часа, которые я вечером могу провести у тебя, означают для меня больше, чем все блаженство ночи, проведенной в объятиях юной красавицы...»

Но Зюльма не поддалась Бальзаку. Нет, не потому, что осознавала свою некрасивость – а она ее осознавала. Карро не хотела и не могла обманывать своего мужа, не хотела оставлять его, верная клятве «быть с ним в горе и радости». Они стали с Бальзаком друзьями. Обладая хорошим художественным вкусом и не боясь критиковать Оноре, она в немалой степени способствовала шлифовке его стиля. Он писал ей: «Ты – моя публика. Я горжусь знакомством с тобой, с тобой, которая вселяет в меня мужество стремиться к совершенствованию».

Дружил Бальзак и с другой женщиной, являвшейся культовой личностью своего времени, – Жорж Санд. Он называл ее «братец Жорж». Они были хорошими, добрыми друзьями, но не любовниками, несмотря на то что список возлюбленных писательницы был довольно обширным. Видимо, Оноре де Бальзак полагал, что предметом коллекционирования не является.

Он уже был известен, хотя богатым так и не стал. Стремясь заработать денег, он работал на износ – до 18 часов в сутки. Времени на устройство личной жизни постоянно не хватало, но ему этого и не требовалось: его личная жизнь устраивалась сама собой. Женщины сами искали знакомства со знаменитым писателем, забрасывая его письмами с приглашениями на свидание. Так, 5 октября 1831 года Бальзак получил письмо из Англии от маркизы Анриетты Мари де Кастри, дочери бывшего маршала Франции герцога де Мэйе, чья родословная восходила к XI столетию, и герцогини Фиц- Джемс, происходившей из рода Стюартов, следовательно, королевской крови.

Тридцатипятилетней даме, не так давно пережившей роман, закончившийся весьма плачевно, захотелось интеллектуального общения.

Дело в том, что некоторое время назад между маркизой и сыном канцлера Меттерниха вспыхнула страстная любовь, о чем судачили во всех салонах Лондона. Однако во время охоты де Кастри упала с лошади и сильно повредила спину, отчего большую часть времени была вынуждена проводить в постели или шезлонге. А вскоре и Меттерних скончался от чахотки.

Бальзак, на которого громкие фамилии и титулы производили прямо-таки гипнотический эффект, решил добиться расположения этой несчастной женщины. Навестив ее во дворце де Кастеллан, он долго общался с ней. «Вы приняли меня столь любезно, вы подарили мне столь сладостные часы, и я твердо убежден: вы одни мое счастье!» – написал он ей впоследствии.

Они становились все ближе и ближе друг другу, Бальзак навещал маркизу ежедневно, сопровождал ее в театр, писал ей письма, читал ей свои новые произведения, дарил рукописи... Одинокой и покалеченной женщине было приятно столь дружеское участие в ее горькой судьбе. Отнюдь не сразу заметила она, что то, что для нее является дружбой, для Бальзака – страсть.

Поняв скрытую подоплеку его действий, Мари де Кастри устроила писателю полный афронт.

Впрочем, по почте Бальзак познакомился с очень и очень многими своими возлюбленными, большинство из которых были более благосклонны к нему. В большинстве случаев известны только их имена – Луиза, Клер, Мари...

А вот жениться Бальзак не стремился, как-то даже высказав такую точку зрения: «Гораздо легче быть любовником, чем мужем, по той простой причине, что гораздо сложнее целый день демонстрировать интеллект и остроумие, чем говорить что-нибудь умное лишь время от времени».

Тут он, конечно, лукавил. Он не прочь был жениться на богатой и привлекательной женщине, тем самым решив все свои проблемы. Однако дамы хотя и соглашались завести с ним интрижку, отнюдь не спешили с ним под венец.

Со своей будущей женой Бальзак тоже познакомился благодаря почте. 28 февраля 1832 года издатель Бальзака Госслен передал ему письмо с почтовым штемпелем «Одесса». Письмо было написано неизвестной читательницей, назвавшейся Незнакомкой. Чуть позже она прислала еще одно письмо, где просила сообщить о его получении через популярную в Российской империи газету «Котидьен», что Бальзак, которого вся эта история с таинственной незнакомкой заинтриговала, и исполнил.

Имя загадочной корреспондентки после этого недолго оставалось тайной. Ею оказалась богатая польская помещица, подданная российской короны Эвелина Ганская, урожденная графиня Ржевусская. Умная и образованная женщина, она свободно владела французским, немецким и английским языками, однако в связи с преклонным возрастом и частыми болезнями ее супруга, Венцеслава Ганского, которому тогда было уже около 50 лет, она вынуждена была покинуть свет и отправиться с мужем в родовое поместье на Волыни, где они оба жутко скучали. Ей было тогда 30 лет.

С начала 1833 года между Ганской и Бальзаком начался эпистолярный роман. «Вы одна можете осчастливить меня, Эва. Я стою перед вами на коленях, мое сердце принадлежит вам. Убейте меня одним ударом, но не заставляйте меня страдать! Я люблю вас всеми силами моей души – не заставляйте меня расстаться с этими прекрасными надеждами!» – писал он ей. Какая женщина устоит перед такими словами?

