леди и лордом Джернейвскими. Сэр Хью предложил ему вассалитет на хороших условиях.

– Сильный мужчина, значит, и хороший руководитель?

– Да, и большой любимчик короля Стефана, и… и он отказался от предложения сэра Хью, так как верит, что со временем сможет убедить короля ввести его во владение Уллем, – решительно сказала я, боясь, что сэр Джеральд разозлится, но он только похлопал меня по плечу.

– Значит, ты хочешь выслать меня отсюда? – сказал он медленно.

– Нет! – закричала я. – О, нет! Это ваш дом. Куда же вы пойдете?

– Ты не должна об этом думать, детка, – ответил он. – Я найду себе теплое место, не бойся за меня.

Но он был уже стар. Раньше я никогда этого не замечала, но теперь вдруг увидела морщины на его лице и седину в волосах. Он не найдет место, вряд ли найдет. Разве, что кто-нибудь возьмет его из милости, но это оскорбит его гордость.

– Нет! – воскликнула я. – Я нуждаюсь в вас.

Я видела, что он был готов поспорить, и тут же тряхнула головой и уже открыла рот, чтобы объяснить, как мне необходимо быть уверенной в том, что честность Тома не поколеблется, будучи искушаема безнадзорностью и отсутствием хозяйского ока, но вовремя вспомнила мягко спросить, был ли сэр Джеральд уверен в том, что Бейлиф ушел. В ответ он уверил меня, что отослал Тома, предполагая, что его отсутствие может быть увязано с моим. Затем я рассказала, как разумно Том Бейлиф припрятал большую часть продукции моего имения, не скрыв своей уверенности в том, что все же кто-то должен наблюдать за ним.

– Сэр Джеральд, если вы не останетесь и не будете моим доверенным лицом, – подвела я итог, – к тому времени, как Бруно получит эти земли, здесь не сыщешь ни камушка, ни бревнышка.

К моему удивлению, сэр Джеральд выглядел потрясенным.

– Мелли, – запротестовал он, – это нечестно. Прости меня, дорогая, но твой отец сделал неверный выбор. Хотя мне это и не по душе, но Стефан имеет право поступать так, как хочет. Это закон. И урожай с наших земель принадлежит ему по праву.

– Возможно, – огрызнулась я, – но я не сделала ничего неверного. Я пыталась остановить папу от выступления на стороне короля Дэвида. Я из Улля, а Англия и Шотландия, вместе взятые, могут провалиться в морские бездны, и до них мне нет дела. Почему я должна потерять свои земли?

Я видела, что он был близок к тому, чтобы начать рассказывать мне о том, как по-другому все было раньше, как за женщиной не числили столько ума, чтобы обсуждать такие проблемы, и потому она должна была смириться с волей мужчины. Но я была не в настроении выслушивать его набожную нотацию, которая была чистой ложью; ведь если бы папа тогда прислушался к моему «отсутствию здравого смысла», он был бы до сих пор жив и земли оставались бы нашими… И я поспешила объяснить, что сэр Джайлс проглотит все, и какой бы урожай ни случился, королю ничего не достанется.

– Более того, – закончила я, – я все показываю Бруно, и он соглашается со мной.

– Именно так он и делает!!!

Я ринулась между ними, пытаясь спрятать или защитить (не знаю, которого) своим телом. Я не имела понятия, как Бруно подкрался к нам, но это был он, снисходительно улыбающийся и глядящий на нас сверху вниз с небольшого холмика, который прикрывал вход в пещеру.

Наконец-то я выяснил, что целью тайных встреч Мелюзины с сэром Джеральдом было всего лишь желание убедиться в правдивости слов старосты. Обрадовавшись этому (так как я подозревал худшее), я готов был совершить и более тяжкое преступление, чем сокрытие побега сэра Джеральда после битвы при Уорке. К сожалению я вызвал у Мелюзины такой страх, что она бросилась между мной и сэром Джеральдом, и мне пришлось открыто предупредить ее об этой ошибке, которая может стать смертельной. К счастью, сэр Джеральд нежно отстранил ее и сказал, чтобы она не делала глупостей.

– Я ваш пленник, сэр Бруно? – спокойно спросил сэр Джеральд.

