Не так уж трудно купить мальчику новую пару носков.

— Ты Дуги Джонс, да?

Мальчик рассеянно кивнул.

— Привет, — сказала она. — Меня зовут Кимберли.

Дуги, видимо, было все равно. Он ступил обеими ногами в грязь и пошевелил пальцами, наблюдая за тем, как она пузырится.

— Я люблю жуков, — сказал он. — Хочешь посмотреть?

Дуги полез в карман брюк. Кимберли сумела подавить вопль, когда мальчик вытащил огромного черного жука и посадил ей на руку. Жук был гигантский. И очень шустрый. Он быстро пополз по ее предплечью.

— Классный жук, — слабым голосом произнесла Кимберли, стараясь сохранять спокойствие. Дуги смотрел на нее — изучал, ждал, испытывал.

Жук добрался до шеи. С трудом поборов желание прихлопнуть его, Кимберли схватила насекомое левой рукой. Жук отчаянно забился в ее кулаке. Она бросила его наземь.

— Отличный жук, Дуги, — сказала она. — Но ему нечего делать у тебя в кармане. Жуки должны жить в лесу. В неволе он умрет.

Дуги посмотрел ей в глаза. Потом поднял босую ногу и вдавил жука в грязь. Он долго стоял так и смотрел на Кимберли большими равнодушными глазами.

— Зачем ты на нем стоишь, Дуги? — негромко спросила Кимберли.

— Потому что я так хочу.

— Жук может умереть.

Мальчик пожал плечами.

— Если ты не позаботишься об этом жуке, Дуги, то кто о нем позаботится?

Дуги нахмурился. Судя по всему, вопрос застал его врасплох. Он с любопытством приподнял ногу. Жук шевелился в отпечатке ступни и, видимо, по-прежнему пытался удрать.

Мальчик долго разглядывал жука. Кимберли сидела на корточках рядом с ним, плечо к плечу.

— Тебя прислало агентство, — сказал Дуги.

— Нет.

Он нахмурился.

— Тебя прислало агентство, — повторил он настойчиво. — Ты меня заберешь? Я не против. Давай уедем. А где та женщина в фиолетовом костюме?

— Дуги, я подруга Рэйни. Я приехала сюда, чтобы ее найти.

Мальчик насупился и отвернулся.

— Я больше не хочу с тобой говорить.

— Жаль.

— Она пьяница.

— Рэйни — пьяница?

— Да.

— Ты видел, как она пьет?

— Нет. — Его голос звучал равнодушно. — Но я знаю. Она сказала, что хочет мне помочь. Сказала, что она мой друг. Она пьяница. Я такое видел.

— Ты знаешь, что Рэйни пропала?

Он пожал плечами.

— Мне очень плохо без нее, — сказала Кимберли. — Я подруга Рэйни и хочу найти ее.

Дуги поднял глаза:

— Дура!

В его голосе прозвучала такая горячность, что Кимберли испугалась. Она отпрянула, чуть не потеряв равновесие, и уперлась рукой в грязь.

— Почему ты так говоришь?

Но Дуги не ответил. Он выпятил нижнюю губу. Губа дрожала. Он снова схватил жука и на этот раз сунул его в рот. Щеки мальчика начали попеременно округляться: жук продолжал борьбу за жизнь.

Кимберли не знала, что делать. Инструкторам в академии явно не приходилось иметь дело с такими, как Дуги Джонс.

Она взяла палочку и начала что-то чертить в грязи. Это было лучше, чем смотреть на то, как у Дуги шевелятся щеки.

— Когда я была маленькой, — негромко произнесла Кимберли, — старше, чем ты, но все равно маленькой, моя старшая сестра погибла. Потом, через год, погибла мама. Ее убили в собственном доме; это сделал тот же самый человек, который убил мою сестру. Он гонялся за мамой по комнатам с ножом. Я узнала об этом из новостей. Я видела фотографии с места преступления.

Кимберли нарисовала очередную картинку. Она никогда не была хорошей художницей. Сначала она начертила квадрат, потом превратила его в примитивный домик. Входная дверь получилась слишком маленькой, а окна — слишком большими. Потом Кимберли попыталась пририсовать дерево, но оно заслонило собой крошечный домик, так что картинка приобрела какой-то зловещий оттенок. Кимберли знала, что дети, ставшие жертвой преступления, часто рисуют мрачные, жуткие картинки. Таково было ее прошлое. Возможно, и прошлое Дуги.

— Тот же человек, тот же убийца, пытался добраться и до меня. Я сбежала. Уехала из Нью-Йорка в Портленд, надеясь скрыться от него. Но он преследовал меня, Дуги. И нашел. Он приставил пистолет к моей голове. Он описал мне, как именно он меня убьет, и я уже видела себя мертвой.

Кимберли наконец подняла взгляд. Дуги смотрел на нее с нескрываемым восхищением.

— Очень тяжело лишиться матери, — сказала она. — Словно остаешься один на целом свете. Одиночество пугает. Одиночество — это когда ты не знаешь, что случится в следующий момент. Одиночество — это когда никто тебе не поможет. Ты знаешь, почему я до сих пор жива, Дуги? Знаешь, почему тот человек меня не убил?

Дуги медленно покачал головой.

— Благодаря Рэйни, — ответила Кимберли. — Она вмешалась, заговорила с ним, отвлекла его внимание. Мы выиграли время. И в конце концов убили его, а не меня. Рэйни спасла мне жизнь, Дуги. Поэтому мы с ней друзья.

Дуги забрал у нее палочку. Он водил ею по рисунку до тех пор, пока от того не осталось ничего, кроме перемешанной с водой земли. Потом он открыл рот и вытащил жука, держа его двумя пальцами. Жук по- прежнему шевелил ножками. Дуги наблюдал, как он извивается.

— Друзья не идеальны, — продолжала Кимберли. — Друзья делают ошибки. Наверное, ты тоже знаешь таких людей, Дуги. Возможно, люди нередко тебя разочаровывали. Хотелось бы мне сказать, что этого больше не повторится, но ошибки — это часть жизни.

— Стэнли меня бьет, — кратко сообщил Дуги.

— Стэнли — это…

— Мой приемный папа. Он меня бьет. Я сказал той женщине в фиолетовом, а она сказала Рэйни. Рэйни пообещала мне помочь, но ничего не сделала.

— Мне жаль это слышать, Дуги. Стэнли недавно тебя бил?

— Да.

— Можешь показать синяки?

Дуги покачал головой:

— Можно бить так, что синяков не остается. Стэнли умеет.

Кимберли против своей воли ощутила холодок. Она взглянула на дом — в тридцати метрах от них. Темные окна. Гигантские ели, отбрасывающие густую тень на всю постройку. Дом был маленьким и мрачным. Американская готика. Кимберли уж точно не хотела бы здесь жить.

— Дуги, Стэнли упоминал имя Рэйни? Он говорил тебе, что она пропала?

— Я не разговариваю со Стэнли.

— Ты видел когда-нибудь, как они с Рэйни спорят?

Дуги поджал губы. Он наконец выпустил жука, и тот во всю прыть понесся к ближайшему камню.