«Пигмент», «Тамбовмаш» и «Вниихимполимер» и через них стали откачивать загрязненную воду и использовать ее на заводах для технических нужд. Затем она проходила через пруды всю технологическую цепочку очистки и закачивалась в подземное хранилище химических отходов.

Но это было не решение проблемы, а снятие «стрессовой» ситуации. Нужно было найти ответ на основной вопрос: как предотвратить дренаж этих самых прудов? И тогда снова были привлечены специалисты из нескольких московских институтов, разработано 17 вариантов дренажной системы, которая позволила бы предотвратить поступление токсичных отходов на водоносные горизонты. Из всех проектов был выбран один — созданный институтом РОСГЕО.

Сейчас на заводе «Пигмент» 9 прудов общей площадью почти 26,5 гектаров. Но рядом еще пруды предприятий «Тамбовмаш», «Вниихимполимер»… И все эти десятки гектаров водной поверхности насыщают воздух ароматом тех 150 растворенных химических веществ, которые и содержатся в промышленных стоках.

— Сейчас мы говорим руководству «Пигмента», — продолжал Валерий Семенович, — чтобы оно как- то решило проблему уменьшения площади испарения с поверхности прудов. Возможно, с помощью какого- то материала, которым можно было бы экранировать пруды. Или сократить площадь водной поверхности, покрыв ее плавающими шарами. Сделать это крайне необходимо. И генеральный директор завода Николай Павлович Утробин, как и технический директор Николай Акиндиевич Михин прекрасно это осознают. Да и как не понимать, если только они и способны хоть что-то предпринять…К тому же, альтернативных вариантов нет. И никогда не было.

Валерий Семенович ошибался. Однажды, хотя и давно, генеральный директор ОАО «Пигмент» Николай Павлович Утробин оказался на таком распутье, когда принимаемое решение становится той отправной точкой, которая определяет направление развития предприятия. Иначе говоря, его судьбу. Но оказалось, что в это понятие — судьба завода — не все вкладывали одинаковый смысл. Хотя сохранить здравый смысл в тот сумбурный начальный период перестройки удавалось далеко не всякому. И когда на руководство завода, кроме нешуточных производственных проблем, упали вдруг разом и экологические, копившиеся десятилетиями, трудно было удержаться от праведного соблазна свалить их решение на государство. Предприятие было государственным, значит, и средства на ликвидацию возникших проблем по загрязнению подземных водоносных слоев из-за дренажа прудов, на мониторинг окружающей среды должны выделяться из бюджета. А то, что у государства нет денег ни на что, о чем постоянно кричали чиновники, никак уж не должно волновать руководство предприятия ОАО «Пигмент». В принципе, конечно, верно, и можно было бы добиваться исполнения именно этих законных требований, бросить на это все силы. Но…

Николаю Павловичу слишком хорошо была известна проблема глубинных захоронений токсичных химических отходов. Изнутри, как говорится. Раньше-то он работал главным технологом на заводе органического синтеза. Там тоже были проблемы и с водой, и пруды переполнялись отходами. Ему ли, кандидату химических наук Утробину не знать серьезности таких ситуаций, когда идет перелив промышленных стоков в пруды или из депрессивной воронки загрязнение попадет в водоносные слои! Поэтому директор понимал, что дело здесь не только и не столько в самой экологии, вернее в объектах, повинных в загрязнении природной среды, сколько в технологиях самого химического предприятия. Да, конечно, никто не спорит, что необходимо работать над совершенствованием и очистительной системы промышленных стоков, и выпуски бетонировать, и дренажную систему улучшать, и наблюдательные скважины бурить, и барражную откачку вод делать, а пруды — эта основная головная боль всего завода и необходимейшее звено в производственной цепочке — требуют постоянных затрат, и немалых. Все это верно. Однако можно бросить на решение этих проблем миллионы рублей, и решать их в какой-то степени, но ведь результат для экологии будет все равно незначительным. За десятилетия систематического загрязнения природной среды даже ликвидация самих источников ее заражения — прудов совершенно не облегчит положения. Токсичные химические осадки, похороненные вместе с прудами, еще лет сто останутся источниками загрязнения. А без прудов и сам завод перестанет существовать. И тогда уже к экологическим прибавятся и социальные проблемы, если на улицу будут выброшены чуть ли не 3,5 тысячи рабочих. Значит, выход из создавшегося положения именно в том, чтобы завод сохранить, который, развиваясь, мог бы не только решать эти узкие экологические проблемы, но и менять производственные технологии, переходить на более совершенные и экологически чистые. Тем более, что этого требовал и европейский рынок, на который очень хотело выставить свою продукцию и ОАО «Пигмент». И хотя такая перспектива светила заводу пусть в недалеком, но все же будущем, Утробин принял именно этот, как ему казалось, единственно верный путь развития химического производственного предприятия. И первым шагом на этом пути стала замена ядовитого фосгена на анилин.

С этого момента финансирование всех природоохранных мероприятий завод осуществлял на собственные средства, не требуя никакой помощи от государства — это все равно было бы бесполезно. Зато экологический контроль со стороны всех государственных органов постоянно ужесточался. Но это руководство завода не пугало.

Наоборот, по его инициативе было организовано совещание всех заинтересованных природоохранных государственных служб области специально для организации системы экологического мониторинга и охраны природной среды от вредного воздействия полигона закачки АО «Пигмент». Кроме Н. И. Утробина на этом совещании присутствовали представители таких организаций, как областной Комитет по охране природы, Тамбовкомвод, Тамбовское территориальное управление геологии и использования недр, Госгортехнадзора России, Главный государственный врач г. Тамбова. Был разработан подробный план работ, названный впоследствии «семипечатным протоколом». И каждый его пункт заводом был выполнен.

Однако, это видимая часть айсберга, называемого полигоном глубинного захоронения токсичных химических отходов. Но существует и иная, имеющаяся почти у каждой непростой проблемы. А у экологии простых проблем не бывает.

Академик РАН Никита Моисеев не раз подчеркивал то, как постепенно усложняются взаимосвязи людей и взаимозависимость Человека и окружающей среды, что порождает целый ряд противоречий, которые требуют своего разрешения. В одной из своих работ Н. Н. Моисеев писал: «Трудна и интересна проблема взаимоотношения разумного и стихийного начал. До поры до времени Разум ограничивает сферу своего активного воздействия на окружающий мир лишь «локальными проявлениями разумности», то есть действиями, основанными на оценке (или анализе) их последствий. При этом он мало вмешивается и, следовательно, мало меняет общий стихийный процесс самоорганизации. Но на определенном этапе развития общества и биосферы Человек вынужден начинать формирование коллективного «нелокального Разума». При этом он, наверное, сужает стихийное начало. Вместе с тем он никогда не сможет его исключить полностью. Миллионы и миллиарды человеческих коллективов и отдельных людей, по-разному окружающих окружающую действительность, всегда останутся базой для проявления стихийного начала».

Вот это «проявление стихийного начала» меня и насторожило, когда я услышал сообщение о каком- то взрыве на заводе «Пигмент». Ведь он мог оказаться спусковым крючком именно для этих «стихийных начал», о которых меня предупреждал и Балакин. Но этого не случилось. По телефону Владимир Владимирович Андреев, главный инженер завода по ТБ и охране окружающей среды, мне пояснил, что обрушилась стена пристройки к цеху, в которой четыре вакуумных насоса откачивали бензиновые отходы, но при этом даже загорания не было. Однако обломками рухнувшей стены пристройки придавило рабочего