– Ты придумал, что делать? – прошептала Эдит.

Карли обхватил ее за пояс.

– Я из Дитмарша, – ответил он. – Я кое-что знаю насчет воды. Мне нужно построить… – он не мог подобрать слово, – лодку, что ли?

– На острове лодок нет. Ни досок, ни инструментов. Деревья валить – это на несколько недель. И все равно, тебя ведь услышат!

– Я имею в виду не такую лодку, – сказал Карли. – Мне нужно, – он повернулся к Марте из Фризии, – то, что мы называем punt.

– В нем охотятся на уток, – кивнула Марта. – Но для чего он тебе?

Через несколько часов Карли, потея, склонился над сооружением, которое собирал на обращенном к морю берегу острова, самом удаленном от постов стражи. Плоское дно лодки было сделано просто из двери. Нашлась лишь одна, отсутствие которой не заметили бы в тот же самый день – дверь, ведущая в вонючий нужник для рабынь. Видимо, ни стража, ни королевы даже не подозревали о существовании подобного места, не говоря уж о том, есть там дверь или нет. Карли снял ее с петель, и унес. Она сама по себе выдержала бы одного человека, и на ней можно было бы переправиться с шестом, если бы держаться мелководья. Но он знал, что от него потребуется большее, ведь прежде чем подходить к берегу фьорда, нужно сделать круг по морю. Понадобится место, чтобы стоять, если он не хочет, чтобы каждая волна заливала его. Еще нужен какой-нибудь штевень на носу, чтобы рассекать волны – и изготовленный без шума и без инструментов.

Медленно и неловко он отпилил углы двери своим мечом, острым, но без зубцов. Взятыми с кухни железными вертелами удалось прикрепить по бокам несколько дровяных поленьев, прибить их плоским камнем, обернутым в тряпки. Деревянный поднос поверх них он прикрепил с помощью четырех гвоздей, расшатанных голыми руками и потихоньку вытащенных из деревянной обшивки со стены в задней части главного зала. И наконец, снедаемый нетерпением и уверовав, что пропажа не будет обнаружена раньше следующего утра, он, уперевшись коленом, отломал одну из досок обшивки, у самого низа. Сейчас он пытался забить еще три гвоздя в доску, прилаженную к передней части двери, чтобы сделать неуклюжий носовой обвод. Тогда он получил бы некоторое подобие плоскодонки, на которой дитмаршские охотники плавают по своим непролазным болотам. Он не будет ни отталкиваться шестом, ни делать уключины, он просто будет грести с кормы одним веслом – это опять же отломанная дощечка, вставленная в расщепленный конец еловой ветви. На тихой воде сойдет. Если только его не заметят стражи с прибрежных лодок или моряки с одного из огромных кораблей, которые охраняют королевские рубежи. Если он не повстречает тварь из морских глубин.

При последней мысли волосы Карли встали дыбом. В глубине души он знал, чего боится. Не моря и не людей. Слишком многое он и английские катапультеры, изнывая от скуки, понарассказывали друг другу о том, какие чудовища водятся на их родине, добавляя еще и услышанное от викингов. Живя в Дитмарше, Карли боялся болотных кикимор. Англичане боялись привидений – боггартов, ведьм и подземных обитателей. Викинги рассказывали обо всех них и о еще более странных тварях – скоффинах, никсах, марбендиллах и шхерных троллях. Кто знает, что там встретится ночью в море? Возьмет и высунется поросшая серым волосом рука и схватит его за лодыжку, когда он будет грести, стоя в шести дюймах над поверхностью воды. А потом тварь устроит себе на морском дне пир.

Карли встряхнулся, загнал плоским камнем последний гвоздь и выпрямился.

На ухо ему промурлыкали:

– Собираешься порыбачить?

И без того напуганный, Карли сиганул прямо через плоскодонку, в воздухе развернулся, приземлился уже готовый к борьбе, стараясь разглядеть, что за напасть к нему подкралась. Он почти успокоился, когда увидал довольное, презрительное лицо Стейна, капитана стражников, стоявшего полностью вооруженным, но заткнув большие пальцы за пояс.

– Не ожидал меня увидеть? – поинтересовался Стейн. – Думал, я не вернусь до утра? Ну а я подумал, что лишняя предосторожность не помешает. В конце концов, если на Дроттнингсхолме мужчинам нельзя оставаться после заката, то и тебе тоже нельзя, а? А теперь скажи-ка мне, коротышка, где твой длинный дружок? Кобелится в замке? Он потеряет больше, чем один глаз, когда мы отдадим его королю Хальвдану. Хочешь отправиться с ним?

Меч, который Шеф перековал для Карли, по-прежнему валялся на земле, там, где и был брошен. Карли рванулся к мечу, схватил его за рукоять и выпрямился. Первое оцепенение прошло. Это не тварь из морских глубин. Просто человек. По-видимому, один. В шлеме и кольчуге, но без щита.

Стейн выхватил меч и пошел вокруг лодки. Карли не был коротышкой, но не доставал Стейну даже до плеча и в весе проигрывал фунтов пятьдесят. Насколько тот быстр? В армии викингов полно крестьянских сыновей, говорил Шеф.

Карли приподнял локоть и вложил весь свой вес в удар с правого плеча, не в голову – слишком легко поднырнуть, – а в основание шеи, как учил Шеф.

Стейн заметил начало движения, сразу понял, куда нацелен удар, как пойдет меч. Он успел даже переступить ногами перед отбивом. Одним движением он крутанул свой меч в руке, резко вздернутым основанием клинка пресек размашистую дугу удара Карли. Клинки лязгнули. Меч Карли, выбитый из руки, полетел в сторону. Легким движением кисти Стейн приставил острие своего меча к кадыку противника.

«Значит, не из крестьянских сыновей», – с тоской подумал Карли. Лицо Стейна исказилось отвращением. Он опустил меч.

– Не шкура делает медведя медведем, – сказал он. – И не меч делает коротышку воином. Ладно, ты, конопатый ублюдок, говори, или я из тебя отбивную сделаю.

Он нагнулся вперед, склонив ухо и уведя тем самым свой подбородок в сторону и вверх. Ноги Карли сами сменили фехтовальную позицию на более привычную и естественную для него. Он приподнял отвыкшую было от дела левую руку, а правой мгновенно провел боковой удар в челюсть.

На этот раз приемы Стейна, натренированные десятилетиями, подвели его. Удар застал его врасплох. Пока он поднимал меч для убийственного ответного выпада, еще один удар отбросил его голову назад, а третий – с расстояния в шесть дюймов – обрушился на висок. Он завалился вперед, а Карли шагнул в сторону и рубанул его ребром ладони под затылок – прием, запрещенный в Дитмарше на ринге, но не против мужей или встреченных в ночи соперников. Ветеран растянулся у ног Карли во весь свой шестифутовый рост.

Из сумрака вышла Марта, рабыня. Когда она увидела лежащего воина, в ее глазах появился ужас.

– Я пришла посмотреть, уплыл ли ты. Это капитан Стейн. Раньше он никогда не шпионил ночью. Они знают, что ты здесь! Он мертв?

Карли помотал головой.

– Помоги мне связать его, пока не очухался.

– Связать его? Ты с ума сошел? Мы не сможем вечно сторожить его или заставить его молчать.

– Ладно… Что же нам с ним делать?

– Перерезать глотку конечно. Давай-ка, быстро. А тело положи в лодку и столкнешь в воду. Пока его найдут, пройдет много дней.

Карли подобрал меч, уставился на оглушенного Стейна.

– Но я никогда раньше не убивал. Он… Он не сделал мне ничего плохого.

Марта решительно шагнула вперед, нагнулась над Стейном, который уже зашевелился и пытался подняться. Она выхватила у него из-за пояса короткий нож, быстро попробовала остроту лезвия, сковырнула со Стейна шлем и за волосы оттянула ему голову назад. Заведя руку вперед, вонзила нож глубоко под левое ухо. Прорезала им широкий и глубокий полукруг. Из рассеченных артерий брызнула кровь, Стейн закричал, голос его с шипением вырвался из большой дыры в глотке.

Марта отпустила голову, дав телу завалиться ничком, машинально обтерла нож о свой засаленный фартук.

– Мужчины, – бросила она. – Это же как свинью зарезать. Только свиньи не уводят других свиней из их дома. Не хоронят их заживо. Он не сделал тебе ничего плохого! А сколько всего он и ему подобные сделали мне? Мне и таким, как я? Что ты стоишь как столб, а еще мужик называется! Сматывайся! И захвати с собой эту тушу. Если ты не вернешься через два дня, мы все к нему присоединимся. Куда бы он ни