– Бэрк…

– Молчи. Никаких разговоров.

– Неужели ты все еще меня хочешь? Ведь ты меня терпеть не можешь!

Бэрк как-то странно посмотрел на нее.

– Ничего подобного, – ответил он.

Ответ поразил их обоих. Почти суеверный страх охватил душу Бэрка, вытеснив все мысли. Больше всего на свете ему хотелось закончить этот разговор. Обхватив рукой ее затылок, он наградил Кэтрин жадным поцелуем, как будто пожирая ее с давно подавляемой и наконец прорвавшейся наружу нерассуждающей страстью. Потом, откинув в сторону пеньюар, он принялся поглаживать бархатистую кожу ее бедер. Ответный стон, полный откровенной страсти, показался ему сладчайшей музыкой. Она прижалась к нему так сильно, что ее нежные груди расплющились о его мускулистый торс. Руки у нее задрожали, когда она, выгнув спину, прильнула к нему в самозабвенном поцелуе, и эта дрожь передалась Бэрку.

Он встал и бережно перенес ее к камину, решив, что овладеет ею на ковре у огня: низкая оттоманка показалась ему непристойной. Ему не хотелось видеть Кэт покорной рабыней, ведь это была его Кэт, его возлюбленная Кэт, пылкая и щедрая, открытая и страстная, желающая его так же горячо, как он желал ее.

Кэт с готовностью раскрылась ему навстречу, обхватывая его тело ногами, когда он опустился на нее сверху. Она не стала прятать лицо, а смело взглянула прямо ему в глаза, позволяя увидеть все, что ему хотелось: волнение, страсть, наслаждение, всю любовь, переполнявшую ее сердце. Оказалось, что он к этому не готов. Он зарылся лицом в ее спутанные рыжие волосы и стремительно овладел ею.

– О, Бэрк, Господи, Бэрк… Бэрк! – вскричала Кэтрин, когда все кончилось.

Она готова была повторять его имя до бесконечности. Сердце у нее разрывалось.

– Поцелуй меня. Прошу тебя, поцелуй меня.

Его трясло от волнения и страха. Он вновь ощутил желание, но сил уже не осталось. А главное, ему не хотелось говорить: язык мог его выдать, наболтать лишнего. Поэтому Бэрк с радостью повиновался и начал осыпать ее поцелуями, пока неистовый стук их сердец не стал наконец ровнее, а тела не перестали стремиться друг к другу.

– Кэт, – заговорил Бэрк после долгой паузы, любуясь рубиновыми отблесками огня в ее золотистых волосах.

– Да, любимый?

Предательское слово так легко и просто сорвалось с ее уст! Ей хотелось проглотить его вместе с языком, но Бэрк, кажется, даже ничего не заметил.

– Как долго тебе пришлось скитаться одной после побега из Уэддингстоуна?

Кэтрин отодвинулась:

– Давай не будем об этом говорить.

– Но я хочу знать. Скажи мне.

– Я не помню. Несколько дней. Потом добрые люди пришли мне на помощь. Я не хочу об этом вспоминать.

– Тебе нелегко пришлось?

– Я не помню.

Бэрк вздохнул:

– Ну тогда я тебе расскажу.

Он притянул ее к себе поближе и крепко обнял.

– Это был сущий ад. Снег слепил глаза, а ветер чуть не срывал с седла. Ты замерзала и едва различала перед собой дорогу, тебе никак не удавалось с точностью определить, где ты находишься. Тебе было больно и страшно, ведь ты знала, что больна и нуждаешься в помощи. Тоска сжимала твое сердце, внутри все онемело. То, что с тобой случилось, было так ужасно, что ты не могла об этом думать.

Ощутив горячие слезы Кэт у себя на щеке, Бэрк еще теснее прижал ее к себе, поглаживая по волосам и нежно целуя.

– А чем ты заслужила подобные страдания? – жарким шепотом продолжал он. – Пожертвовала собой ради меня и отдала себя во власть чудовища. Ведь это правда? Так оно и было?

Кэтрин отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза.

– О Господи, Кэт, ведь ты уехала бы с ним, верно? Ты знала, что он собой представляет, и все-таки последовала бы за ним.

Он содрогнулся от ужаса при одной мысли об этом.

– Только на месяц, – пояснила она тоненьким голоском. – Я заставила его на это согласиться.

– Боже, Боже!

Бэрк сжимал ее так сильно, что она едва могла дышать.

– Я был пьян, Кэт. Знаю, это меня не извиняет, но хоть объясняет кое-что. Когда я увидел вас вместе, он прикасался к тебе… У меня как будто что-то взорвалось в голове. Я хотел его убить. А тебя… тебя я только хотел наказать. И еще я хотел обладать тобой, сделать тебя своей. Отнять тебя у Джулиана и предъявить свои права.

Он ослабил свои железные объятия и заглянул ей в глаза: