«Ты, и никто другой», – как заклинание повторила она про себя фразу из французского романа, который дала ей бабушка. – «Дорогой мой, дорогой…» – повторяла она, твердо уверенная, что такой любви, как у нее с Камероном, не бывало на свете.
Левая рука Кэмерона обвила ее плечи, – он хотел заставить ее снова лечь. Она почувствовала силу этой крепкой мужской руки, но попыталась отстраниться.
– Я собиралась принести нам какого-нибудь питья, – сказала она Кэму. – Чего бы ты хотел?
– Тебя! – ответил он, не отпуская ее. – Да, только тебя, лесси, – повторил он глубоким ласкающим голосом, целую ее шею.
– Какой же ты ненасытный, – прошептала, задыхаясь, Мариза.
– Я должен возместить упущенные годы, – возразил он.
– Тогда, стало быть, мы весь день проведем в постели? – спросила она лукаво, но жадно желая именно этого. В тепле и уюте постели, в его объятиях ыло так хорошо!
– Да, это было бы чудесно, но вряд ли разумно, – вздохнул он.
– Да, пожалуй что так, – согласилась Мариза, пожав плечами.
– Ты что же, думаешь, что мне хочется покидать постель? – спросил он. – Хочется выпустить тебя из своих объятий? – Его рот прочертил огненную дорожку вдоль шеи Маризы к ее груди. Мариза вздрогнула и зажмурилась от чувственного удовольствия. – Будь мы одни, я бы месяц оставался вот так с тобой, неразлучно.
– Только месяц? – поддразнила она.
– Ну, провести в постели больший срок было бы вульгарно, – насмешливо возразил он.
– Так уж и вульгарно, почтенный граф Дерран?
– Да, ты права, любовь моя. Будь мы одни на свете, я согласился бы и на вечность, но в реальной жизни мы должны исполнять свой долг. Вот сейчас в Фицхолле нам придется принимать гостей.
– Проклятый долг, – вздохнула она. Кэм откинул со лба белокурую прядь.
– Так ли я расслышал, лесси? Моя жена, Мариза Фицджеральд, называет долг «проклятым»? Мариза улыбнулась:
– Да, ты верно расслышал! – Обернувшись к Кэмерону, она прижалась губами к его рту, и пароксизм страсти снова угрожал охватить их тела пламенем. Но Кэмерон, оторвавшись от губ Маризы, прошептал что-то по-шотландски. Потом повторил по-английски прямо в ушко Маризы:
– Любовь моего сердца.
Они слились в неистовом объятии, когда вдруг раздался стук в дверь, и Чарити с подносом вошла в комнату. Увидев отпрянувших друг от друга обнаженную Маризу и полуобнаженного Кэмерона, она уронила поднос и с трудом выговорила:
– Я думала… что граф у себя… – Красная, как мак, она собирала с ковра осколки разбитой чашки.
– Я снова принесу вам кофе.
– Да, неплохо бы. И теплой воды для ванны, – с улыбкой отозвалась Мариза. Чарити снятым с себя белым передником вытерла пролитый кофе и выскользнула за дверь.
– О, Кэмерон, боюсь, что мы шокировали ее, – еле выговорила Мариза, заливаясь смехом.
– Придется ей привыкнуть, что я ночую в твоей спальне, – заметил Кэмерон, запирая дверь на задвижку. – Теперь мы всегда будем делить с тобой постель, – пообещал он, лаская ее нежными чуткими пальцами.
Их колдовская сила заставила Маризу забыть о Чарити и обо всем на свете.
Брайенна не думала, что когда-нибудь сможет испытать такое счастье. Спящий рядом с ней мужчина открыл ей чудо любви. Она впитывала каждый вздох, каждое дыхание Джейми и не могла оторвать от него таз, как будто думала, что он может растаять в воздухе, бесследно исчезнуть.
