— Жаль старика, — сказал для начала. — Не выпутается. Мотор уже еле тянет. И еще эта подлость с автомобилем.
— Да, — кивнул я. — Злая была старуха, на меня крысилась, а все равно жалко. Такое чувство, будто этот драндулет я у Бога выцыганил.
— Брось, — отмахнулся Козлов. — Бога нет. Ему не терпелось поговорить о другом. Бог — не по его ведомству.
— Чего делал? Давно не виделись!..
— По вас скучал!.. Нет, кроме шуток — скучал!
— А чего ж не приезжал?
— Ладно, — усмехнулся Павел Ильич. — Вопросов не имею. Только зря боялся. Я уже больше месяца оттуда. Здоровым признали.
— Сначала, знаешь, даже жалел, что признали. Там хорошо было.
— Работали?
— Думал.
— Ты что — домой торопишься? — спросил.
— Да нет, наоборот. Время потянуть хочу: лишние проводы — лишние ссоры.
— Все не ладите?
— Да как сказать… Она очень нервная.
— На меня не злится?
— Нет, не до того ей…
— Забыла? Думала, не выйду?
— Что вы! Она вас жалела…
— Жалела, — присвистнул Козлов. — Поблагодари ее. Только Агриппину Алексеевну с ее сестрицей тоже пожалеть можно. За то, что всего боится и ничего не смыслит.
— Ладно, не буду, — проявил Козлов неожиданную деликатность. Может, боялся, что уйду.
— За психушку жалеть нечего. Я снова бы туда пошел, если б жениться не надумал.
— На ком?! — Я обрадовался.
— Есть в квартире одна гражданка.
— Это такая завитая, длинная?
— Да нет. Ты не знаешь. Я теперь на Мархлевского переехал. Пойдем, тут близко.