– Я знаю, что вы не сделали ничего плохого, – ответил я. – Я также не помню, чтобы слышал или видел ваше имя среди объявленных вне закона преступников.

Это была правда. Я искал в памяти и не мог вспомнить, чтобы слышал имя сэра Джеральда, за исключением того случая, когда Мелюзина приказала Тому привести сюда этого человека. Он не был объявлен преступником, как сэр Малькольм Улльский и его сын сэр Дональд. Подумав об этом, я кивнул сэру Джеральду.

– Я приехал в Улль со своей женой в частном порядке, а не по долгу службы. И если вы не станете на путь грабительства, убийства и поджигательства, то у меня не будет причин арестовать вас.

– Тогда почему же вы искали меня? – спросил он.

– Не льстите себе, сэр Джеральд, – ответил я. – Я преследовал только свои личные цели. Я осматривал то, что, надеюсь, будет моей собственностью, если смогу заработать это на королевской службе. К сожалению, это не может произойти слишком скоро, – я чувствовал, как мой голос становится резким, – и я хочу знать, что спрятано и что будет возвращено, когда я избавлюсь от сэра Джайлса. А что касается вас, то, если бы сам вас обнаружил, то сказал бы вам то же самое.

Сэр Джеральд вытер ладонью лицо.

– Так, значит, я зря прятался?

– Не знаю, – честно ответил я. – Конечно, вас не искали. Но если какие-нибудь ваши враги схватят вас раньше, чем шериф и объявят, что вы сражались за короля Дэвида, то вас могут арестовать в надежде на получение выкупа.

Сэр Джеральд громко рассмеялся.

– В таком случае я долго не увижу свободы. У меня нет ни лошади, ни оружия, ни доспехов. Меня оставили умирать под Уорком; с меня все сняли, как с трупа. Я не знаю, как долго там лежал, но не менее двух суток. Я определил это по росту своей щетины. Не знаю, как я не замерз и не знаю, когда уполз с поля боя. Я только помню, что, когда пришел в сознание второй раз, то был уже в лесу.

Сэр Джеральд отвернулся от меня к Мелюзине.

– Я не видел, как сразили твоего папу и Дональда, Мелли. Я шел первым, и мне нечего тебе сказать. Мне очень жаль, но я был таким беспомощным…

Мелюзина отстранилась от него и вне себя побежала к поместью. Я проводил ее взглядом, но не побежал за ней.

Ей лучше будет одной в первые минуты своего горя. Не дай Бог, если горе вызовет в ее памяти воспоминания о том, как я ворвался в зал. Кроме того, мне нужно было еще поговорить с сэром Джеральдом.

– Она все еще надеется? – спросил он, провожая взглядом Мелюзину.

– Не думаю, но ей все еще очень больно, – мрачно сказал я.

Это доказывало, что королева ошибалась насчет Мелюзины. Бедняжка, ей незачем было лгать старому другу ее отца, и она рассказала ему, что запуталась в своих мыслях от горя. Я заметил, как напряженно смотрит сэр Джеральд вслед Мелюзине, и покачал головой.

– Они, без сомнения, погибли. Король не был в Уорке, и я тоже, но сэр Малькольм и сэр Дональд, должно быть, были отмечены кем-то, кто знал их. Я знаю, что они числятся среди убитых; я сам просматривал список вскоре после того, как мы поженились.

Сэр Джеральд молча кивнул, и я заметил, как опустились его плечи и потемнело лицо. Я полагаю, он надеялся, что отец и брат Мелюзины выжили, хотя это и было невероятно. Мне было жаль старика, и я боялся задать вопрос, который обязан был задать. Если ответ будет отрицательным, то это причинит Мелюзине боль, но я… должен был спросить его, потому что моя жизнь принадлежит Стефану.

– Я знаю, что вы не сделали ничего плохого, – повторил я, – но как вам уже говорила Мелюзина, я слуга короля и должен спросить вас: что вы будете делать, если здесь опять начнется война между моим сюзереном и королем Дэвидом или еще какой-либо партией, поддерживающей императрицу Матильду?

– Ничего, – ответил сэр Джеральд, спокойно глядя мне в лицо. – Я не принадлежу ни к какой партии, и у меня нет сюзерена, который мог бы мне приказать. У меня нет ни сюзерена, ни земель, ни денег. Что я могу