Но тут в разговор снова вмешался Джефри. Который, разводя руками, заметил, что, к сожалению, в каждой бочке может быть ложка дегтя.

– Джим, не обижайся, пожалуйста, но в данном случае в каком-то смысле ты, как бы это попроще сказать, не совсем «из наших». Что-то вроде аутсайдера. И значит… Сам понимаешь… Если, конечно, не сумеешь организовать видимость пары-тройки или хотя бы одной публичной акции успешной деятельности. Причем в ближайшие несколько дней…

Но поскольку я только вступаю в предвыборную гонку, то, для начала, может лучше просто проинформировать об этом широкую общественность? Что я готов взвалить на себя бремя ответственности. Только и всего. Кроме того…

– Думаю, совсем наоборот, – перебил меня Джефри. – Будет намного лучше дать широкой общественности понять, что ты сам не очень хочешь этого!

Неужели этого будет достаточно? Но и секретарь Кабинета, и наш «Главный кнут» в один голос заверили меня, что, во-первых, этого будет на самом деле вполне достаточно, а во-вторых, что у них вполне достаточно возможностей должным образом все это обеспечить. Все, кому положено, будут точно знать: действительно я этого не очень-то и хочу! Более того, Джефри предложил лично возглавить мою избирательную компанию. И если кому-нибудь захочется поинтересоваться, то мне надлежит всего лишь терпеливо повторять, что у меня нет амбиций в данном направлении. Только и всего.

Ну а если кто-либо попытается спровоцировать меня, спросив, готов ли я снять свою кандидатуру, то, как мне посоветовал сэр Хамфри, на это всегда имеется простой и, в общем-то, вполне приемлемый ответ: «…хотя человек может и не стремиться к столь высокой должности, но, тем не менее, он искренне стремится отдать всего себя на служение своей стране, особенно если его сумели убедить в целесообразности такого поступка, равно как и в его исключительной значимости, то в таком случае этот человек может, даже переступив через свое нежелание, принять данное предложение и согласиться взвалить на себя тяжкое бремя ответственности за дальнейшие судьбы страны». Помню, тогда я тут же записал все это. Слово в слово. Как сейчас помню.

Затем мы, наконец-то, приступили к обсуждению вопроса о выборах. Честно говоря, я был уверен, что речь пойдет о трех кандидатах, их сравнительных преимуществах, недостатках, ну и так далее, и тому подобное. Оказалось, «Главный кнут» думает совершенно иначе. Нет, ему нужны безальтернативные и только безальтернативные выборы! Единство всегда хорошо действует на общественное мнение. Особенно единство в рядах правящей партии! Пусть даже не совсем однозначное…

Хотя в бочке меда бывает не одна, а целых две ложки дегтя. А именно, Эрик и Дункан! Ну и что с ними теперь делать? Я вдруг вспомнил про секретные досье. Наверное, их можно мирно уговорить (или, скорее, убедить) снять свои кандидатуры. Я спросил Джефри (как возможного руководителя моей избирательной кампании), планирует ли он переговорить с ними на эту тему.

– Надо бы, но, к сожалению, лично я не могу этого делать, – жестко ответил он. – Ведь, как вам известно, содержимое этих досье мне не известно.

Тогда я задал тот же самый вопрос Хамфри.

– К моему глубочайшему сожалению, нет, господин министр. Это же чисто внутрипартийное дело. Сами понимаете…

Вот тут до меня наконец-то дошел весь ужас моего положения: они хотят, чтобы никто иной, как я сам вынудил Эрика и Дункана добровольно выбыть из предвыборной гонки! Хотят, чтобы я, именно я лично сказал одному, что он жулик, а другому, что он извращенец. Вот так. Ни больше ни меньше… Я, естественно, категорически отказался.

Но Хамфри сказал, что мне совершенно необязательно все это излагать. Во всяком случае, не так многословно.

– Просто дайте им понять, что вам кое-что известно. Полагаю, им этого вполне хватит…

Но ведь это же бессмысленно.

– Они просто скажут, что это не мое собачье дело! Что мне не стоит совать свой длинный нос в чужие дела! Даже если они дурно пахнут…

Я хотел было развить свою мысль, но Джефри перебил меня.

– В таком случае, Джим, ты заявишь, что если они не откажутся, то прямой обязанностью председателя партии будет позаботиться о том, чтобы данная информация своевременно поступила к тем, кому следует о ней знать. Например, руководителю исполкома партии, определенным государственным деятелям, прессе. Возможно даже, и Короне. Кроме того, ты скажешь каждому из них, что ни у того, ни у другого нет иного выбора, кроме как снять свои кандидатуры и поддержать того, кто сможет их реально защитить.

Невероятно! Наш «Главный кнут» предлагает мне их защищать? То есть фактически покрывать их неправедные делишки?

Как ни странно, но секретарь Кабинета был полностью с ним согласен, сказав, что до тех пор, пока это не затрагивает вопросов национальной безопасности, их личная жизнь на самом деле никого не касается.

Нет, боюсь, такие разговоры совсем не для меня. Политический шантаж никогда не был моей сильной стороной. О чем я с сожалением попытался сообщить им. Но сэр Хамфри не хотел даже слушать, категорически заявив, что поскольку я уже знаю об их «проделках», у меня, собственно говоря, нет иного выбора.

– Да, но поскольку кроме вас никому пока не известно, что мне это уже известно, я предпочитаю обо всем этом просто-напросто забыть, – решительно возразил я.

Лучше было мне этого не говорить. Потому что Хамфри тут же равнодушным тоном произнес поистине страшные слова:

– С вашей стороны это был бы очень смелый поступок, господин министр.