К мотелю мы подъехали через несколько минут. Томми вытащил из багажника чемодан Вэл, а я вылезла из машины, чтобы попрощаться. Я испытывала невероятное облегчение от того, что наконец сбыла Валери с рук, но, глядя на ее лицо, чувствовала себя виноватой. При виде мотеля на нем появилось прямо- таки стоическое, почти безнадежное выражение.
— Тебе хоть нормально здесь будет? — спросила я.
— Отлично. А если с матерью ничего не выйдет, оплачу себе номер. Закажу туда шампанского, икры, если таковая, конечно, найдется в этом паршивом городишке, и стану кутить, как настоящая рок- звезда.
— Ну ладно, тогда удачи тебе.
— Завтра утром похороны Келли, — сказал Томми. — Нам как, заехать за тобой?
— Нет, не надо, — погрустнела она. — Я собираюсь участвовать только в одних похоронах. Вы же меня знаете — я не кто-нибудь, а дива, и не хожу туда, где мне не отвели главной роли.
Она пошла к мотелю. Томми сочувственно помахал ей вслед и вырулил со стоянки.
— Ну, теперь скажи, чего не захотел говорить при ней.
— У Келли обнаружили ту же болезнь, что и у Валери. Ее мозг был изъеден дырами.
— А у Сиси?
— Ранняя стадия. — Он поморщился, ворочая во рту жвачкой.
— Он убивает людей, подвергшихся воздействию антиболевой вакцины, — сказала я. — И это не просто навязчивая идея, это похоже на задание. Физическое устранение.
Томми угрюмо кивнул, потом полез в нагрудный карман, достал оттуда пачку «Никоретте» и закинул в рот еще две порции жевательной резинки.
— Ты не представляешь, до чего трудно иметь дело с такой заразой. Простая лаборатория судмедэкспертов, насквозь провонявшая формальдегидом. Простых бактерий он убивает, а на такую вот дрянь не действует. Она только сильнее плодится, — покачал он головой. — В этом-то весь ужас.
— А термической обработкой ее можно уничтожить?
— Это должна быть очень мощная термическая обработка.
— Как, например, пожар, во время которого погибла Дана Уэст? — Я вопросительно смотрела на него. — Или как тот взрыв, свидетелем которого мы стали в каньоне Изменника?
— А вот чтобы выяснить это, мы с тобой сейчас поедем к доктору Кантуэллу.
Сердито насупившись, он открыл «бардачок» и выудил оттуда пачку сигарет.
— Ты уж извини. — Томми опустил стекло и выплюнул в окно свою жвачку. — Тех, кто мусорит, штрафуют на пятьсот долларов. Так что можешь сдать меня ради такой награды, когда арестуем Койота.
Он вытряхнул из пачки сигарету и прикурил.
— Кажется, я выбрал неудачный момент для отказа от дурной привычки. Так что будем нюхать клей дальше.
Приемная доктора Тулли Кантуэлла поражала сверкающей белизной и унынием. Секретарша встретила нас не особенно ласково — явно не хотела беспокоить босса.
Томми сверкнул полицейским значком.
— Так вам не назначено? — спросила она.
Не выдержав, я свесилась через стойку:
— Он ждет нас уже двадцать лет.
Дверь в кабинет открылась, и доктор Кантуэлл кивком пригласил нас войти.
Белый халат буквально лип к нему, живот нависал над ремнем, галстук съехал в сторону. Он плюхнулся к себе за стол и провел рукой по лысоватой голове.
— Вашему приходу, детектив, я, пожалуй, не удивлен, а вот Эван… Эван я не ожидал здесь увидеть.
Томми без промедления приступил к делу:
— Как скоро после того взрыва Морин Суэйзи попросила вас взяться за наблюдение за нашим здоровьем?
— Почти сразу. — Он теребил заколку на галстуке. — Я рад, что вы приступили к разговору напрямик, безо всяких там любезностей. Доктор Суэйзи обратилась ко мне примерно через неделю после того взрыва. Она попросила провести подготовительную работу с родителями, чтобы в дальнейшем отслеживать любые проблемы с вашим здоровьем. Она была очень обеспокоена.
— А кто именно имел доступ к нашим медицинским картам?
— Школьное руководство и отдел передовых исследований военно-морской базы.
— Иными словами, вы и Суэйзи. — Томми полез в карман за сигаретами, но вовремя остановился. — В частности, вы имели постоянный доступ к любым записям в медицинских картах целого класса.
— Нет, не целого. Не все родители подписали разрешения. — Кантуэлл выразительно посмотрел на меня. — Например, ваша мать отказалась. И доступ к вашей карте у нас был только до окончания вами школы. После этого вы могли аннулировать официальное разрешение.
— Могли. И многие так поступили? — спросил Томми.
Доктор Кантуэлл отвел взгляд в сторону.
— Вы что же, не помните, сколько человек это сделало по достижении восемнадцатилетнего возраста?
Кантуэлл покраснел.
— Хорошо. А сейчас Суэйзи получает отчеты о нашем здоровье?
— Конечно, нет! Ее проект закрылся еще тогда, и она занялась другими вещами. Она не дает о себе знать почти двадцать лет, и приблизительно столько же времени ко мне не обращался никто с военной базы.
— Понятно. Но если это не она снабжает Койота нашими медицинскими данными, то кто же? Вы?
Кантуэлл прямо-таки застыл на месте.
— Вы были школьным доктором, а значит, имели доступ к нашим медицинским картам. Ко всем, а не только к картам тех детей, чьи родители являлись вашими постоянными пациентами. Эту информацию вы сплавляли кому-то или, может быть, продавали?
— О чем это вы? Я не пойму!
— Койот получает информацию о нашем классе, и думаю, она утекает из этого кабинета.
— Господи, да что вы такое говорите! Да разве я пошел бы когда-нибудь на подобное?!
— Тогда кто? Кто это делает? Ваша секретарша? Ваш помощник по ведению документации? Есть ли у вас в компьютере противовзломные программы, не позволяющие добраться к информации извне? Связан ли он напрямую с компьютерной сетью городской больницы Чайна-Лейк?
Кантуэлл краснел все больше. От его непринужденности не осталось и следа.
Томми нервно ерзал на стуле.
— Ладно, я вернусь сюда с ордером на обыск и допрошу весь ваш персонал. А сейчас скажите: когда вы поняли, что наш класс получил серьезное заболевание?
Кантуэлл на мгновение расслабился, попытался изобразить на лице беспомощную добродушную улыбку, но не сумел. Пальцы его нервно теребили заколку на галстуке.
— Ну же, доктор! — поторопил Томми.
Кантуэлл сидел, зажавшись, и молчал. Тогда в разговор вступила я:
— Фиби Чэдуик, Шэннон Грубер, Линда Гарсиа, Дана Уэст, а возможно, и Шэрлин Джексон — все они, как нам известно, страдали определенной формой коровьего бешенства. Сейчас им больна также и Валери Скиннер.
— Так когда вы узнали об этом, доктор Кантуэлл? — повторил свой вопрос Томми.
Кантуэлл растерянно смотрел перед собой.
— Забавная деталь, — сказала я, — но на встрече выпускников Валери не захотела общаться с вами, потому что не считает вас толковым доктором.
Я ждала, что он хоть как-то отреагирует. И он сделал это.
— Но Валери советовалась со мной! У нее патологическая бессонница и множество синяков, потому
