хотя мозг подсказывал, что эта идея безумна. Подобная двойственность позволила сэру Адаму укротить сэра Эдмунда гораздо умнее, чем это сделал бы более пожилой и опытный сюзерен. Вместо того чтобы сухо указать на неразумность предложения, Адам сам загорелся энтузиазмом. Однако прежде чем ужаснувшийся сэр Ричард успел что-либо возразить, Адам вздохнул.

– У нас мало сил, – сказал он с сожалением. – Даже если я опустошу все свои замки и леди Джиллиан согласится, а, судя по тому, как она неодобрительно качает головой…

– Женщина… – начал, было, сэр Эдмунд.

– Ваша госпожа, не забывайте этого, – нахмурившись, ответил Адам.

– И мои рассуждения вовсе не женские, – твердо сказала Джиллиан. Она не зря прежде очень внимательно слушала разговор Адама с сэром Ричардом. – Давайте наведем порядок в своем доме, прежде чем заглядывать в чужой. Вы, сэр Ричард и сэр Эндрю согласились, но это только половина нашей силы. Мы еще должны убедить сэра Филиппа, сэра Мэттью и сэра Годфри. Как мы будем выглядеть в глазах опекунов короля, если вы придете клясться ему в верности, а ваши друзья-кастеляны перейдут на сторону мятежников?

– Это справедливо, – согласился Адам, – но послушайте меня. Если мы сможем уговорить сэра Филиппа и сэра Мэттью…

– Только не сэра Мэттью, – резко вмешался сэр Эдмунд. – Он жирует на французских кораблях и очень близок с Арунделем. Он покрутит носом и найдет для себя нового сеньора.

Сэр Эдмунд выглядел обиженным, когда Адам и остальные расхохотались. Но когда вспомнил новость, полученную от Джеффри, и понял, почему они смеются, обрадовался.

– Думаю, – продолжал Адам, и глаза его засмеялись, – что и я сумею подлить немного масла в огонь. Я собираюсь написать Арунделю грустное и душевное письмо о бедной девушке, чей первый муж умер и которую заставили выйти замуж за подлого труса, который сбежал, когда я приблизился к нему, чтобы отомстить за вторжение на мои земли, и…

– Да, но я не понимаю, какое это имеет отношение к Арунделю.

– Граф Арундель, – прервал Адам реплику сэра Эдмунда, – очень… – тут он запнулся. Он хотел было сказать, что Арундель – тупица, но рядом с ним сидел еще один такой же тупица. – Арундель… э-э-э… Он настоящий рыцарь, – продолжал Адам, широко улыбаясь. – Он никогда не стал бы грабить бедную беззащитную вдову, отнимая у нее кастеляна. Я скажу ему, что проникся жалостью к несчастному положению леди Джиллиан и предложил ей приструнить ее взбунтовавшегося подданного. Я объясню, что мы не имеем в виду как-либо обвинить или оскорбить его, хотя, чтобы достичь Вика, мы должны пересечь его земли. И я пообещаю не причинять вреда его людям и возместить всякий случайно нанесенный ущерб.

– А зачем нам пересекать его земли? – спросила Джиллиан, слегка побледнев, когда поняла, куда он клонит.

– Чтобы заставить сэра Мэттью подчиниться, – ответил Адам, и лицо его окаменело, когда он увидел ее раскрывшийся для возражений рот. – Речь идет об интересах короля и моем долге, леди Джиллиан, – с ударением продолжил он. – И вам это тоже принесет выгоду. В Вике прекрасный порт. Сэр Эдмунд утверждает, что он используется французами. Так не должно больше продолжаться. Вик должен быть отдан в надежные руки.

Покосившись на лицо сэра Ричарда, Джиллиан почувствовала, что ее сердце уходит в пятки. Сэр Ричард от всей души одобрял идею Адама. Таким образом, у Джиллиан не оказалось бы поддержки, так как сэр Эндрю во всем следовал мнению сэра Ричарда, если бы она осмелилась возразить против нападения на Вик. Да и что она могла сказать, в отчаянии думала Джиллиан. Она ничего не знала о реальных интересах и целях Людовика или Генриха. Если бы она сказала в присутствии других мужчин, что не хочет, чтобы Адам воевал, только из страха, что его ранят, он убил бы ее или, во всяком случае, никогда не простил бы ей позора, который она навлекла бы на него.

