национальностей. С них, собственно говоря, все и началось. Еще 20 июля 1937 г., за полторы недели до издания приказа № 00447, положившего начало массовым репрессиям, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло по инициативе Сталина следующее решение:
«Предложить т. Ежову дать немедленно приказ по органам НКВД об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах (артиллерийские, снарядные, винтовочно-пулеметные, патронные, пороховые и т. п.), и высылке части арестованных за границу… О ходе арестов и количестве арестуемых сообщать сводки (ежедневные) в ЦК»{314}.
В изданном Ежовым в развитие этого решения приказе по НКВД № 00439 от 25 июля 1937 г. утверждалось со ссылкой на агентурные и следственные материалы, что германский генеральный штаб и гестапо в широких масштабах проводят на важнейших предприятиях промышленности, в первую очередь оборонных, шпионскую и диверсионную работу, используя для этих целей проживающих в СССР германских подданных. Под последними подразумевались живущие в Советском Союзе по контракту немецкие инженеры и техники, а также все другие проживающие в стране немцы (в том числе и политэмигранты), которые, не желая окончательно порывать связь с родиной, сохранили германское гражданство.
Агентура из числа германских подданных, говорилось в приказе, занимаясь уже и сейчас вредительством, главное внимание уделяет организации подрывной работы в период войны, подготавливая на этот случай кадры обученных диверсантов.
Для пресечения коварных замыслов немецкого генштаба и, почему-то, гестапо, никогда ничем подобным не занимавшегося, Ежов распорядился в трехдневный срок представить ему списки всех германских подданных, работающих или работавших в прошлом на военных заводах, предприятиях, имеющих военные цеха, а также на железнодорожном транспорте и, начиная с 29 июля, приступить к их аресту, завершив данную операцию в трехдневный срок.
Следствие по делам арестованных германских граждан приказано было вести особо тщательно, добиваясь выявления всех остающихся еще на свободе агентов немецкой разведки, коих следовало тут же арестовывать. По окончании следствия дела арестованных предписывалось направлять в НКВД СССР для последующего рассмотрения их Военной коллегией Верховного Суда или Особым совещанием при наркоме внутренних дел.
Не были забыты в приказе и другие категории немецких граждан, а именно: работники предприятий и организаций невоенного профиля; принявшие советское гражданство бывшие германские подданные, работавшие в прошлом на оборонных предприятиях, а также принявшие советское гражданство политэмигранты. На каждого из них предложено было представить подробный меморандум с изложением компрометирующих обстоятельств, дающих основание для принятия решения об аресте.
В начале августа 1937 года германское посольство в Москве, обеспокоенное репрессиями в отношении немецких граждан (которых до этого тоже время от времени арестовывали, но не в таких масштабах), обратилось за разъяснениями в Наркомат иностранных дел. Его руководитель М. М. Литвинов заявил, что поручит разобраться в ситуации своему заместителю В. П. Потемкину, тот пообещал немедленно связаться с Ежовым, однако на этом все и закончилось. К середине августа немецким властям стало ясно, что положение становится критическим, и 16 августа МИД Германии телеграфировал посольству в Москве, что в сложившейся обстановке следует настоятельно рекомендовать всем обратившимся в посольство политически благонадежным немецким гражданам как можно быстрее покинуть территорию СССР{315}.
Поскольку подданных Германии в стране проживало не так уж много, а германской агентуры, в соответствии с теориями Сталина, напротив, должно было быть более чем достаточно, по мере развертывания операции вслед за немецкими гражданами в ход пошли и граждане СССР немецкой национальности, среди которых также было немало подозрительных личностей. Одни являлись активистами эмигрантского движения конца 20-х годов, другие получали в свое время материальную помощь из Германии, третьи посещали немецкое консульство или вели переписку с ним и т. д.
