Гончая ухмыльнулась. Всё-таки это приятно, когда тебя боятся.

– Что же тут приятного, Стайни?..

– Не знаю, Тёрн. Рассказываю правду, как на исповеди. Было приятно, а почему, отчего – не знаю. Может, это я такая чёрная внутри, может, это всё сна…

– Не всегда всё надо на снадобья валить. Впрочем, давай уж, заканчивай.

– До конца нам ещё не близко, Тёрн.

Негоциант по имени Алаврус жил один, для услуг и постели содержа красивую меднокожую рабыню из южных варваров. Гончей даже не потребовалось ему угрожать. Купчик вылизал бы ей сапоги, он вообще готов был на всё, что угодно. Наверное, доселе пребывал в приятной уверенности, что в Некрополисе о нём просто забыли.

Опасное заблуждение. Некрополис, как и Смерть, не забывает никого и ничего.

Разумеется, в ответ на требование Гончей Алаврус тотчас принялся ныть, уверяя, что это погубит всю его торговлю, что ему придётся бежать, поскольку сидхи, конечно же, узнают, кто опоил одну из их Ветви. Гончая слушала, презрительно усмехаясь, и, когда купчик выдохся, бросила лишь одно слово:

– Сколько?

Потупившись с притворной стыдливостью, торговец назвал сумму.

– Разумеется, в доброй державной монете, – и алчно потёр руки.

Гончая молча полезла в один из кармашков пояса.

– Державной монеты не имею. Я тебе не меняла с повозкой и осликом. Бери вот это, сдашь тому же меняле и получишь втрое больше, чем у меня попросил. – На колени купчику упал небольшой, но увесистый серебристый слиток.

Девет, магический металл, куда ценнее золота.

– Ого! – разом повеселел Алаврус, чёрные глаза жадно сверкали. – Тут и впрямь… – он взвесил слиток в руке, – четыре суна и… и три, нет, все четыре лумны.

– Прямо в точку, – сухо кивнула Гончая. – Ну, теперь мы в расчёте?

– Н-ну-у-у… – замялся купец. – Оно-то, конечно, дело правильное, слиток добрый, но…

– Никаких «но», – негромко сказала Стайни, но так, что купец тотчас умолк, словно проглотив язык. – Добьёшься, чтобы сидха пришла к тебе как можно скорее. Угостишь вином. Самым лучшим. В вино добавишь каплю этого. – Перед купцом появился флакончик с жёлтой при– тёртой пробкой. – Одну каплю, понял?

– А… может… ты сама? – запинаясь, пробормотал Алаврус.

– Нет уж. Ты слиток получил, ты и делай, – отрезала Гончая. Не говорить же этому отребью, что сидха может просто почуять затаившуюся поблизости Гончую Некрополиса? А эликсир надо добавить непосредственно перед тем, как жертва выпьет вино, иначе снадобье потеряет силу.

– Скажи спасибо, что мы её из твоего дома не выкрадываем, – сухо добавила Гончая.

Это, конечно, было бы самым правильным решением. Не лезть в глубь подвластных сидхам лесов. Но это означало бы на самом деле провалить Алавруса. Сидхи очень быстро дознались бы, что к чему. А Некрополису такой человечек ещё мог пригодиться. Возможно, в другом месте, возможно, в другое время – Гильдия Мастеров зачастую ценила своих прислужников, живущих обычной жизнью добропорядочных верноподданных Державы, куда больше, нежели боевых Гончих. Может, оттого, что Гончих хватало, а вот согласных более-менее добровольно служить Некрополису в пределах Навсиная – напротив?

…Алаврус выполнил приказ. Полных четыре дня потребовалось ему, чтобы срочно достать какие-то вещи, давно заказанные Нэисс, той самой сидхой, которую предстояло выкрасть. На шестое утро сидха пожаловала сама. Этого Стайни не видела, пряталась далеко в лесу – жертва ни в коем случае ничего не должна заподозрить.

Пришла пора двигаться дальше.

Мало-помалу леса вокруг Гончей стали меняться. Люди позволяли деревьям расти, как предназначено природой, лес для них служил лишь источником дров или бревён для построек. Ну и ещё охотничьими угодьями.

Сидхи же старались всё вокруг переделать по своему вкусу. Они не знали и не любили строительства, предпочитая изменить вольно растущее дерево, чем срубить его и уложить очищенный от сучьев, ошкуренный ствол в венец дома.

