14 января 2003 года в 10 час. 47 мин. утра на тамбовском производственном химическом предприятии ОАО «Пигмент» произошел взрыв. Об этом трагическом событии я услышал из сообщения по радио без каких бы то ни было подробностей, однако тревога уже не отпускала. Летом прошлого года я ездил в Тамбов в командировку, где и должен был познакомиться с проблемами, связанными с глубинным захоронением токсичных химических отходов. Именно предприятие «Пигмент» и стало объектом изучения данного вопроса — сложного и противоречивого даже с точки зрения специалистов. Ведь Тамбов использует исключительно подземные водоносные горизонты для снабжения жителей города водой. А тут, получается, под себя же и отраву закачивают. Где логика? Мало ли что может произойти, и тогда химические вещества способны будут загрязнить единственный источник городского водоснабжения — реки здесь почти уже не годятся для такой цели. И вот этот взрыв на «Пигменте»…

Я еще не забыл слова бывшего заместителя руководителя Управления природными ресурсами по Тамбовской области, ответственного за Государственную экологическую службу, кандидата химических наук Валерия Семеновича Балакина: «Проблема не в том, насколько безопасна подземная закачка токсичных химических отходов. Это делают и американцы, и французы… Вопрос у нас в ином — насколько устойчив в геологическом плане тот слой пород, куда мы закачиваем промышленные отходы. Например, не содержит ли он геологических разломов. Ведь изменения, деформации, в пласте пород вполне могут возникнуть в связи с землетрясением или чем-то еще. И тогда масса токсичныхподземных вод станет расползаться, загрязняя и пресную воду, которую мы качаем для нужд городского населения. Тем более, что проведенные исследования показали — вдоль реки Цны разлом все же проходит…»

Однако, как вскоре выяснилось, данная проблема оказалась и серьезнее, и глубже. Но и решение ее было в руках людей далеко не слабых и профессионально честных.

Река Цна в городе, в районе промышленной зоны, выделялась своей однобокостью — один берег был высок, крут и обрывист, зеленый от травы и редких деревьев, а другой — низок и лесист, с пойменным разливом, не утяжеленный застройками. Солнце припекало, хотелось искупаться, но вода в реке была ненадежно мутноватой, хотя, вполне возможно, что такой она мне показалась сверху. Но к этому примешивалось и еще одно чувство — странно было как-то осознавать, что где-то там под ногами, на глубине примерно 800 метров, почти в преисподней, плескались 50 миллионов кубометров токсичных химических отходов, полвека уже закачиваемых туда с территории предприятия «Пигмент».

— Вот, в каких-нибудь пятистах метрах от берега и был построен в сорок девятом году анилино- красочный завод, — продолжал Валерий Семенович. — Химическая промышленность в Тамбове в послевоенные годы развивалась бурно. Но если другие химические предприятия отходы свои сбрасывали прямо в реку, то на этом заводе сразу был построен специальный цех для биологической очистки промышленных стоков. Часть отходов спускали в озеро, которое рядом с заводом находилось, а часть в реку. Жители в те времена частенько наблюдали, как разноцветные ручьи бежали в Цну. И с этим надо было что-то делать…

В начале 50-х годов на территории анилино-красочного завода были проведены исследования геологических пород на глубине более 1000 м. На уровне 700–800 м геологи обнаружили слой слабо водонаполненных известняков, которые могли бы промышленные сточные воды с растворенными в них токсичными химическими веществами впитывать в достаточном количестве и фильтровать. Экологической опасности, по заключению экспертов, такая закачка токсичных химических отходов не представляла. Известняки образовывали сплошной слой без пустот, пустоты создавали бы высокое давление, способствовавшее возникновению каких-то непредвиденных биологических изменений. Сверху этот слой прикрывал высоко минерализированный водоносный горизонт и слой глин до 120 м толщиной. То есть закачка отходов под давлением должна была производиться в известняковые породы, залегавшие на 500 м ниже водоносного слоя. По проекту, подготовка промышленных водных стоков осуществлялась в спеццехе биологической очистки.

Была пробурена сеть наблюдательных скважин — одни ниже известняков, другие — выше. Через эти скважины проводился и контроль отравляющих веществ в слое. Сам участок глубинного сброса был оконтурен скважинами.

На тот период это была передовая технология по глубинному захоронению токсичных химических отходов. И в экологическом, и в экономическом плане. Конечно, специалисты понимали, что сооружать полигон для захоронения химических отходов на территории завода, а тем более, в черте города — вариант не из лучших. В идеале его надо бы расположить где-нибудь за городом, подальше от людских поселений, туда и возить отходы. Но это было крайне невыгодно. Однако, как бы геологи не уверяли в надежности глубинного захоронения отходов на территории «Пигмента», идеальных пород не существует. Дефекты в слое известняков должны быть, тем более, что каждый метр пород не исследуешь. А если так, то промышленные стоки, закачиваемые в известняки под давлением, обязательно эти дефекты рано или поздно обнаружат. Недаром в народе говорится, что вода дырочку найдет. А отыскав, начнет просачиваться, размывая и увеличивая ее. Вопрос только во времени. Ну а дальше что? Очевидно, придется выбирать: экономика или экология? До сих пор правила балом экономика. Иначе как объяснить, что однажды, по рекомендации московских специалистов, решено было съэкономить деньги и ликвидировать специальный цех по биологической очистке промышленных стоков. Взамен был предложен более простой способ — соорудить на территории «Пигмента» каскад прудов. Отходы сливаются сначала в один пруд, там вредные химические вещества взаимодействуют, в результате выпадает твердый осадок. Затем переливаем все это в следующий пруд, там идет окончательное осветление промышленных стоков, после чего их можно закачивать под землю.

С точки зрения логики, решение прекрасное, конечно. По замыслу авторов проекта, каждый из прудов был рассчитан на определенный срок и с определенным коэффициентом фильтрации. Под этими прудами должна была проходить и дренажная система — если вдруг пруды начнут фильтровать, то вода будет в ней собираться, а затем откачиваться насосом. Предполагалось, что такой фильтрованной воды будет не более 0,5 кубометра в сутки. Иначе говоря, промышленные стоки даже в небольших количествах не должны были просачиваться в почву и уходить в грунтовые воды.

Однако на деле все оказалось «не по-писаному». Как вскоре выяснилось, пруды довольно интенсивно фильтруют, чуть ли не по сотне кубометров воды в сутки. То есть отходы химического производства попадают в грунтовые воды. И как следствие — загрязнение подземного водоносного горизонта на глубине 100–120 м. Тогда пробурили скважины на промышленных площадках предприятий