Поэтому Джиллиан промолчала, стараясь ничем не выдать своих чувств. Однако Адам сразу же почувствовал ее несогласие. И он не мог понять этого. Если Джиллиан хотела получить свои земли, их надо очистить от людей, которые не подчиняются ей. Но она не хотела, чтобы он сделал это. Почему? Сэр Эндрю напыщенным тоном что-то одобрительно говорил насчет идеи Адама предупредить Арунделя, но Адам ничего не слышал. Джиллиан противилась желанию Адама всего несколько раз: когда он планировал совершить рейд к Льюису – крепости, поддерживающей Людовика, и когда собирался изгнать и заменить сэра Годфри из Бексхилла и сэра Мэттью из Вика, причем оба тоже были твердыми сторонниками Людовика. Создавалось впечатление, что Джиллиан лгала насчет своей готовности стать на сторону Генриха.

– Но я не понимаю, зачем нужно вовлекать Арунделя в то, что мы планируем? – вдруг спросил сэр Эдмунд. – Если мы не наносим ущерба его людям или его собственности, он не имеет права вмешиваться в дела кастеляна и господина, вернее, госпожи. Если вы напишете ему, он может не разрешить вам пересечь его земли, и тогда…

Когда занудливый баритон сэра Эндрю сменился торопливым тенорком сэра Эдмунда, Адам отвлекся от своих мыслей и, к счастью, успел услышать, что сказал молодой кастелян.

– Арундель не откажется, – возразил Адам. – И в любом случае я не собираюсь ждать его разрешения. Думаю, мы пройдем через его земли еще до того, как он получит мое письмо. Мой отчим, лорд Иэн, вмешается, если потребуется, указав ему на то, о чем вы только что говорили.

– Но тогда зачем…

– Я меньше всего беспокоюсь, как отнесется Арундель к тому, что мы захватим Вик, просто такое письмо не позволит ему рассматривать наши действия как оскорбление, что он в противном случае вбил бы себе в голову. И, что еще важнее, рано или поздно до Людовика дойдут сведения, что мы атаковали или захватили замок сэра Мэттью. Я абсолютно уверен: кто-нибудь из этих идиотов-французов, если не сам Людовик, либо пожалуется, что Арундель не помешал мне действовать против Вика, либо даже обвинит его в измене.

– Но это нечестно, – возразил сэр Эндрю. – Не дело Арунделя поддерживать кастеляна против его настоящей госпожи. И это не имеет никакого отношения к принцу Людовику.

Сэр Эдмунд открыл было рот, но ничего не сказал. Он перевел взгляд с Адама, который изо всех сил пытался не улыбнуться из-за неспособности сэра Эндрю заглядывать хотя бы чуть-чуть в глубь вещей, на скривившего рот сэра Ричарда, который лишь одобрительно кивнул тому, что сказал сэр Эндрю. Сэр Эдмунд знал, что сэр Эндрю в каждый данный момент способен замечать только одну сторону дела, но ему казалось невероятным, что кто-то способен не заметить простого факта: ведь, оказавшись в руках Адама, порт Вик будет закрыт для французов. Таким образом, это дело имело исключительную важность для Людовика, и безразличие Арунделя могло рассматриваться как предательство. Несмотря на свое беспокойство из-за того, что Адам собирается начинать войну, Джиллиан увидела, что все втихомолку давятся от смеха над словами сэра Эндрю. Это было нехорошо и могло вызвать проблемы.

– Вы совершенно правы, сэр Эндрю, – быстро сказала она. – И, судя по тому, что я слышала о лорде Арунделе, он целиком согласится с вашим мнением. Поэтому он будет очень недоволен, если Людовик или его друзья скажут, что его мотивы бесчестны, в то время как они таковыми не являются. А если лорда Арунделя разозлят, он, скорее всего, не согласится атаковать нас сам или позволить кому-нибудь другому использовать его силы и замок против нас.

Все мужчины уставились на Джиллиан. Сэр Эдмунд был крайне удивлен тем, что женщина осмелилась вообще заговорить о таких вещах в обществе мужчин. К тому же у него было неприятное подозрение, что она разбиралась в этом не хуже его самого и говорила именно то, что нужно для понимания и чувств сэра Эндрю: без вранья и, не скрывая от остальных важнейшего аспекта этого дела. Если лорда Арунделя оскорбить и довести до бешенства, он вполне может отказаться от своей присяги Людовику, и это, конечно, входило в намерения Адама. Даже если за этим инцидентом не последует разрыв, неудовлетворенность французскими союзниками в Арунделе только усилится вместе с чувством, что англичане, даже враги, обращаются с ним куда вежливее и уважительнее.

Подозрение, что вмешательство Джиллиан было умышленным, чтобы сказать о том, о чем никто из мужчин не решился упомянуть, заставило сэра Эдмунда почувствовать себя очень неуютно. Эту догадку подтвердил взгляд на сэра Ричарда, который кивал головой и едва подавлял усмешку, в то время, как сэр Адам внимательно смотрел на нее, сжав губы. Сэр Эдмунд предположил, что сюзерену Джиллиан не понравится обнаружить такую живость ума в женщине-вассале, которая, по идее, должна была лишь