После того как и они были арестованы, дошла очередь до всех прочих немцев, никогда раньше не состоявших на учете в НКВД. В результате, например, в немецких колониях Западно-Сибирского края в 1937–1938 гг. было арестовано большинство взрослых мужчин, обвиненных в принадлежности к фашистским штурмовым отрядам и повстанческим звеньям, созданным по заданию германского консула в Новосибирске для вооруженной борьбы с советской властью и подготовки в случае войны диверсионных актов в тылу. Некоторые немецкие поселки вообще перестали существовать после того, как оставшиеся без кормильцев жены и матери арестованных уехали в другие районы страны.
Следующей жертвой карательной политики Сталина оказались поляки, ведь именно Польша, как предполагалось, должна была стать главным союзником Германии в предстоящей войне. Все началось 9 августа 1937 г., когда решением Политбюро был утвержден проект приказа наркома внутренних дел СССР «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ». «Польска организацья войскова» (ПОВ), о которой шла речь в приказе, появилась в начале Первой мировой войны на входящих в состав Российской империи польских землях как подпольная военизированная организация, объединяющая сторонников восстановления самостоятельного польского государства. После провозглашения в 1918 г. независимости Польши организация не распалась, а повела борьбу теперь уже за возвращение принадлежавших ранее Польше территорий Украины и Белоруссии. В период советско-польской войны (1920 г.) ПОВ занималась активной диверсионно-подрывной работой в тылу Красной Армии и шпионажем в интересах польской разведки, с которой была тесно связана.
К моменту описываемых событий деятельность ПОВ давно уже прекратилась, однако чекисты продолжали то здесь, то там «обнаруживать» ее подпольные группы и успешно их ликвидировать. Тем не менее в своем приказе № 00485, изданном 11 августа 1937 г., Ежов дал крайне низкую оценку работе своих подчиненных по пресечению деятельности польской агентуры.
«Рассылаемое вместе с настоящим приказом закрытое письмо о фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой… — и террористической деятельности польской разведки в СССР, — указывал Ежов, — а также материалы следствия по делу «ПОВ» вскрывают картину долголетней и относительно безнаказанной диверсионно-шпионской работы польской разведки на территории Союза. Из этих материалов видно, что подрывная деятельность польской разведки проводилась и продолжает проводиться настолько открыто, что безнаказанность этой деятельности можно объяснить только плохой работой органов ГУГБ и беспечностью чекистов.
Даже сейчас, — продолжал Ежов, — работа по ликвидации на местах польских диверсионно- шпионских групп и организаций «ПОВ» полностью не развернута. Темпы и масштабы следствия крайне низкие. Основные контингенты польской разведки ускользнули даже от оперативного учета (из общей массы перебежчиков из Польши, насчитывающей примерно 15000 чел., учтено по Союзу только 9000 чел.). В Западной Сибири из находящихся на территории около 5000 перебежчиков учтено не более 1000 чел. Такое же положение с учетом политэмигрантов из Польши»{316} .
Теперь пришло время исправлять допущенные ошибки. С 20 августа 1937 г. предписано было начать, а три месяца спустя — завершить широкую операцию по ликвидации региональных подразделений «ПОВ», и в первую очередь ее диверсионно-шпионских и повстанческих кадров в промышленности, на транспорте, в колхозах и совхозах. На тот случай, если органы НКВД на местах никакими сведениями о подпольных польских организациях не располагали, Ежов в своем приказе дал перечень лиц, подлежащих аресту. Он включал оставшихся в СССР со времен советско-польской войны 1920 года бывших военнопленных польской армии, перебежчиков из Польши, независимо от времени их перехода в СССР, польских политэмигрантов, бывших членов «Польской партии социалистов», а также антисоветски и националистически настроенных граждан в районах компактного проживания польского населения.
Из перечисленных категорий в первую очередь предлагалось арестовать тех, кто работает в органах НКВД, в Красной Армии, на военном производстве, транспорте, нефте-газоперерабатывающих предприятиях, в энергетике, а кроме того, всех шпионов, вредителей и диверсантов, о которых станет
