– Освальд, или Уолли Сигер... Кажется, так. – Саманта смогла выдавить на лице слабую улыбку. – Ведь это было так давно... Девять лет назад. Я специально старалась все это забыть.

– У вас сохранились с той поры какие-либо записи? Имена, адреса, хоть что-нибудь?

Не без некоторых колебаний Саманта ответила утвердительно:

– Думаю, что да. В новом доме... вернее, это очень старый дом, и в нем есть чердак... Сперва я хотела все выбросить перед переездом, но потом сложила все на чердак. Я не пожелала зачеркнуть напрочь даже эту самую жуткую страницу моей жизни.

– Она действительно была самой жуткой? Скажите откровенно, Саманта. Другого подобного, или даже худшего, не случалось? Нам обоим надо это знать. Я не копаюсь в грязном белье, просто хочу установить истину – в наших общих интересах. Разрыв с мужем, отвергнутые мужчины – у каждой взрослой женщины накапливается достаточно недоброжелателей и потенциальных врагов.

Саманта в ответ лишь молча покачала головой.

– Кого вы еще можете вспомнить из близких Анни людей? – вернулся к расспросам Рик.

– Ее брат. Кен... нет, кажется, Кент.

– А ее дружок? Отец ребенка?

– Райан Циммерман. Он на пару лет старше Анни. Привлекательный малый. Спортсмен, гордость школы. Честно говоря, мне не хотелось бы перебирать в памяти эти имена.

– Я прослушал записи. Джон обзывает вас проституткой, говорит, что вы опять вернулись к прежней профессии. Что это значит?

– Он психопат.

– Но существует хоть какой-то повод для подобных его высказываний?

Саманта вскочила со стула и в ярости, одним движением руки смахнула со стола все бумаги, снимки, кассеты. Еще секунду назад Бентс видел перед собой подавленную, смертельно уставшую, измученную своими страхами слабую женщину. Теперь же это была полная энергии разгневанная тигрица.

– Поосторожней со словами, мистер коп! Я пришла в ваше учреждение, которое оплачиваю из своих налогов, не для того, чтобы выслушивать оскорбления и чтобы вы здесь повторяли сказанное человеком с больной психикой.

– Простите за то, что я неточно поставил вопрос, но хоть что-то в вашем прошлом могло натолкнуть «Джона» на подобную мысль? И, пожалуйста, не воспринимайте наш с вами разговор как нечто для вас обидное.

Саманта мгновенно овладела собой. Это она умела. Ей стало стыдно за свой нелепый взрыв.

– И вы меня простите за мою неадекватную реакцию. Наверное, сказывается нервное напряжение и вообще неординарность всей этой ситуации. Отвечу вам четко. Никогда в жизни я не продавала себя за деньги, но после окончания колледжа я проводила здесь, в Новом Орлеане, некоторые исследования для своей диссертации в специфической среде. Понятно, о чем я говорю? С некоторыми «уличными бабочками» я свела знакомство. Вот и все. Но это было очень давно.

– Как видим, прошлое не тонет, а всплывает... и совсем неожиданно.

– Возможно, вы правы. Я написала работу о ночной жизни Нового Орлеана, о некоторых аспектах психологии тех, кто выходит на улицы, чтобы торговать своим телом, получила за нее высокую оценку, и этим мое погружение на дно ограничилось. Можете справиться у моего профессора... – Тут Саманта осеклась, и это не укрылось от Бентса.

– В чем дело? – быстро спросил он.

– Этот профессор – мой бывший супруг. Хотя вряд ли здесь есть какая-либо связь.

– И все же?

– Если хотите, свяжитесь с ним. Он по-прежнему преподает в Тулейне. Доктор Джереми Лидс.

– Наверное, мы так и сделаем, а теперь... – Бентс резко сменил тему: – Кому известно, где вы паркуете в городе вашу машину?

– Всем сотрудникам радиостанции. Это наш общий гараж. Ну, и некоторым моим друзьям. Вычислить, где стоит мой «Мустанг», никому не составит труда.

Саманта несколько раз нервно сжала и разжала кулаки.

– Извините, детектив, но вы задаете вопросы, на которые сами заранее знаете ответы. По-моему, эта беседа нам обоим не принесла никакой пользы, а меня лично утомила, да и вас, кажется, также.

– Я так не считаю. И, кроме того, позволю себе дать вам совет.

– Какой же?

– Будьте предельно осторожны. Вы в опасности. Поэтому примите все возможные меры – смените замки, заведите собаку, наймите телохранителя.

– Это будет означать, что маньяк одержал надо мной верх. Он добился того, чего хотел... Спасибо за вашу заботливость, за защиту. Мне не на кого надеяться, кроме как на себя. Я это знала и раньше, до своего визита сюда.

Она резко встала и направилась к двери как раз в тот момент, когда Монтойя счел нужным опять появиться в кабинете. Провожая ее взглядом, он не мог не восхититься покачиванием ее бедер и не прокомментировать:

– Она – та еще штучка! Соглашусь стать ее телохранителем даже за четверть установленного тарифа, причем круглосуточно. Кстати, она что-нибудь полезное сказала? Я услышал только конец беседы.

– Почти ничего, – проворчал Бентс, собирая разбросанные бумаги.