зеркало…
Донал никогда не говорил ей, что она красива. Он говорил только, что она не женщина, а ледышка, способная отбить охоту у самого дьявола. Никогда она не знала, что мужчина может быть таким чутким и нежным, как Джейми. Она почувствовала неведомый ей прежде жар в низу живота. В порыве благодарности она обвила Джейми левой рукой и прижала к себе. Она чувствовала спокойствие и умиротворенность. Джейми не сжимал ее грубо и порывисто, как Донал, не торопился овладеть ею.
Кругом щебетали и заливались песнями птицы. Она увидела кролика, который щипал густую траву недалеко от них; почувствовав человеческий взгляд, он забавно поднял хвостик и ускакал. Брайенна увидела, что Джейми тоже посмотрел на кролика и улыбнулся. «Какой он удивительный, – подумала Брайенна, – в объятиях женщины улыбнуться смешному вспугнутому зверьку».
– Джейми, – прошептала она, и он снова прильнул к ее рту, раздвинув языком ее губы. Потом, подняв над ее бедрами легкую рубашку, он начал входить в нее медленно и нежно, не причиняя боли. Когда Брайенна почувствовала давление его отвердевшего члена, она инстинктивно сжалась, но, ощутив его нежность и бережность, расслабилась. Джейми продолжал, погружаясь все глубже в нежную плоть Брайенны и возносясь на вершины счастья и упоения.
Брайенна, учащенно дыша, отдавалась всем своим существом мужчине, который открыл ей врата наслаждения, дал ей ощутить счастье и гордость от сознания, что она – женщина. Она льнула к нему, ощущение блаженства заполонило ее душу, – и вдруг все кончилось.
Трезвый рассудок вступил в свои права, Брайенна отодвинулась от Джейми и, схватив свое платье и нижние юбки, поспешно оделась и прошептала:
– Мы должны поскорее вернуться домой. Могут подумать, что мы заблудились, или…
Джейми тоже быстро оделся. Он не в силах был подавить счастливую улыбку. Он уже считал Брайенну своей женой перед Богом и желал заверить ее в этом.
– Не поможете ли вы мне? – спросила Брайенна нежным голосом с присущим ей ирландским акцентом.
Джейми помог ей уложить кружевной воротник и туже затянуть ленты корсажа, а потом опустился перед ней на одно колено и торжественно сказал:
– Я
Слезы прихлынули к глазам Брайенны. Всей душой она приняла его клятву и сама хотела бы поклясться ему в любви и верности, но могла только тихо прошептать:
– Джейми…
– Теперь моя очередь прервать вас и сказать «тише», моя любовь. Вы должны знать, что моя любовь к вам – истинная. В ней нет тщеславия, и я слова не пророню о том, что вы полюбили меня, пока вы сами не захотите этого. Я отдаю вам свое сердце и хочу скрепить наш союз священными узами. Простите, что моя любовь не красноречива. Придворные кавалеры умеют воспеть свою любовь и воздать хвалы своей даме, а я – нет.
– Не извиняйтесь в этом, сладкие речи придворных кавалеров полны лжи. Я ценю вашу искренность, Джейми. «Если бы только я тоже могла быть искренней с ним, – подумала Брайенна. – Он заслуживает этого, но я не могу выйти за него замуж и обречь его на брак с бесплодной женой. Он – прекрасный человек и заслуживает полноценного брака». – Она поспешила прервать разговор:
– Поедемте скорее! Нельзя здесь дольше задерживаться.
– Но мы не кончили наш разговор. Мы должны продолжить его, – сказал Джейми, подсаживая Брайенну в седло.
– Да, позже, – согласилась она.
Мариза направлялась к замку после прогулки, когда вдруг увидела вдали на дороге всадников, направляющихся в Фицхолл. Они еще были слишком далеко, чтобы опознать их, и Мариза встревожилась. Это не могли быть Равенсмуры, родственники из Уэльса, которых она пригласила погостить. Они ответили, что приедут, но не в ближайшее время. К этому же эти всадники ехали по другой дороге, – не по дороге из Уэльса.