Осенью того же года они встретились в Невшателе (Швейцария). Правда, она приехала туда с супругом, которому Бальзак был представлен и который был от знакомства с писателем в таком восторге, что большую часть времени Оноре был вынужден проводить с Венцеславом Ганским, а не с его супругой. Однако это не мешало ему всерьез увлечься Эвелиной, не только красивой и умной дамой, но и наследницей своего богатого мужа. После этой встречи он писал ей: «Во всем мире нет другой женщины, лишь ты одна!».

В том же году, работая сразу над несколькими романами, Бальзак возвратился к своему давнему замыслу: соединить все свои романы в единую «Человеческую комедию». Забегая вперед, отметим, что стать автором одной, но очень большой книги ему так и не удалось. Из 143 запланированных им книг он успел написать только 90.

Писал он обычно ночами, облаченный в белую сутану, служившую ему рабочей одеждой, при плотно закрытых шторах и свете свечей.

Работал Бальзак на износ, по 10–18 часов в сутки, взбадривая себя невероятным количеством черного кофе.

Нет, трудоголиком он не был, зная толк и в дружеских пирушках, и в иных развлечениях. Так, Ганской он писал: «Уже три года я живу целомудренно, как юная девушка», притом что за несколько дней до этого сестре сообщил, что в очередной раз стал отцом. Но богатство, к которому он стремился, так и не пришло к нему в руки. Конечно, его никак нельзя было отнести к числу бедных гениев, однако и по-настоящему богатым человеком он все еще не стал.

Надежды соблазнить Ганскую он не оставлял, забрасывая ее письмами с самыми нежными словами. «Как же вы хотите, чтобы я вас не любил: вы – первая, явившаяся издалека, смогла согреть сердце, изнывавшее по любви! Я сделал все, чтобы привлечь к себе внимание небесного ангела; слава была моим маяком – не более. А потом вы разгадали все: душу, сердце, человека. Еще вчера вечером, перечитывая ваше письмо, я убедился, что только вы одна способны понять всю мою жизнь.

Вы спрашиваете меня, как нахожу я время вам писать! Ну так вот, дорогая Ева (позвольте мне сократить ваше имя, так оно вам лучше докажет, что вы олицетворяете для меня все женское начало – единственную в мире женщину; вы наполняете для меня весь мир, как Ева для первого мужчины). Ну так вот, вы – единственная, спросившая у бедного художника, которому вечно не хватает времени, не жертвует ли он чем-нибудь великим, думая и обращаясь к своей возлюбленной? Вокруг меня никто над этим не задумывается; любой бы без колебаний отнял бы все мое время. А я теперь хотел бы посвятить вам всю мою жизнь, думать только о вас, писать только вам. С какой радостью, если бы я был свободен от всяких забот, бросил бы я все мои лавры, всю мою славу, все мои самые лучшие произведения на алтарь любви! Любить, Ева, – в этом вся моя жизнь!». Экий же лицемер...

25 декабря 1833 года они встретились вновь, и вновь в Швейцарии, в Женевском отеле «Дель Арк». Бальзак немедленно ринулся в атаку, и после четырех недель сопротивления Эвелина упала в объятия настойчивого ухажера. Бальзак даже обещал жениться на Ганской, как только она станет вдовой. Богатой вдовой, стоит заметить.

Однако зацикливаться на Ганской Бальзак, этот охотник за приданым, не стал. В 1835 году он встретил английскую графиню Гвидобони-Висконти и начал развивать наступление еще и в этом направлении.

Это была чувственная, очень красивая, хотя и несколько полноватая женщина, натуральная блондинка с непринужденными манерами, которая легко шла на флирт и благосклонно принимала восхищение ею. Бальзак моментально забыл о Ганской и ринулся на штурм, который удался.

Связь его с графиней Гвидобони-Висконти продолжалась пять лет. Графиня любила Бальзака, родила ему сына, Лионеля Ришара Гвидобони-Висконти, в трудные для него дни она неизменно приходила ему на выручку, прятала его в своем доме от кредиторов, появлялась с ним в театре в одной ложе, наплевав на то, что скажут в свете. К счастью, муж ее не был ревнив, а свет видывал и не такое.

Газеты во всю трубили о скандальной связи, и, естественно, Эвелина Ганская обо всем узнала. Она писала ему письма, полные горьких упреков, на которые Бальзак отвечал, что вся эта история – выдумки газетчиков, а он и Гвидобони-Висконти являются простыми друзьями. Что еще он, собственно, мог ответить?

А графиня меж тем устроила ему поездку в Италию, полностью оплатив ее. Впрочем, сопровождала его не Гвидобони-Висконти, а некий молодой человек по имени Марсель.

Нет, это не означало, что Бальзак пресытился женщинами и обратил свой взор на мужской пол. На самом деле Марселем была супруга крупного судейского чиновника,