого, покрытого льдом залива.

Между тем к следующему вечеру дети составили подробный план замка в наивной вере, что это пригодится Беатрис в ее «секретном» проекте, но она уже не могла вернуть себе былой энтузиазм. Хорошо было Джерри, сидя в лондонском раю, рассуждать об уединенности и исключительности. Но Кроуфорд слишком далеко даже от ближайшего городишки, к тому же не нужно быть архитектором, чтобы понять, что переделка замка обойдется в целое состояние.

Дети, обреченные из-за ненастья сидеть дома, старались стоически не подавать виду, что скучают, но Беатрис уже видела их насквозь. До Рождества оставалось восемь дней, дом украшать еще рано. Она предложила на пару дней свозить ребят в Эдинбург, но Ральф ответил, что платит ей хорошие деньги за то, чтобы она развлекала их здесь.

После перепалки по поводу знакомства с Ричардсоном они почти не разговаривали. Не то чтобы девушка очень хотела снова увидеть Чака, — невыносимо было само сознание, что с ней обошлись как с последней забитой рабыней.

Благодаря классическим рецептам Марии, Ужин в тот вечер был явно лучше ее прежних опытов, но все впустую… Ральф ограничился чаем с сухариками, объявил в пространство, что собирается продолжить работу над книгой, и направился в кабинет, бросив Беатрис в одиночестве.

На протяжении нескольких дней Ральф появлялся только к столу, машинально ел и сразу исчезал. Беатрис и дети были полностью предоставлены самим себе. Теперь с воспитанниками наладилось полное взаимопонимание — телевизор работал не переставая. Они и сейчас смотрели какой-то вестерн. Прибрав после ленча, Беатрис наугад достала том из собрания сочинений Вальтер Скотта. Однако сейчас было не до романов…

Напрасно она втянулась в эту авантюру. Джерри наверняка отвернется от нее после окончания безуспешной кроуфордской ссылки. И это естественно, ведь она привезет в Лондон дурные вести. Прощай, блестящая карьера! А что еще она может сделать?

Возможно, уныние не было бы столь томительным при нормальных отношениях с Ральфом. Но «наш барон» ведет себя просто отвратительно. Какое уж тут Рождество? Девушка неоднократно порывалась послать все к черту, оставить этого самодура с детьми и рвануть в Лондон. В конце концов, там будет чем заняться. Если бы это не касалось Терезы… да и к ребятам Беатрис по-своему успела привыкнуть.

— Мне хочется, чтобы у дяди Ральфа был новый телевизор, — вздохнул Патрик, переключая канал.

— А мне бы хотелось, чтобы у него был сносный характер, — кисло отозвалась Беатрис.

— К несчастью для вас обоих, дядя Ральф не намерен приобретать ни того, ни другого! — громко раздался позади них знакомый голос.

Беатрис подскочила в кресле, словно от пушечного выстрела.

— Посмотрите на себя! — продолжал Ральф, бодро расхаживая по комнате. — Собрание инвалидов! Что вы делаете у телевизора среди бела дня?

В то же мгновение он выключил телевизор, не обращая внимания на протестующий детский хор.

— Все немедленно отправляются со мной… и вы тоже, Беатрис, — распорядился он, пока она искала подходящую отговорку.

Беатрис исподлобья покосилась на него. Еще один сюрприз. Лучше бы уж торчал в своем кабинете, чем тащить их на холод.

— Я думала, вы работаете, — проворчала она.

— Мне нужен перерыв. — Ральф расправил плечи. — И вам всем нужен свежий воздух и разминка. Целую неделю безвылазно просидели дома. Разве…

— Мы пробовали гулять, — вклинилась Беатрис, — но очень замерзли и промокли. И теперь будет то же самое, если мы пойдем с вами.

— Че-пу-ха! — проскандировал Ральф. — Нет плохой погоды, есть плохая одежда. И ленивые детишки с ленивой Беатрис! Надевайте свитера и куртки. Эндрю, живо сбегай за санками на конюшню!

Заржавленных санок в баронском имении хватило на всех. Дети визжали от восторга. Беатрис, одетая в старую куртку с капюшоном, тащилась в самом хвосте процессии, которая весело двигалась по крутому склону холма. Обычно здесь виднелась желтая пожухлая трава, но снег все застелил чистой ровной белой пеленой. Постепенно, несмотря на возмущение поведением Ральфа, общее задорное настроение передалось Беатрис. Холод жег щеки, но метель внезапно утихла и солнце проглянуло сквозь серую мглу. Ральф, вероятно, уладил и это…

— Когда мы были детьми, мы обычно катались именно здесь, — сказал Ральф, оглядывая холм с задумчивым видом. — Устроим соревнования и посмотрим, по-прежнему ли быстры санки.

Мальчишки с радостью согласились, но Софи в последний момент струсила и сказала, что поедет с дядей Ральфом. Таким образом, освободились санки для Беатрис. Она поставила их в одну линию с другими, уселась; все ждали, когда Ральф подаст сигнал, и в следующую минуту уже летели вниз, подпрыгивая на ухабах, заливаясь смехом по поводу и без повода.

Беатрис никогда не видела Ральфа таким раскованным. Он бережно прижимал к себе Софи, и она бессознательно позавидовала своей воспитаннице. Случайно девушка поймала его улыбку: пьянящее веселое тепло закружилось внутри, отметая обрывки грустных мыслей.

Они втащили санки на холм и снова полетели с горы. Мальчики внизу столкнулись и повалились в снег, визжа и брыкаясь, но это только усилило общий запал. В третий раз Софи решила ехать одна.

— Возьми санки у Беатрис, — посоветовал Ральф, — они легче остальных. Трикси может поехать со мной.

Ральф, усевшись, похлопал по деревянному сиденью. С чопорными ужимками она последовала за ним. Беатрис честно старалась не прикасаться к нему, но руки Ральфа, обвившись вокруг ее талии, уже расправляли веревку перед стартом.

Беатрис ощущала его горячее дыхание, пока они ждали, чтобы Софи скатилась вниз. Когда девочка, подпрыгнув, завопила от восторга и дала им сигнал, Ральф крепко прижал к себе Беатрис, изо всех сил оттолкнулся ногами, и они помчались.