альтернативы можно подумать также и о зампреде председателя Английского банка или главы Комиссии по безопасности. Равно как и о президенте ассоциации „Англо-Каррибы“, где Арнольд вполне мог бы принести пользу отечеству. Особенно в зимние месяцы…
В том, что любой
Однако на этом дело не закончилось. Оказалось, у сэра Арнольда есть и другие проблемы, которые тоже надо решать. И тоже позитивно. Его беспокоит возможность того, что некоторые советы, которые он в свое время давал премьер-министру, могут быть неправильно интерпретированы, если их начнут обсуждать.
Похоже, больше всего сэра Арнольда беспокоят документы, в которых отражаются его вполне разумные и, более того, вполне приемлемые рекомендации премьер-министру применять войска в случае массовых манифестаций и забастовок. Понятно, что если вырвать их из того самого контекста
Равно как и его предложение, правда, сделанное в далеком прошлом, ни в коем случае не вводить санкции против Родезии (как она тогда называлась), а вместо этого возобновить переговоры с Южной Африкой с целью вернуть себе там нашу военно-морскую базу. В стратегическом смысле это, безусловно, помогло бы решению вопроса с Фолклендами
Похоже, ему это очень понравилось, особенно когда я сказал, что, на мой взгляд, у
Затем мы вернулись к главному вопросу – о досрочной отставке Арнольда (и, соответственно, его преемнике). Он сразу же выразил готовность поставить в списке претендентов мое имя под номером один. Хорошая новость, за которой сразу же последовала еще более хорошая – другого имени в этом списке просто не будет.
Когда я уже собирался уходить, чувствуя себя чуть ли не на „седьмом небе“, сэр Арнольд как бы мимоходом заметил, что он, собственно,
Во-первых, Движения всегда крайне популярны у оппозиции, ну а то, что сегодня оппозиция, завтра – правительство. Кроме того, это даст ему прекрасную возможность публично бороться со злоупотреблениями свободой информации. То есть не давать огласки советам, которые давались нами премьер-министру и членам Кабинета. Мудро. Своевременно и мудро, ничего не скажешь…
На прощанье мы провозгласили тост за
День начался весьма неудачно. Из-за вдруг возникшей неопределенности в отношении будущего нашего достопочтенного сэра Хамфри. Причем если бы не мои, как всегда, прозорливые действия, последствия могли бы быть просто чудовищными.
Он зашел ко мне утром (когда мы с Бернардом обсуждали график моих сегодняшних дел) и чуть ли не замогильным тоном сказал, что у него очень плохие новости. Собственно говоря, эта чертова неопределенность возникла, прежде всего и в основном, из-за его пристрастия говорить не на нормальном английском, а на какой-то канцелярской тарабарщине. Которую, кроме него и его коллег по государственной службе, никто толком не понимает.
Когда Хамфри ушел, я поинтересовался у Бернарда, что он, собственно, имел в виду, и услышал приблизительно следующее:
После обеда я попросил Хамфри зайти ко мне и перевести то, что он мне сказал утром, на нормальный английский язык. Желательно в одной короткой фразе.
Как ни странно, он тут же любезно согласился.
– Я покидаю вас…
Только и всего! Я был потрясен. Неужели он имеет в виду то, что мне показалось, что он имеет в виду?
– Увы, господин министр, – печально продолжил Хамфри, – рано или поздно всегда наступает время, когда приходится смириться с неизбежной судьбой, когда приходится уходить в мир иной…
– Уходить в мир иной? – перебил я его с ужасом и, в общем-то, не веря своим ушам.
– …на новые пастбища, – тем же самым мрачным, но, как мне показалось, уже куда более торжественным тоном продолжил он, – наверное, более зеленые, чтобы полностью отдать себя на служение тому, кто выше, чем любой из нас…
– Это ужасно.
Я немедленно выразил ему свое самое искреннее сочувствие. Он благодарно кивнул головой. Затем я спросил, знает ли об этом его жена. Хамфри ответил, что, скорее всего, подозревает. Я поинтересовался, когда ему сказали об этом.
– Сегодня после обеда, – коротко ответил он.
– Ну и сколько вам дали времени?
– Всего несколько недель, господин министр.
