мужчин счастливее: они всегда могут погрузиться в целительные воды какой-нибудь деятельности. Лорд Уорбертон, как и следовало ожидать, заговорил о прошлом, но заговорил о нем без всяких недомолвок, заминок и даже пошел так далеко, что, упомянув их последнюю встречу в Риме, сказал: «Славное было время». И еще он сказал, что с большим интересом услышал о ее замужестве и рад познакомиться с мистером Озмондом, – ту их встречу вряд ли можно назвать знакомством. Правда, он не писал ей на протяжении всех этих лет, но извинения просить не стал. Словом, в мыслях у него было лишь одно: они старые друзья, близкие друзья. И совсем уже тоном близкого друга, с улыбкой оглядевшись по сторонам, как человек, которому в числе прочих провинциальных развлечений предложили позабавиться невинной игрой в догадки, лорд Уорбертон после недолгого молчания неожиданно спросил:

– Что ж, полагаю, вы счастливы и все тому подобное?

Изабелла не замедлила рассмеяться в ответ: вопрос показался ей почти что комическим.

– Неужели вы думаете, я сказала бы вам, если бы это было не так?

– Право, не знаю. Впрочем, не вижу, почему бы и нет.

– Зато я вижу. К счастью, однако, я очень счастлива.

– Дом у вас превосходный.

– Да, здесь хорошо. Но это заслуга не моя… а моего мужа.

– Вы хотите сказать, что это он придал всему такой вид?

– До нас здесь было полное запустение.

– У него просто талант.

– У него дар по части убранства и драпировок.

– Сейчас на этом все помешались. Но у вас ведь и у самой есть вкус.

– Я способна любоваться тем, что сделано, но у меня нет никаких собственных идей. Я ничего не могу предложить.

– Значит, вы принимаете то, что предлагают другие?

– Как правило, с большой охотой.

– Теперь буду знать и непременно вам что-нибудь предложу.

– С вашей стороны это будет очень любезно. Но должна вас предупредить, что в мелочах я тоже иногда способна проявить волю. Так, например, мне хотелось бы представить вам кое-кого из гостей.

– Нет, прошу вас, не надо. Я предпочитаю посидеть с вами. Разве что вы представите меня той юной леди в голубом. У нее такое прелестное личико.

– Той, что говорит с румяным молодым человеком? Это дочь моего мужа.

– Он просто счастливец, ваш муж. Какая милая барышня.

– Вы должны с ней познакомиться. – С удовольствием… через несколько минут. Мне приятно смотреть на нее отсюда. – Скоро, однако, он перестал на нее смотреть; его взор снова и снова обращался к миссис Озмонд. – А знаете, я был неправ, Когда сказал, что вы переменились, – продолжал он, несколько секунд Помолчав. – В общем, на мой взгляд, вы все та же.

– И, однако, я убедилась, что замужество все меняет, – подхватила шутливым тоном Изабелла.

– Как правило, это очень сильно сказывается, но на вас нет. А я, как видите, не последовал вашему примеру.

– Меня это удивляет.

– Вам-то это должно быть понятно, миссис Озмонд. А впрочем, я хотел бы жениться, – добавил он уже с большей непринужденностью.

– Что может быть легче, – сказала, поднимаясь с места Изабелла, и вдруг со жгучим, пожалуй, слишком уж неприкрытым раскаянием подумала, кому-кому, но не ей бы это говорить. Оттого, быть может, что лорд Уорбертон угадал раскаяние, он великодушно промолчал и не спросил ее, почему же в таком случае она не облегчила ему задачи.

Эдвар Розьер тем временем пристроился на диване возле чайного столика Пэнси. Сначала он заговорил с ней о пустяках, и она поинтересовалась, что за джентльмен беседует с ее мачехой.

– Он английский лорд, – сказал Розьер. – Это все, что мне о нем известно.

– Наверное, ему надо предложить чаю. Англичане ведь любят чай.

– Да не думайте вы об этом. Я должен сказать вам кое-что очень важное.

– Не говорите так громко, вас могут услышать, – сказала Пэнси.

– Никто ничего не услышит, если вы будете сидеть с таким видом, словно единственная в вашей жизни забота – скоро ли закипит чайник.

– Его только что долили, с прислуги нельзя спускать глаз. – И, чувствуя всю тяжесть ответственности, Пэнси вздохнула.

– Знаете, что заявил мне сейчас ваш отец? Будто вы уже не помните того, что сказали мне неделю назад!

– Конечно, всего, что я говорю, я не помню. Какая же девушка может помнить все? Но то, что я сказала вам, я помню.

– Он говорит, что вы меня забыли.

– Нет, нет, я не забыла вас, – сказала Пэнси, и ее жемчужные зубки блеснули в заученной улыбке.