Солнце осветило всадника, который возглавлял кавалькаду, и Мариза узнала в его одежде «трехцветку Бьюкененов» – желтый, красный, синий. «Это родня Кэмерона!» – подумала она и пустилась бежать к дому, подобрав юбки, не заботясь о том, что такая поспешность вовсе не подобает графине.
Кэмерон из окна на втором этаже увидел жену, бегущую по траве к дому, и испугался: подумав, что она убегает от какой-то опасности, он крикнул Кен – доллу, чтобы тот немедленно бежал ей навстречу.
– Извините, милорд, – сказал Кендолл, – к дому приближается отряд всадников. – Кэмерон понял что Мариза бежит к дому, чтобы встречать гостей, успокоился и отпустил рукоятку кинжала, которую крепко сжал в руке.
– Кто же это, не видишь?
– Нет, еще не вижу, милорд.
– Сколько человек?
– Семь или восемь… Две женщины и, кажется, ребенок…
– Тогда это, конечно, не бандиты, – подумал Кэмерой. – Наверное, семья соседей, решили нанести визит…
– Где мистер Кавинтон? – спросил Кэм, спустившись по лестнице; Кэндолл следовал за ним.
– Он поехал на верховую прогулку с кузиной Ее Лордства, милорд.
– Попросите его зайти ко мне, когда он вернется, – сказал Кэм. Он помедлил перед дверью, глубоко вдохнув воздух. «Ничего не поделаешь. Придется приветливо встретить и принять скучных гостей».
– Что-то не так, милорд? – спросил Кендолл, заметив, что Кэм медлит перед дверью.
– Нет, ничего, – ответил его хозяин и вышел из дому.
Сияло солнце, и Мариза бежала к дому, зарумянившаяся, свежая и цветущая, словно деревенская красавица. Он глядел на нее и ощущал, что хочет схватить ее в объятия и, унеся в свою комнату, ласкать на кровати ее роскошное тело, целовать, впивая губами каждую его клеточку, нежить в ладонях ее полные груди. Но этого нельзя. Он должен обуздать свое желание, не то оно будет осмеяно и опозорено.
– Очевидно, нам придется принимать гостей, – тусклым невыразительным голосом сказал он подбежавшей к дому Маризе.
Она остановилась, запыхавшаяся, с блестящими глазами.
– Они одеты в ваши цвета, милорд. Он невольно отметил, что она снова соблюдает официальный тон и сказала «ваши цвета», а не «наши».
– Вы говорите – мои цвета?
– Да. – Стук копыт приближался. – Я различила их на всаднике, который скачет впереди.
Мариза увидела, что Кэм вздрогнул и крепко сжал свою палку. Он стоял, неподвижный как изваяние.
Залаяли собаки, разбежались куры, заржали лошади. Всадники остановились в нескольких футах от супружеской четы и начали спешиваться. Мариза услышала из уст мужа хриплое резкое кельтское проклятие. Она увидела уголком глаза, что ее люди стоят перед домом с пистолетами наготове, ожидая распоряжений.
Кэм наконец сдвинулся с места и встал за спиной жены. Голос его прозвучал холодно, как северный ветер:
– Ну, что ж, миледи жена! Мы имеем честь принимать у себя графа Терна, моего отца и его прекрасную жену, мою мать.
ГЛАВА 22
Мариза почувствовала укол в сердце, – она поняла, что холодный тон мужа выдает какие-то нелады в его отношениях с родными. Между тем к ней уже приближался высокий и плотный бородатый мужчина.
– Вот и моя новая дочь! – воскликнул он, обнимая Маризу и покружив ее по воздуху. – Отличную девчонку ты отхватил, Кэмерон! – Шотландский акцент в его голосе чувствовался сильнее, чем в голосе Кэма.
Потом Энгус сердечно обняла сына, похлопав его по спине. Пока мужчины приветствовали друг друга,
