нарушению закона Вольстеда. Но в общем Джонни Торрио полностью управлял политическими машинами Чикаго и округа Кук и, в несколько меньшей степени, федеральными агентами, ответственными за эти территории, во время первого и второго срока правления мэра Уильяма Томпсона, так же как и Аль Капоне – во время его третьего срока. Уголовная экспертиза Иллинойса гласила: «В кругах, близких к Капоне, было хорошо известно, что он немало поспособствовал избирательной кампании Томпсона»[27]. Типичную демонстрацию силы Торрио Чикаго наблюдал в 1923 году, когда Джонни заставил губернатора Иллинойса Лена Смолла помиловать Гарри и Альму Касик, признанных виновными в сводничестве. Последние даже и не начали отбывать наказание.

Расходы Торрио, даже за вычетом огромных сумм, тратившихся на обеспечение покровительства властей, составляли не менее тридцати тысяч долларов в неделю. Доходы же от различных криминальных предприятий никто никогда точно не подсчитывал, но свидетельства, получаемые время от времени властями, указывали на то, что суммы их были огромны. В 1924 году чикагская «Дейли ньюс» писала, что договоренность Торрио с пивоваром Джозефом Стенсоном принесла Стенсону сорок восемь миллионов долларов за четыре года. «Доходы же разностороннего Торрио никто никогда не рисковал подсчитать», – резюмировала газета. При обыске в «Форте» в Стикни в 1926 году полиция конфисковала записи, из которых следовало, что средняя еженедельная чистая прибыль с этого кабака с момента его основания составляла пять тысяч долларов. Кабак «Клен» в Форест-Вью приносил почти столько же, и было подсчитано, что с каждого из остальных пригородных заведений Торрио и Капоне получали по три тысячи еженедельного чистого дохода. В конфискованных во время обыска в штабе гангстеров – который в 1923 году был перенесен из «Четырех двоек» в изысканный офисный комплекс на Мичиган-авеню – бухгалтерских книгах были перечислены доходы от продажи виски, пива и вина в три миллиона долларов ежегодно. Но эти конкретные бухгалтерские книги составляли лишь малую часть от общей бухгалтерии синдиката; по подсчетам полиции, общий ежегодный доход от производства и продажи спиртного составлял не менее тридцати миллионов долларов. Окружной прокурор Соединенных Штатов Эдвин Олсон заявлял журналистам, что Торрио и Капоне оперировали общей денежной массой в семьдесят миллионов долларов ежегодно.

7

Когда полиция пришла в деморализованное и беспомощное состояние и вся система охраны правопорядка оказалась в коллапсе, годами прятавшиеся по темным углам преступники смело вышли на свет. Бандиты грабили банки по всему Чикаго при свете дня, не считая нужным даже надевать маски. Дежурные в полицейских участках уставали регистрировать задержания – каждую ночь арестовывали по сто – двести человек. Грабители поделили город на сектора и по размеренному плану ночь за ночью без помех обходили дом за домом. Скупщики краденого вместе с ворами приходили в магазины и указывали, что и за сколько они отсюда купят. Карманники и мошенники переживали расцвет, какого не видывали со времен первой Всемирной ярмарки. Ограбления инкассаторов стали обычным делом, и для перевозки денег от магазинов в банки стали требоваться бронированные автомобили с вооруженной охраной. Автомобили угоняли тысячами. Водителей останавливали и грабили прямо на оживленных улицах. Стоило женщине в ночном клубе или театре продемонстрировать драгоценности, как по дороге домой ее обязательно грабили. Богатые женщины вообще перестали выходить из дому иначе как в сопровождении вооруженной охраны.

Казалось, что Чикаго населен одними гангстерами. Они убивали друг друга – за четыре года их таким образом погибло двести пятьдесят; их убивала полиция – сто шестьдесят за тот же промежуток времени; они устраивали пальбу в салунах ради развлечения, бросали бомбы, именуемые «ананасами». В малонаселенных районах гангстеры тренировались на меткость в стрельбе из автоматов; игнорируя все правила дорожного движения, носились в больших автомобилях; шлялись по деловой части города, едва прикрыв торчащие из карманов пистолеты. Они командовали полицией, судьями, прокурорами, обращались за помощью к друзьям, имевшимся у них в городском управлении и окружном суде. А обедали в дорогих ресторанах и кафе, восседали в опере и театрах со своими одетыми в меха и платья из Парижа женами и любовницами. Гангстеры развлекали политиков и городских чиновников «валтасаровыми пирами» стоимостью в двадцать пять тысяч долларов; устраивали вечеринки, на которых гости поливали друг друга шампанским по двадцать долларов за бутылку, открывая по тысяче таких бутылок за вечер. Гангстеры были повсюду – кроме тюрьмы. И все при деньгах – редко кто из них не имел пяти тысяч долларов в кармане. Тысяча долларов на их языке называлась «гранд», или «гран»; сотенные бумажки – «листами», четвертные – «два куска». Пяти-, десяти– и двадцатипятидолларовые считались мелочью – их давали мальчикам- продавцам газет и девочкам, принимавшим шляпы в ресторанах.

