— Вы на какое-то время оставляли свой бокал на кухне?

— Да. Пока мы смотрели дурацкий спектакль с дамским бельем, через черный ход мог войти кто угодно. — Я снова потерла виски. — Но зачем нужно было меня усыплять?

— Ну, например, чтобы нейтрализовать на то время, пока злоумышленники будут находиться в вашем доме.

— Дома все в порядке?

Я позвонила по сотовому Джесси, но попала на автоответчик.

— Если меня отравила Харли, то зачем повезла в Лас-Вегас? Вполне могла бы оставить на диване у Никки. Вам так не кажется?

— Эта мысль в какой-то степени логична.

Я приложилась к кофе и решила, что мои трансмиттеры не предназначены для дипломатических переговоров.

— Джакарта, мне кажется, вы вводите меня в заблуждение. Не знаю почему, но думаю, что вы с Тимом ведете со мной какую-то игру. А мемуары, по-моему, всего лишь благовидный предлог для знакомства со мной. Ваш альтруизм — притворство. И что отравили меня вы. — Я поставила кофе на стол. — Я уезжаю отсюда.

Я встала и повернулась, чтобы уйти, забыв добавить: «Вот только найду чистые трусики».

— Загляните в пакет, — предложила Джакарта и уточнила: — Это ханжеский презент будущей невесте.

Большой пакет был украшен надписью: «Сногсшибательное изящество». Я покопалась в нем и нашла трусики с приветом от графини Зары.

Переоделась я в ванной. Поверх платья пришлось натянуть вывернутую наизнанку тенниску, чтобы скрыть жирное пятно на груди. «Сногсшибательное изящество» вызывало ощущение, которое часто называют «цап-царап». Вернувшись в комнату, я взяла со стола сумочку.

— Присядьте на минутку, — окликнула меня Джакарта.

— Так я и знала!

Я пошла к выходу. «Заперла ли она дверь на замок? Или в холле меня ожидает Тим Норт?» Я взялась за дверную ручку.

— Я знаю, почему ФБР преследует Джесси.

Я резко обернулась.

Джакарта стояла спиной к окну.

— Все это связано с «Мако».

Я вернулась к столу и села на стул.

Джакарта подала мне рогалик и апельсиновый сок.

— Вам нужно вернуться к спокойной, уравновешенной жизни. Бурные переживания вредны как в физическом, так и в моральном плане. Обстановка становится все более опасной.

— У Черри Лопес давние грязные связи с «Мако текнолоджиз».

— И это заинтересовало ФБР?

— Ешьте и следите за ходом моих рассуждений.

Я вняла ее совету.

— Вы и представить себе не можете, в каком дерьме оказались замешаны. — Джакарта расхаживала у окна. — Исходные данные: Лопес работает с двумя мужчинами: Мики Яго и Уином Атли.

— Знаю. Их называют электронными террористами.

— Они занимаются компьютерным воровством в режиме онлайн и вымогательством. Яго в свое время торговал кокаином. Именно это помогло ему запустить лапы в «Мако».

— Вы хотите сказать, что он был поставщиком кокаина для этой компании?

Джакарта остановилась.

— Он был дилером Кенни Руденски.

Я чуть не поперхнулась от неожиданности: «Кенни? Наркоман?»

— Это было обыкновенное коммерческое партнерство. Кенни завалил работу отдела, которым руководил, и понял, что не может больше платить по счетам. Тогда он пошел с Яго на сделку. Он стал покупать со скидкой большие партии кокаина и продавать их, надеясь быстро собрать необходимую сумму.

— Просто не верится.

Джакарта иронически приподняла бровь:

— Похоже, вы плохо знакомы с темными сторонами бизнеса высоких технологий.

— Но почему Кенни пошел на такое рискованное дело?

— Боязнь скандала, отсутствие моральных устоев, стыд, что не справился с порученным делом… — Она махнула рукой. — Яго подцепил Кенни на крючок, а тот думает, что нашел спасителя. Теперь их отношения носят характер тесного симбиоза. Яго является довольно крупным держателем акций «Мако», причем выдает себя за представителя некоего филиала «Шелл».

— И как же это помогает Кенни?

— Яго покупает акции «Мако», поддерживая тем самым цены на них и обеспечивая рыночную капитализацию активов. В ответ Кенни помогает электронным шантажистам взламывать защитные системы безопасности.

Я подумала над услышанным.

— Кенни все это время продавал коды доступа к компьютерным данным тех, кто так или иначе связан с «Мако»?

— Ну.

— И с помощью этих кодов сообщники Яго добывали сведения для шантажа?

— Разумеется. Они выжимали из людей все, что возможно, а потом очищали банковские счета. Давали своего рода пинок под зад жертвам.

Старательно переваривая информацию, я доела рогалик и допила сок.

— У «Мако» имеется специальный фонд для взяток и подкупа, который называется «Сегвей», — сказала я. — Яго проводил свои преступные сделки по счетам этого фонда, не так ли?

— Похоже на то.

— Кенни Руденски помогал Яго отмывать незаконные доходы.

— Вы правильно уловили суть моего рассказа.

— Черт побери! И кто еще из служащих «Мако» замешан в этом?

— Не знаю, этой информацией Черри Лопес не располагает.

Лицо Джакарты выразило полнейшую безучастность, а я невольно вздрогнула, представив тело, не располагающее больше никакой информацией.

— У меня сохранились связи в Вашингтоне. Некто Гай из министерства финансов сообщил мне кое-что об Уине Атли, — сказала Джакарта. — Он был программистом, Внутренняя налоговая служба США привлекала его для проверки своей системы безопасности. В результате Атли похитил тысячи досье Службы социального обеспечения, а также отчеты о налоговых поступлениях. Затем эти данные были использованы для шантажа людей, уклоняющихся от уплаты налогов.

— Если вашему другу из министерства финансов все это известно, то почему Атли до сих пор на свободе?

— Недостаточно улик для предъявления обвинения в суд.

— Тогда как мы можем помочь властям получить эти улики? Наверное, нужно порыться в «Мако».

Джакарта в изумлении вздернула брови:

— Вы предлагаете мне проникнуть незаконным способом в «Мако»? Да кто я, по-вашему, такая, милочка?

Я встала, подошла к окну и уперлась лбом в стекло. Оно было горячим.

— И не думайте, — велела Джакарта. — Все равно у вас ничего не получится.

Я промолчала.

— Эван, безопасность — сфера деятельности «Мако». Вы не сумеете взломать их шифры и реконфигурировать программы маршрутизации. Вам не удастся даже подкупить кого-нибудь из сотрудников,