Невозможно признать случайным тот факт, что нет ни одного общественного движения, которое не заключалось бы взрывом женоненавистничества. Выше было сказано, как отнеслась церковь Византии к «засилию женщин», составив в поношение им ряд сборников, вроде «Златоструя» и других. По типу этих сочинений у нас, в Москве XVI века, поп Сильвестр написал «Домострой», сборник советов отцам, как надо воспитывать девиц, мужьям — как, за что и чем надобно бить жён. У нас в XI столетии, во время драк удельных князьков, какие-то «волхвы» в земле Суздальской и Ростовской тоже возбуждали народ против женщин, будто бы вызывавших голод, и многие женщины были убиты. После восстания Степана Разина в Москве зарывали живыми в землю каких-то колдуний.
Но в общем наша антиженская церковная литература неоригинальна и свидетельствует о влиянии культурного Запада. Там после «века правления блудниц» было твёрдо установлено, что женщины — «ведьмы», и с этого времени до конца XVII века не один десяток тысяч был утоплен, погиб в тюрьмах, сожжён на кострах инквизиции. Появилась книга «Молот ведьм», самая позорная из всех гнусных книг, когда-либо написанных хладнокровными фанатиками. Естественно думать, что озлобление церкви против женщин в эту эпоху вызвано было фактом её освобождения из плена церкви. Она уже не уступала мужчине в общем образовании, цеха не ограничивали её трудовую деятельность, она уже завоевала право быть мастером цеха, положила основание производству гобеленов, кружев, но через некоторое время цеховые права были отняты у неё. Во Франкфурте-на-Майне в XVII веке вышла книга под кратким, но красноречивым титулом «Женщина — не человек», а в Лейпциге в 1750 году издали сочинение, озаглавленное «Любопытные доказательства, что женщина не принадлежит к человеческому роду». Можно назвать не один десяток книг такого типа. Мы знаем, что эта изуверская и подлая работа продолжается в Европе и до сего дня. Поток злой глупости и пошлости, направленный против женщины, столь же обилен и широк, как и грязен. Доказательства, что истоком его является церковь, неисчерпаемо обильны и неоспоримы.
Начиная с глубокой древности, повсюду жрецы, волхвы, пророки, маги, епископы, патриархи, попы стремились к власти над миром трудового народа. Из всех сект христианской церкви наиболее бесстыдно, упорно и успешно добивалась власти римско-католическая секта, старейшая и наиболее умело организованная; она в конце XIX века насчитывала в мире свыше 200 миллионов католиков. Путём пропаганды терпения на земле ради блаженства за гробом, в холодной пустыне над землёю, она почти 500 лет паразитивно врастала в массы рабов, язычников и, показав теснимому «варварами» императору Константину своё организационное уменье, заставила его признать христианство государственной религией, то есть уступить епископам половину светской — политической власти.
На протяжении 1500 лет история римско-католической церкви — это история грабежа и разбоя, распутства, предательства и наглейшей открытой торговли кровью народа, организации междоусобных войн и жесточайшей борьбы против науки — против идеологии, основанной на процессах труда, единственно необходимой и спасительной для народов. «Крестовые походы» на Восток якобы для освобождения несуществующего «гроба господня», а в сущности для расширения власти своей, инквизиция как сродство борьбы против мысли, враждебной церкви, — вот главнейшие исторические подвиги церкви. Об её культурном варварстве сказано выше.
Она не только орудие буржуазии, она естественный орган буржуазной плоти, правая рука, которая назначена держать за горло трудовой народ, отравлять и гасить его разум. Левая рука церкви служит для укрощения роста «вольномыслия» в среде самой буржуазии. Всматриваясь в современную работу католической церкви, ясно видишь, что её успехи в громадной степени могут быть объяснены тонко разработанной ею системой возбуждения вражды полов и порабощения женщин. В крестьянской и рабочей массе католических стран поп — соглядатай, шпион, судья, законоучитель, он действительно «пастырь душ» и враг разума. Он вхож в каждую семью, каждая женщина рассказывает ему на обязательной исповеди всё, что он хочет знать о жизни её семьи, о мыслях и делах её отца, мужа, брата. Именно этой шпионской деятельностью попов объясняется поразительное невежество и отсталость женщин католических стран от общественной жизни, от участия в политической работе отцов, мужей, братьев, да и медленный рост политического сознания мужчин можно частично объяснить влиянием церкви.
Всё намеченное выше — только примерная схема плана «Истории женщины», и, разумеется, схема эта должна быть всесторонне критически проверена, дополнена, разработана.
Конечно, нельзя ограничиваться изображением влияния только одной религиозной идеологии на судьбы женщины, но следует помнить, как огромно и страшно было это влияние, и не следует забывать, что церковная философия наиболее чётко и ярко изображает гнуснейшее, классовое лицемерие лавочников всех стран и веков, лавочников в тогах римлян, в железных доспехах рыцарей, в парчовых ризах, в сюртуках тончайшего английского сукна, — лавочников, которые вновь грозят миру трудового народа грабежом и кровопролитием.
Необходимо ознакомиться с законодательством о гражданских правах женщин Европы, необходимо вскрыть, не влияла ли колониальная политика буржуазии, её знакомство с положением женщин Востока на законодательство о женщинах. Какую роль в этом направлении могли играть арабы в Испании, турки на Балканах?
Показать положение женщины в России до «монгольского ига», чтобы убедиться, влияло ли это иго на женщин и как влияло. Осветить роль женщин-пленниц в процессе ассимиляции племён, смешения кровей, роль «кормилиц» и влияние нянек — вот два «ремесла», значение которых никем не оценено, хотя Пушкин и многие из «мастеров культуры» высоко ценили нянек. Это мелочь? Это факт. Мы все воспитываемся на «мелочах», и не должно быть фактов, ускользающих от нашего внимания к трудовому человеку, к его заслугам перед нами — строителями социалистического общества.
Надо показать, что мужчина в процессе классовой борьбы и борьбы за кусок хлеба иногда относился к женщине как к ближайшему своему конкуренту и врагу; в обвинительном акте истории не отмечено это преступление антагонистического классового общества. И ещё многое должно быть выяснено, ибо история развития буржуазной культуры без освещения быта семьи не даёт достаточно яркой картины поразительного соединения вещной, материальной культуры с глубоким консерватизмом разума, воспитанного веками рабовладельчества и унижения человека, а также не показывает страшную работу церкви по порабощению людей.
По поводу чуда
Присутствуя на пожаре рейхстага, Гитлер сказал корреспонденту одной из лондонских газет: «Молю бога, чтоб пожар оказался делом рук коммунистов».
Бог, издревле благосклонный к авантюристам, услышал молитву Гитлера и, будучи всемогущим, тотчас же повторил фокус, рассказанный в библии: взял какую-то дрянь и создал из неё Ван дер Люббе, а полиция нарекла наспех созданного — коммунистом.
Атеистическое наше время, усмехаясь над библейской легендой, считает, что бог — это псевдоним человеческой глупости. Некоторые вольнодумцы утверждают даже, что бог современной буржуазии — президент полиции. Я недостаточно осведомлён в науках богословских, и меня не интересует философический вопрос об изменении сущности несуществующего.
В 910 году в Германии солдат Гаузер, осуждённый за убийство и отбывший тюремное заключение, купил у торговца старым платьем генеральский мундир, надел его, явился в казарму города Кепеник, взял несколько солдат, арестовал мэра и объявил себя высшей властью города. Немцы — народ весьма дисциплинированный, они непоколебимо верят, что «кто палку взял — тот и капрал». Их не очень и не сразу удивило поведение храброго солдата в генеральском мундире. В то время шея немецкой буржуазии была толще, чем теперь, на ней крепко сидел некто Вильгельм Гогенцоллерн, музыкант, проповедник и вообще человек чрезвычайно разносторонний и крайне шумный. Между прочим, он расценивал себя как воплощение бога и приучил верноподданных ко всяческим неожиданностям своего поведения.
Капралу Гаузеру не удалась его авантюра, «законная власть» Гогенцоллерна свергла его с занятой
