любого. Ей следовало предупредить его, что отец только с виду такой грозный.
Тоби протянул худую дрожащую руку. Дит подошел к кровати и крепко пожал ее. Затем снова вернулся к двери. Рейсин улыбнулась ему, надеясь, что теперь он расслабился, но вместо этого встретила его умоляющий взгляд.
– Крепкий парень. Что ж, если тебе по вкусу такие молодцы…
– По вкусу. Этот молодец мне очень нравится, но, папа, не смущай его.
– Больно мне нужно его смущать. У меня есть дела поважнее. Ранен! Чертов выстрел. А я-то думал, что болен. Сотрясение мозга, сказал врач. Ну, думаю, значит, ударился головой, а обо что ударился, всем до лампочки. А сегодня вздремнул, понимаешь ли, и привиделся мне кошмарный сон. Просыпаюсь – и все помню. У меня аж кровь в жилах застыла. В меня стреляли! Наяву! Стреляли из пистолета! – Он содрогнулся, его костлявые плечи тряслись под вылинявшей пижамой. Рейсин пришлось взять себя в руки, чтобы не задрожать самой. – Случалось ли такое в Палас-Сити? – вопрошал Тоби, тыча в покрывало грубым пальцем. – В нашем городе не должно происходить ничего подобного!
– Конечно, папа, – сочувственно произнесла Рейсин, беря отца за руку.
– Рейсин, – тихо сказал Дит, – ты не могла бы уделить мне минуту?
Она вопросительно взглянула на него, немного встревоженная его нарастающей бледностью и мрачным выражением лица.
Тоби, не обращая на них внимания, продолжал:
– Эти подонки решили ограбить меня. Думали, сейчас я им выложу денежки, потому что они так приказали. – Возмущенное лицо его сморщилось в злорадной гримасе. – Лучше бы попросили у моей бабушки!
Краем глаза Рейсин уловила движение. Она повернула голову и увидела, что Дит направляется к ней. Лицо у него было взволнованное.
– Наконец они сообразили, что я не собираюсь наполнять их карманы, – продолжал Тоби стальным голосом, – тогда пустили в ход пистолет!
Рука Дита приблизилась к ее плечу.
– А теперь меня держат за сумасшедшего, – с обидой припомнил Тоби и продолжил: – Этот маленький подлец наставил на меня пистолет…
– Рейсин! – Дит повернул ее к себе.
Она чувствовала, что он дрожит, ощутила его отчаяние. Ее охватил ледяной ужас.
– Что случилось?
– Мне нужно поговорить с тобой.
Они? Рейсин отвела взгляд и посмотрела на Тоби, который тоже казался обескураженным. Вдруг она поняла, что не хочет больше знать никаких проблем. Пропади они пропадом! Не хочет. Наконец-то с ней двое мужчин, которых она любит. Все складывается как нельзя лучше, и она не позволит, чтобы было иначе.
– Дит, – она подыскивала деликатные слова для отказа, – о-отцу я сейчас нужна. Мы сможем поговорить позже. Позднее. – Неожиданно ей в голову пришла мысль. – Пап, я тебе говорила, мы с Дитом собираемся…
Дит положил руки ей на плечи и тряхнул.
– Немедленно, – твердо повторил он, –
Он шагнул к двери, увлекая ее за собой. Охваченная ужасом, Рейсин неохотно пошла следом, еле волоча ноги.
Ничего страшного, уговаривала она себя. Он любит ее. Он должен ее любить, потому что ее чувство к нему так огромно. Они вышли. Взяв Рейсин за руку, Дит провел ее по коридору, остановившись только через несколько шагов. Он сделал глубокий вдох, оглянулся и закрыл глаза. Потом открыл их. Его поведение насторожило ее.
– Дит?
– Рейсин, – похоже, он собирался с силами, прежде чем взглянуть ей в глаза, – любимая, я должен тебе кое в чем признаться. Я давно хотел это сделать, с тех пор как ты пришла ко мне на квартиру, но все ждал удобного случая. Но дальше нельзя откладывать, они скоро будут здесь.
– Они. Кто? В чем дело, Дит?
Одной рукой он взял ее за талию, а другой – за руку, крепко сжав пальцы, словно пытаясь удержать.
Дит выпалил:
– Полиция.
Рейсин уставилась на него. Полиция? Чепуха какая-то. Неужели это серьезно? Нет, он шутит. Она засмеялась.
– Глупо!
Он крепче сдавил ее пальцы.
– Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
– Что?
– Я приехал в Палас-Сити с определенной целью.
Она покачала головой.
– Ну и что?
– Мы… Я должен был знать точно, что случилось, потому и приехал сюда.
Он должен знать точно? Знать что? Его слова казались ей лишенными смысла. Он явился в Палас-Сити, чтобы точно узнать… Внезапно она догадалась, о чем он. Его появление каким-то образом связано с налетом на лавку. Рейсин надавила рукой ему на грудь и задала единственный вопрос, который пришел ей на ум:
– Почему?
Дит сглотнул и опустил глаза.
– Дженкс Колкуит мой брат по матери.
Она отпрянула в изумлении. Брат!
Его рука жгла кожу на талии, но ощущение было очень слабым, казалось, нервные окончания омертвели.
– Брат, – уныло повторила она.
– По матери, – добавил Дит, будто это что-то меняло.
– Дженкс. Дженкс – твой…
Тут ее затрясло, она не могла продолжать. Голова отяжелела. Она свесила ее, дрожа, как лист на ветру. Дит говорил, оглушая ее словами:
– Дженкс клялся, что тебя там не было. Мама ему, разумеется, верила. Она всегда ему верит. Но я хотел убедиться. Я должен был знать! Нельзя же допустить, чтобы его осудили, если он не виновен.
Виновен. Дженкс виновен! Он сядет в тюрьму, она постарается его туда затолкать. Как же иначе? Чего ожидал Дит? Она вспомнила, как он настаивал, прямо-таки умолял ее изменить показания. Дрожь прекратилась. Ее охватил гнев.
– Как ты посмел?
Дит засыпал ее словами:
– Встретив тебя, я пожалел обо всем. Я понял, что ты что-то скрываешь, но у меня и в мыслях не было, что ты умышленно…
– Лгу, – сказала она, поднимая голову и пронзая его ледяным взглядом.
– Ради Бога, Рейси, он же мой брат!
Его брат. Человек, который стрелял в ее отца, был братом мужчины, которого она любит. Любит ли? Она не может любить человека, способного лгать о таких вещах. Рейсин почувствовала его руку на своем теле и вспомнила тот вечер, когда она так желала его прикосновений. Усилием воли она отогнала воспоминания, стараясь вызвать в себе отвращение к обманувшему ее человеку.
– Не прикасайся ко мне!
Его рука сделалась чуть полегче, но не исчезла. Это не имело значения. Прикосновения Дитона Спунера
