был одет в лохмотья, словно его только что подобрали на улице, распухшая рука покрыта грязным бинтом. У взрослого одежда была не из дешевых, но ее выбор, мягко говоря, удивлял. Этот человек носил широченные штаны, вроде тех, что предпочитают хепри, и потому выглядел очень женственным, несмотря на атлетическое телосложение. Рудгуттер смотрел на него устало и зло.
– Садитесь, – махнул он пачкой бумаг на свободное кресло и произнес скороговоркой: – Неопознанный безголовый труп, пристегнутый к безголовой собаке, при каждом мертвый рукохват. Пара носителей рукохватов, пристегнутых спина к спине, у обоих высосан интеллект. Еще... – заглянул он в милицейский доклад, – водяной с глубокими ранами на теле и молодая человеческая женщина. Нам удалось извлечь рукохватов, убив носителей, – и это настоящая биологическая смерть, а не дурацкое полусуществование. Мы предоставили новых носителей, посадили в клетку с собаками рукохватов, но они не шевелятся. Все как мы и предполагали. Высасывая разум носителя, мотылек высасывает и разум его хозяина.
Он откинулся на спинку кресла, холодно разглядывая двух потрепанных гостей.
– Итак, – выдержав паузу, заговорил он медленно, – я Бентам Рудгуттер. Надеюсь, что вы сейчас тоже представитесь, а заодно сообщите, где Монтджон Рескью и что произошло.
В конференц-зале на верхушке Штыря Элиза Стем-Фулькер смотрела на сидевшего через стол от нее какта. Даже сидя он был на голову выше, и от этого зрелища у Элизы бежали мурашки по плечам. Руки собеседника неподвижно лежали на столе, напрашиваясь на сравнение с толстенными и тяжеленными поленьями. Кожа его была в бесчисленных утолщениях растительной ткани – следах уколов и царапин.
Кактус выборочно срезал часть шипов. Внутренние стороны рук и ног, все те места, где обычно конечности касаются туловища или друг друга, он от колючек очистил. Оставил на шее обрубок пасынка с липким красным цветком. Из груди и плеч выпирали наросты. Он молча ждал, когда заговорит Стем- Фулькер.
– Как мы поняли, – осторожно начала она, – ночью ваши наземные патрули действовали безуспешно. Впрочем, как и наши, должна добавить. Есть информация, нуждающаяся в проверке, о столкновении между мотыльками и нашим небольшим... авиаотрядом. – Она быстро полистала лежащие перед ней бумаги. – Уже практически нет сомнений в том, – продолжала Элиза, – что обычное прочесывание города желаемых результатов не даст... По многим вопросам мы с вами расходимся во мнениях, кроме того, наши методы кое в чем различаются, поэтому раньше мы не считали целесообразным объединять патрули. Однако сейчас, безусловно, есть смысл координировать усилия. Поэтому до конца совместной операции на вашу колонию будет распространяться превентивная амнистия. По этой же причине мы готовы ввести временный мораторий на закон, строго запрещающий использование негосударственных авиасредств.
Она откашлялась, прочищая горло.
«Мы в отчаянном положении, – подумала Элиза. – Но и вы тоже. На что угодно готова спорить».
– Правительство Нью-Кробюзона готово предоставить вам во временное пользование два аэростата, но, прежде чем поднять их в воздух, вы должны будете согласовать с нами допустимые маршруты патрулирования и боевое расписание. Это делается для того, чтобы сделать нашу общую охоту успешной. Условья остаются прежними: все планы надо заранее обсуждать и согласовывать. Кроме того, необходимо объединить наши разработки методологии охоты. Скажите, – откинулась она на спинку кресла и бросила на стол перед кактом контракт, – Попурри дал вам полномочия принимать решения такого рода?
Когда усталые Айзек, Дерхан и Ягарек распахнули дверь домика у железной дороги и вступили в его теплый сумрак, они слегка удивились – там их дожидался Лемюэль Пиджин.
Айзек был грязен и зол. Пиджин не оправдывался.
– Да брось ты, Айзек. Чего ждал от урки? Когда припекло, я смотался. Все в порядке вещей. А теперь ты здесь, и я этому рад, и наш договор снова в силе. Предположим, ты все еще желаешь поохотиться на этих гадов. Предположим, я не против оказывать тебе услуги. Так за чем же дело стало?
Дерхан побагровела от злости, но не дала волю словам. Ее еще не покинуло воодушевление.
– Можешь нас провести в Оранжерею? – Она кратко рассказала о происшествии на свалке, о том, как Совет Конструкций оказался неуязвим для мотыльков.
Лемюэль в изумлении выслушал рассказ о том, как Совет развернул стрелу подъемного крана и безжалостно расплющил тварь несколькими тоннами мусора. Дерхан сообщила, что, по мнению Совета, мотыльки днюют в Речной шкуре, прячутся в Оранжерее. Поделилась с ним и сумбурным планом.
– Сегодня надо соорудить шлемы, – сказала она. – Ну, а завтра... пойдем ловить мотыльков.
Пиджин сощурился, стал рисовать на пыльном полу чертеж.
– Это Оранжерея, – сказал он. – Проникнуть в нее можно пятью известными способами. Один потребует взятки, а два – почти наверняка – убийства. Прикончить какта я врагу не пожелаю, да и подкуп дело очень рискованное. Кактусы без конца твердят про свою независимость, но Оранжерея существует благодаря поддержке Рудгуттера.
Айзек кивнул и глянул на Ягарека:
– Это означает, что там полно стукачей, а нам лишний раз светиться ни к чему.
– Правильно, – кивнул Лемюэль. Дерхан и Айзек наклонились, глядя, как появляются бороздки в пыли. – Так что давайте сосредоточимся на двух оставшихся способах.
Примерно через час мозгового штурма Айзек понял, что больше ему без сна не выдержать. Он без конца клевал носом, его усталость заразила Дерхан и Лемюэля. Поэтому решено было вздремнуть.
Как и Айзек, его товарищи беспокойно ворочались, потели в спертом воздухе. Но хуже всех спалось ему, он даже захныкал несколько раз.
В середине дня проснулся Лемюэль и поднял остальных. Айзек, пробуждаясь, промямлил имя Лин. Он плохо соображал от усталости и дрянного сна, он забыл, что надо бы сердиться на Лемюэля. Даже едва сообразил, что Лемюэль снова рядом.
– Нам полезно обзавестись эскортом, это я возьму на себя, – сказал Пиджин. – Тебе, Айзек, стоит заняться шлемами, о которых говорила Ди. Понадобится минимум семь штук.
– Семь? – пробормотал Айзек. – Для кого? Ты куда собрался?
– Как я тебе уже сказал, мне работается спокойнее под прикрытием, – с ухмылочкой объяснил
