где билось сердце, она смешалась так, что потеряла дар речи.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Не нужно. Я просто неудачно выразился. Ваша искренность застала меня врасплох. Я никогда не встречал человека, тем более женщину, которая не побоялась быть настолько откровенной. Это восхитительно!

— Восхитительно? Вы хотите сказать, мучительно! Лично для меня это так и есть, особенно в эту минуту.

Фара стояла напротив света, струившегося из окон. В лучах, пронизавших шифоновый наряд одалиски, она казалась почти нагой. Он не в силах был оторвать глаз от идеальной красоты ее тела. Желание, мощное и неотвратимое, как тайфун, окатило Шехаба жаркой волной, отдавшись дрожью в руках.

Он изнывал от желания сжать эту непостижимую женщину в своих объятиях. Вместо этого он обул ее ножку в бальную туфельку, обшитую изумрудным атласом, впрочем успев коснуться губами точеной лодыжки до того, как ткань платья скрыла гладкую нежную кожу.

— Почему это мучительно? — спросил он, все еще стоя на колене. — Вы оказали мне такую услугу...

— Ус-слугу?

Шехаб неспешно поднялся, и его взгляд, так же как и каждое движение, говорили о владевшем им желании.

— Огромную услугу. С того момента, когда наши глаза встретились, мне немедленно захотелось познакомиться с вами. Сначала я хотел сразу признаться вам в том, что вы очаровали меня с первого взгляда. Но потом засомневался. Вдруг мои слова будут расценены вами как пошлость. Но, к счастью, вы решили мою проблему, сказав, что я вам нравлюсь. Остается только порадоваться тому, что наши чувства взаимны.

Фара тряхнула головой и метнула на него недоверчивый взгляд:

— Откуда вам это известно, если даже я сама не знаю, что именно чувствую!

— Можно начать с того, чтобы попытаться описать это словами, — предложил Шехаб. Его взгляд, медленно скользнул к обворожительному, декольте собеседницы и надолго остановился там.

Фара оперлась на балюстраду. Ее пугала собственная реакция: так сильно ей хотелось прильнуть к этому мужчине, даже имени которого она не знала, и умолять поцеловать. Что творится, черт побери? Что это на нее накатило?

— Вы меня смущаете, — выдавила она. — Вы заставляете меня... — Она вовремя прикусила язык.

— Сгорать от желания? — вполголоса закончил за нее Шехаб, словно они говорили о чем-то обычном и повседневном.

— И это тоже, — кивнула Фара и закусила губу. — Не понимаю, почему я все это вам говорю! — пожаловалась она. — Может, причина в полнолунии или в шампанском?

— Полнолуние исключается, — отверг первый вариант Шехаб, мельком взглянув на темное небо, на котором золотился тонкий серп новорожденной луны.

— Тогда это шампанское, — убежденно произнесла Фара. — Какой-нибудь побочный эффект.

— Неправильное шампанское, которое вы даже не пробовали? — фыркнул Шехаб, едва сдерживая смех. — А вот вы более чем реальны. — Он стал серьезен. — Прекрасное видение.

— Видение? — в свою очередь фыркнула Фара. — Ну конечно. А как у вас со зрением?

Каковы бы ни были его истинные намерения, но сейчас Шехаб говорил правду.

— Никто не сможет заставить меня отказаться от своих слов.

Она кивнула и слегка улыбнулась.

В эту минуту Шехаб как-то забыл, что следует опасаться актерского мастерства Фары Бьюмонт. Впервые в жизни он встретил женщину, которой чужды женские уловки.

Фара словно угадала его мысли и тихо произнесла:

— Неужели это случилось с нами?

— До нашей встречи я тоже в это не верил. Но моя честность вынуждает меня признаться, что я испытываю к вам влечение, которое сильнее меня. Ведь вы тоже это чувствуете?

Фара не ответила, но Шехаб прочел в ее глазах молчаливое согласие. Неожиданно она отвела взгляд в сторону, словно смелость вдруг покинула ее.

Шехаб знал, что нельзя позволить ей отказаться от своих слов.

— Не стоит убегать от правды. Просто признай это, — ласково сказал он.

— Как, если мы даже не знакомы?

— Это легко исправить. — Шехаб взял ее правую руку, слегка липкую от шампанского, и поднес к лицу. — Шехаб аль-Аджман к твоим услугам, — представился он и прижался горячим поцелуем к. ее ладони. — Ну вот, половина дела сделана. Теперь твоя очередь, чтобы ты признала, что между нами существует влечение.

Фара выдернула свою руку, словно прикосновение его губ могло обжечь ее, и сжала пальцы.

— Это арабское имя.

— Так и есть, моя красавица.

— О! — Ее глаза удивленно расширились. — Так это ты? Шейх Шехаб аль-Аджман? Но этого не может быть!

— Почему нет? — пожал он плечами. — Если, конечно, не существует второго шейха с таким же именем. — Его губы изогнулись в довольной улыбке. — То, что ты обо мне слышала, — разве это не судьба?

Как бы ни была она изумлена, но логика заставила Фару возразить:

— Не думаю, что это судьба. Моя работа как раз и заключается в том, чтобы знать о каждом, кто исполняет роль первой скрипки или может сыграть ее в деловом мире. Ты... вы появились в западном бизнесе всего месяц назад, но уже потрясли всех. Это была не просто очередная волна. Это был цунами. — Она недоверчиво покачала головой. — Извините, что так путано объясняю. Я представляла вас совсем другим.

— Да? — оживленно спросил Шехаб. — И каким же я тебе представлялся?

— Самовлюбленный тип верхом на арабском жеребце в одежде бедуина, жестокий, высокомерный и... — Фара осеклась.

«Когда-нибудь ты научишься держать язык за зубами?» — ругала она себя.

С опаской Фара взглянула на могущественного шейха и перевела дух. Кажется, ее слова Шехаба не задели, скорее развеселили. Шехаб. Она произнесла это имя про себя. Теперь оно всегда будет ассоциироваться для нее с невероятной мужественностью и красотой.

— Ты сказала, что работаешь. Неужели это правда?

Фара сразу ощетинилась и вскинула голову:

— Да, работаю. Как и большинство людей. Могу я узнать, почему этот факт вызывает у тебя ироничную улыбку?

— Когда я увидел тебя в этом платье, до того, как оно было испорчено шампанским, то подумал, что именно так и должна выглядеть главная наложница в султанском гареме, моя Шахерезада. Поэтому с трудом верится, что ты работаешь, вместо того чтобы принадлежать мужчине и быть его самым лелеемым сокровищем.

Фара открыла было уже рот, чтобы произнести что-нибудь уничижительное, но потом поняла, что он задумал:

— Ну ты и... Ладно.

Шехаб весело улыбнулся.

— Всего лишь шутка. — Он обмотал прядь ее волос вокруг своего указательного пальца. — Ну, так чем же занимается моя очаровательная сирена?

Сердце ее учащенно забилось, но Фара в притворном удивлении оглянулась, словно не понимая, о ком речь.

— Сирена? Это я, что ли? А, знаю! Наверное, все дело в платье. — Она улыбнулась, но улыбка вышла чуть грустная. — На самом деле я далеко не сирена. Да и работа у меня совсем иного плана. Я главный