Заросли игольников, вьюнов и ядренника уступили место аккуратным посадкам деревьев и кустов, которые Стайни раньше видела только на гравюрах в вивлиофике Гильдии Мастеров.

Здесь следовало удвоить осторожность. Обычные леса не таили никакой угрозы для человека, звери сами старались убраться с его дороги. Сидхи же нашпиговали свои леса хитроумными живыми ловушками, настороженными на двуногую дичь. Чем-то, наверное, лесной народ оказался очень важен для Державы, если могучее государство позволяло кучке инородцев, не таясь, отлавливать неосторожных подданных Навсиная, подобравшихся слишком близко к запретным местам.

Разумеется, сидхи жили не только в навсинайских пределах. Немалое их число селилось в свободных королевствах вдоль моря Тысячи Бухт, многие странствовали, а далеко на западе и юго-востоке располагалось несколько самых настоящих сидхских царств. И – Стайни знала – именно сидхи составляли становой хребет так называемого Стихийного Союза, тех, кто практиковал магию дикой природы во всех её проявлениях. Гербом адепты Стихий избрали зелёный лист, сыпавший молниями, словно грозовая туча.

И Гильдия Мастеров, и Высокий Аркан давно уже точили зубы на принявших этот герб. В последнее время «болотники», как презрительно именовали их Мастера, отступили дальше на окраины континента, казавшаяся бесконечной «малая война» на трактах и караванных тропах поутихла. И Некрополис, и Навсинай не преминули отодвинуть свои пограничные столбы подальше на все четыре стороны света.

…Выше и толще становились древесные стволы, зелё-ный полумрак распространился окрест, особые тенелюбивые травы расстелились под ногами мягким ковром. Бесполезные птички-пустозвонки пропали тоже, теперь над головой неспешно, гордо и гармонично перекликались, выводили замысловатые трели сидхские певуны – неказистые на вид, но пению их можно было внимать часами. Говорили, что именно у них сидхи позаимствовали свой язык.

Здесь уже нельзя было шагать, беззаботно вертя головой по сторонам. Живые ловушки сидхов действовали безотказно, а подобрать полный набор противоядий к их отравам до сих пор не смогли даже мастера-алхимики Некрополиса.

Знаменитые стражевые лозы разнообразнейших видов, незаметно протянувшиеся под опавшей листвой, опутали весь лес невидимой паутиной. Затаились присыпанные землёй венчики-пасти хищных растений, гибкие лианы, больше похожие на настоящих живых змей, и змеи, больше похожие на лианы, поскольку умеют присасываться к деревьям, выпивая соки. Подобные одеялам листья, бесшумно падающие сверху и окутывающие жертву словно кокон, не прорезаемые – якобы – никаким оружием. И так далее и тому подобное.

Гончей пришлось то красться на цыпочках, едва касаясь пальцами земли, то мчаться стрелой, кидаясь от дерева к дереву, а за ней, взрывая землю, из-под поверхности вырывались тугие петли ловчих лоз. Приходилось пробираться и поверху, чуть ли не по-беличьи перемахивая с ветки на ветку. Хорошо ещё, что снадобье, которое Алаврус дал сидхе, действовало безотказно, след держался чёткий и ясный. Гончая старалась не пускать в ход оружие. Лес сидхов – одно громадное живое существо. Рань хоть одну лозу – мигом полетит весть, от корня к корню, всё дальше и дальше, в самое лесное сердце, где до сих пор не побывал ни один слуга Некрополиса (и куда нечего соваться и ей, Стайни), а потом оттуда придёт поистине убийственный ответ. Правда, сама Гончая не могла понять, почему вся мощь леса не обрушилась на неё сразу же, как только сработала первая ловушка, – широко распахнувшейся пасти, усеянной мелкими острыми зубами, Стайни избегла отчаянным прыжком лишь в последний момент. Если всё здесь связано воедино, почему тогда ей дают идти дальше? Или ловушки срабатывают настолько часто, что сидхи просто уже к этому привыкли? Похоже на правду, должны же эти растительные монстры чем-то питаться…

…Туда, где обитала нужная Ветвь, Гончая добралась под вечер, как и рассчитывала. В темноте лес сидхов становился совсем дурным местом. Ходить по нему не могла даже она, Стайни, несмотря на всю выучку и эликсиры.

Гончая высоко вскарабкалась по гладкому стволу. Название этого дерева Стайни не знала. Гладкая,