Встав с постели, Брайенна с радостью вдохнула свежий воздух, напоенный ароматами расцветающего сада. Она чувствовала себя как ребенок, попавший в волшебный край. Все стало иным, и она смотрела на мир по-иному. С тех пор как Джейми вошел в ее жизнь, она обрела новый смысл, и разделенная любовь осветила ей весь мир ярким светом. Брайенна обернулась и увидела, что ее любимый зашевелился в постели.
– Джейми, – нежно позвала она, – иди сюда, любовь моя.
Джейми проснулся от звука голоса Брайенны и сел в постели. Откинув простыню, он натянул рубашку и бриджи и подошел к окну.
– Какое утро, смотри, – такого никогда не бывало! – сказала она в своей напевной ирландской манере.
– Пускай льет такой дождь, что Темза выйдет из берегов, – погода всегда будет для меня наилучшей, если я буду рядом с тобой.
– О, не было ли среди твоих предков ирландцев? – засмеялась Брайенна. – Твои преувеличения – совсем в ирландском стиле.
– Нет, это не преувеличение, а чистая правда, – возразил Джейми.
– Так или иначе, это благословенный день, за который я должна неустанно восхвалять Бога.
– И я тоже, – отозвался Джейми. – Но ты рада теперь, что не вернулась в Ирландию?
Брайенна кивнула темнокудрой головкой. – Я никогда не надеялась обрести такое счастье, – сказала она тихо. – Я думала, что я его не заслуживаю.
– Ерунда, – возразил Джейми, – ты заслуживаешь всей благости Бога и самого полного земного счастья.
Но Брайенна тихим голосом продолжала свою исповедь:
– Я хотела вернуться в Ирландию и уйти в монастырь, чтобы обрести там мир душевный. Но Бог даровал мне тебя, хвала Ему.
– Бог и твоя кузина, – заметил Джейми.
– Мариза? Что она сказала тебе?
– Она написала мне записку, что если я не поспешу, то рискую потерять самое для меня драгоценное на свете.
– О!
– Да, и я поспешил.
– Так значит, ее я должна благодарить?
– А ты рада тому, что мы не потеряли друг друга? – спросил он, нежно гладя ее волосы.
– Да, – ты даже не можешь представить себе, как я рада.
– Ну, что ж, тогда давай поженимся?
– Стать твоей женой – самое большое счастье для меня, – искренне ответила она.
– Значит, решено? – спросил Джейми.
– Но нас должен обвенчать католический священник, – уточнила Брайенна.
– Я готов обвенчаться с тобой, как только ты скажешь – в любое время, где угодно, с каким угодно священником. Только не откладывай надолго, любовь моя.
– И я не хочу откладывать счастья стать твоей женой, Джейми. – Брайенна знала, что, торопя свадьбу, нарушает положенный годичный срок вдовства, но ей это было безразлично. Она хотела как можно скорее соединиться с Джейми, и не желала лицемерить, изображая безутешную вдову Донала. Бог послал ей Джейми, и она дрожала при мысли, что может потерять его. Нет, она не станет откладывать свадьбу.
– Тогда разреши мне известить графиню, – Джейми нежно поцеловал Брайенну и вышел.
Мариза сидела в саду, наслаждаясь теплым летним ветерком. Рядом с ней Эльсбет, дочь Кэмерона, играла с черным котенком. Солнце золотило ее светловолосую головку.
– Какой красивый ребенок! – подумала Мариза и потрогала свой плоский живот. Растет ли там уже братик Эльсбет? Или сестричка, такая же светлокудрая девчушка?
Мариза уже вознесла утром молитву Богу, чтобы сегодняшняя ночь принесла плоды. Ребенок, рожденный от таких пылких любовных утех, будет дважды благословленным.
– Могу я поговорить с вами, миледи? Мариза обернулась – в нескольких шагах от нее стоял Джейми Кавинтон. Его обычно спокойное лицо показалось ей взволнованным. «Кажется, я недаром уговорила кузину не уезжать в Ирландию», – подумала Мариза.
– Конечно, Джейми, – ответила она с приветливой улыбкой. – Садитесь здесь, рядом со мной.
