этой империи (другое дело, что названной, служебно-государственной, функцией деятельность РПЦ не исчерпывалась).

Стремление же русских национальных традиционалистов выступить от лица некоей идеальной дореволюционной России, водимой столь же идеальной официальной Церковью, серьезно мешает делу идеологической консолидации и вряд ли строго сообразовано с исторической правдой.

Всецело осознавая значение Православия, которое, по мысли Пушкина, сообщило 'особенный национальный характер' русскому народу, мы хотим в то же время призвать православных патриотов к терпимости в отношении значительного слоя неверующих среди современной русской нации. Огульный отказ им в патриотизме не способствует консолидации оппозиционного движения. Ультимативность в вопросе веры и неверия, отталкивая от движения сегодняшних атеистов, невольно придает государственно-патриотическим стремлениям крайних (радикальных) традиционалистов сектантский характер, резко сужает круг участников патриотического движения.

Избавившись от ущербных идеологем, национальные традиционалисты должны выстроить новую традиционно-национальную доктрину, учитывающую и обобщающую весь исторический путь России и устремленную в будущее.

Демократы-государственники, активность которых в оппозиционном движении нарастает, для полноценного участия в национально-государственном строительстве должны:

– избыть свойственное им, так же как и коммунистам, низведение социально-государственной жизни к рациональным действиям индивидов и групп, признать наличие и высокую значимость в ней нематериального, духовно-метафизического плана – того плана, который в истории России всегда был определяющим;

– отказаться от позиции одномерного социально-экономического универсализма по либерально-западному образцу, признать, что как опыт СССР, так и сегодняшние примеры стран Индокитая, Ближнего Востока и Латинской Америки – указывают на множественность цивилизационных путей;

– отказаться рассматривать экономику как основной или, тем более, единственный системообразующий фактор социально-государственной организации, согласиться с огромной ролью именно в России – национальных социокультурных особенностей;

– отказаться от категорического философского индивидуализма, от трактовки любых социальных объединений, как средств достижения индивидуальных целей и удовлетворения индивидуальных интересов, а также от взгляда на государство как на сугубо служебное средство для согласования этих индивидуальных интересов. Исторический опыт Запада показывает, что из этого взгляда следует множество моделей государства, предлагаемых группами, кланами и социальными слоями, причем эти модели не удается согласовать ненасильственными методами;

– избыть техницистское идолопоклонство, признать, что научно- технический прогресс не есть оптимальный, а тем более единственный тип прогресса, что экологические, ресурсные и личностные издержки, являющиеся его неотъемлемой чертой, могут быть осмыслены и сведены к минимуму только в сфере прогресса более высокого уровня – прогресса духовного, нравственного, религиозного;

– переосмыслить проблему соотношения прав человека и прав общества, понять, что гуманистический индивидуализм Запада эту проблему не решил и решить не в состоянии, осознать, что в Православии и общинных традициях русской культуры 'примату прав человека' места нет, что попытка насильственно пересадить эту идею на российскую почву объективно приводит к потере культурно-исторических корней, а значит, к социальной ломке, 'войне всех против всех'.

Гуманизм демократов-государственников должен опираться не на космополитические химеры плохо усвоенного философского наследия Запада, но прежде всего на осмысление Русской истории, русских традиций духовности.

Только критически переоценив идейный багаж основных нынешних политических сил, можно строить непротиворечивую и неущербную идеологию Русского пути, в которую войдут:

– НОВЫЙ РУССКИЙ КОММУНИЗМ!

– НОВЫЙ РУССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТРАДИЦИОНАЛИЗМ!

– СОБСТВЕННО РУССКИЙ, НЕАТЕИСТИЧЕСКИЙ, НЕЛИБЕРАЛЬНЫЙ

ГУМАНИЗМ!

Определим причины, приведшие к разрушению нашего государства. Что это – результат заговора неких мировых центров власти или же следствие дефектности нашей системы и нашего общества? И если речь идет о дефектности, то что мы определяем как дефекты, приведшие к национально-государственной катастрофе?

Изложим наши тезисы по этим вопросам с привлечением понятий теории систем.

Государство-общество, как особая сверхсложная система, управляемо и самоуправляемо. В нем выделяются меньшинство, держащее в своих руках механизмы управления обществом и государством (элита, аристократия либо другие высшие сословия), и большинство – собственно общество, устанавливающее как механизмы выдвижения управляющего меньшинства, так и специфические механизмы регулирования и коррекции деятельности этого меньшинства.

Общества имеют свои фундаментальные особые свойства и свои собственные цели и ценности. В той мере, в которой общества движутся в истории исходя из своих свойств, целей и ценностей, они являются творцами собственной и мировой истории, т.е. историческими субъектами.

В государстве и обществе, как в сверхсложных системах со множеством подсистем, функций, управляющих и регулирующих связей, существуют СОБСТВЕННЫЕ колебательные ПРОЦЕССЫ саморегуляции, самообновления, самоподдерживания, результатом которых являются собственные направленные изменения, т.е. развитие; но одновременно и неизбежно – существуют слабые точки, слабые связи, слабые и неустойчивые фазы собственных колебательных процессов.

Государство и общество есть система открытая, неизолированная. Она соединена с другими системами (государствами, цивилизациями, центрами власти) прямыми и обратными связями самого различного характера – политическими, экономическими, информационными и т.д. На языке теории систем работу этих связей можно назвать ВЫНУЖДАЮЩИМИ ПРОЦЕССАМИ. Они накладываются на собственные процессы и сказываются в более или менее значительных изменениях состояния данной социально-государственной системы и в деформациях ее развития.

Характер вынуждающих процессов может быть как случайным, связанным с природными факторами (стихийные бедствия и т.д.) и собственными процессами в других системах (например, истощение каких-либо естественных ресурсов у иностранного торгового партнера), так и направленным – имеющим своей целью нарушение устойчивости или изменение типа чужой государственной системы, и даже полное ее подчинение либо уничтожение.

В последнем случае вынуждающий процесс является ВОЙНОЙ большей или меньшей интенсивности. В современном мире это чаще не война танков и ракет, а война смысло- информационная (политическая, идеологическая, психологическая, культурная), экономическая (финансовая, тарифная, квотная), ресурсная (сырьевая, энергетическая, товарная, технологическая).

Объектом подобных войн четвертого поколения обычно является вся социально-государственная система соседа, 'противника' или 'конкурента', но прежде всего – ее центры