«Все это газетные сплетни», – говорил Большой Билл Томпсон, мэр Чикаго.

8

Весной 1924 года Джонни Торрио и Аль Капоне были на высоте, но на горизонте уже маячила серьезная угроза для них обоих. Угрозу эту звали Дайон О'Бэньон. В детстве О'Бэньон пел в хоре мальчиков в соборе Святого Имени и отличался кротким и послушным нравом; повзрослев же, стал безрассудным, веселым убийцей, одинаково хорошо владевшим обеими руками и обожавшим цветы. В петлице он всегда носил гвоздику, а в трех специально вшитых в его дорогую одежду опытными портными карманах – три пистолета. Глава полиции Морган Коллинз называл О'Бэньона «первым преступником Чикаго» и обвинял его в убийстве или в организации убийства двадцати пяти человек. Но ни за одно из этих преступлений он ни разу не попал под суд, потому что имел друзей – политиков. В этом он не сильно уступал Торрио или Капоне. Особенное влияние О'Бэньон имел в Сорок втором и Сорок третьем округах севера Чикаго, в течение многих лет он со своими людьми обеспечивал в этих районах полную поддержку демократам.

По мере приближения ноябрьских выборов 1924 года политиков из стана демократов достигли тревожные слухи о планах О'Бэньона переметнуться на сторону республиканцев. Во избежание этой катастрофы в октябре был проведен коллективный обед в отеле «Вебстер» на Линкольн-парк-Вест, где гангстеру был вручен подарок – платиновые часы, богато инкрустированные рубинами и бриллиантами. Кто оплатил обед и подарок – неизвестно. Среди гостей выделялись Фрэнк Гузенберг, Винсент Друччи, Джордж Багс Моран, Макси Эйзен, Хими Вейсс, Луи Олтери, который был не только одним из банды О'Бэньона, но и по совместительству – президентом Союза смотрителей театров и зданий; Джерри О'Коннор, владелец игорного дома и вице-президент союза, секретарь союза Кон Шеа, известный боевик профсоюзов и вымогатель, долгое время просидевший в Синг-Синг за покушение на убийство одной дамы. Но были там и полковник Альберт Спраг, комиссар Чикаго по общественным работам и кандидат от демократов на пост сенатора Соединенных Штатов; начальник канцелярии округа Роберт Швейцер; главный детектив Майкл Хьюджес, с полдюжины капитанов и лейтенантов полиции и множество чиновников и политиков меньшего ранга.

Главарь бандитов охотно принял платиновые часы, но, кто бы на них ни потратился, это были пустые расходы. В обмен на обещанные и полученные блага О'Бэньон, пустив в ход все доступные ему приемы – избиения, подкуп, убийства, похищения и мошенничество, – преподнес и Сорок второй, и Сорок третий округа республиканцам, которых возглавляли сенатор Соединенных Штатов Чарльз Динен и Роберт Кроуи, переизбиравшийся на пост прокурора штата. В результате Кроуи победил кандидата от демократов Майкла Игу с перевесом два к одному.

9

О'Бэньон вырос в Маленьком Аду, на севере города, недалеко от сицилийского квартала и Угла Мертвеца, где кишащие детьми жилые дома стояли вперемешку с борделями, салунами и кабаре. В подростковом возрасте он находился всецело под уголовным влиянием и под давлением среды вскоре забыл все, чему его учили святые отцы в соборе. Он превратился в бездельника и вора и стал членом банды Маркет-стрит, а позже – поющим официантом в кабаре Макгаверна на углу Кларк-стрит и Эри-стрит, одном из самых крутых кабаков Маленького Ада. О'Бэньон пел сентиментальные баллады и между делом опустошал карманы прослезившихся посетителей. В то время он был известен под именем Хромой О'Бэньон, потому что левая нога его была чуть короче правой, но, когда он стал авторитетом, никто уже не мог безнаказанно назвать его Хромым. От обворовывания подгулявших пьянчужек О'Бэньон перешел к разбою на большой дороге и кражам со взломом. В 1909 году, в возрасте семнадцати лет, он три месяца отсидел в Брайдуэлле за кражу со взломом и еще три – в 1911 году за драку. Больше в тюрьму он не попадал никогда.

Вы читаете Банды Чикаго
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату