личная жизнь. Я стану вашей рабыней.
– А ты ведешь светский образ жизни? – вскинула брови Элеонор. – Что-то я не замечала.
– А что, за мной следят? Джордж нанял ищеек?
Элеонор от души рассмеялась:
– Он удавится, но не потратит на такое ни цента. Он доверяет своему чутью и почему-то точно угадывает, кто из его подчиненных как проводит свое свободное время.
Интерком на столе ожил.
– Тини и Мелани прибыли, – бодро сообщила Мелба.
– Сейчас мы устроим очную ставку и, надеюсь, кое в чем разберемся, – удовлетворенно кивнула Элеонор.
Она развернула свое кресло так, чтобы видеть лица вошедших в ее святая святых молодых коллег.
– Вопросов никаких не задаю, а только слушаю. Давайте без эмоций, лишь конкретные впечатления. Выводы оставим на потом.
– К нашей Сэмми привязался маньяк. Такое бывает не только в кино, но и в жизни. По-моему, он опасен.
Тини явно отнесся к допросу с неудовольствием. Он нервно потирал руки и избегал устремленного на него взгляда Саманты.
– Он религиозный фанатик, по-моему, это всем ясно, а почему он ополчился именно на Саманту – наверное, ей лучше знать. Пусть пороется в своей памяти и выудит что-нибудь оттуда. Прости, Сэмми, но другого объяснения у меня нет.
Мелани в отличие от Тини была в прекрасной форме, тщательно накрашенная и, по всей видимости, отлично выспавшаяся, готовая к любой работе, в том числе и принять эстафету от своей слишком разнервничавшейся начальницы.
– Совет твой разумен, но я уже перебрала все возможные варианты, – не без сарказма обратилась к своей напористой помощнице Саманта.
– Знаешь, в шахматах, как говорят, их сотни, ну а в жизни, наверное, тысячи... – упорствовала Мелани. Сквозь грим на щеках проступил румянец, и ее личико стало похоже на аппетитное яблоко.
Чувствуя, что беседа не привела ни к каким позитивным результатам, Элеонор решила вмешаться:
– Что бы ни происходило и какие бы звонки вы ни получали, теперь это дело полиции. А у нас на носу благотворительное шоу в Боучеровском центре, и мы пригласили туда всю прессу. До этого чтобы не было никаких эксцессов, и все вы должны держать рот на замке. Джордж посчитал, что появление психов в эфире в порядке вещей, а раз такие глупости подогревают интерес к передаче, то это к лучшему. Будем держаться одной командой до дня нашего рекламного праздника, а там...
Элеонор не успела произнести напрашивающееся «посмотрим», потому что ее прервал зуммер внутренней связи. Она раздраженно подняла трубку:
– Я же просила ни с кем меня не соединять!
Однако, выслушав собеседника, она просветлела лицом.
– Вот они, тут как тут. Полиция желает поговорить с тобой, Саманта. Надеюсь, они тебя и нас всех обрадуют новостью, что твой дружок «Джон» пойман и мы скоро увидим, каков он собой. Честно признаюсь, голос у него как бархат.
– Ты с кем сейчас говорил? Со своим «мозгоправом»? – спросил Монтойя с ухмылкой.
Бентс в ответ буркнул нечто невнятное.
Он был зол и на себя, и на Саманту Лидс, выдавшую ему не по-женски грубую отповедь по телефону, и на неисправный кондиционер, без которого кабинет превратился в кухонную духовку и бесполезный вентилятор лишь разгонял по нему горячий воздух. Однако от пробывшего здесь уже пару минут Монтойи еще пахло одеколонной свежестью, и это тоже раздражало Бейтса.
– Ты ее ничем не обрадовал? – поинтересовался Монтойя, для усугубления атмосферы закурив сигарету.
– Конечно, нет. Сам знаешь. А ты с чем явился?
С маленькой проблемой.
Какой же?
– Они – я имею в виду работников радиостанции – от тебя скрыли или забыли упомянуть, что их псих позвонил уже после передачи по номеру, известному только сотрудникам. Тебе это что-нибудь говорит?
– То, что он уже внутри...
Многолетняя служба в полиции закалила Бентса, но сейчас ему стало страшно. Так бывает, когда противник в разыгрываемой партии опережает тебя на много ходов и ты это чувствуешь.
– Прослушаем еще раз записи, – принял он решение.
Голоса заполняли комнату, минувший вечер, пережитый Самантой, теперь воспроизводился в звуке. Бентс, нажав кнопку, остановил прослушивание.
– Эта девочка... Как ее? Анни Сигер? Она здорово подействовала на докторшу, – заметил Монтойя.
– Про нее мы скоро все выясним. Я уже сделал запрос, – сказал Бентс.
Он снова пустил запись, дослушал до конца и в задумчивости покусал нижнюю губу, что было, как уже успел уяснить его напарник, признаком глубокой озабоченности «великого» сыщика.
