— Еще бы не рада, — проворчала Джиджи. — Но с утра придется идти на рынок за свежей рыбой. Пожалуй, составлю список, а то обязательно что-то забуду. В холодильнике чай со льдом.
— Сладкий или обычный?
— Обычный.
Лайра налила себе стакан и уселась за стол.
— Здорово.
Бабушка нашла большую кастрюлю и поставила на плиту.
— Я всегда добавляю в чай чуточку лимонного сока. Так почему ты приехала, Лайра? Надеюсь, у тебя не закончились деньги трастового фонда? Ну конечно, нет. Твой дедушка перевернулся бы в гробу, узнай он, что ты выбрасываешь на ветер его состояние.
— Я не касалась своего трастового фонда, — рассмеялась Лайра. — И деньги мне не нужны.
Джиджи нервно вытерла руки полотенцем.
— У тебя что-то случилось в школе? Ты так хорошо училась…
— У меня нет проблем с занятиями. Все прекрасно, — заверила Лайра.
— Сколько недель тебе осталось? Три? Четыре? — продолжала допрашивать бабушка и, открыв ящик, вынула розовый блокнот с карандашом и села напротив Лайры.
— У меня закончился картофель, и если я не запишу его, обязательно забуду. Я знаю, почему ты здесь. Это все твой отец?
— Ты имеешь в виду своего сына.
— И твоя мать, — продолжала Джиджи, словно не слыша. — Они снова тебя расстроили, верно?
— Нет, не они. Я давно не разговаривала с этими людьми и в ближайшее время не намереваюсь.
— Тебе не следует называть родителей «эти люди», — улыбнулась Джиджи.
Лайра подумала, что еще очень мягко выразилась, а могла назвать жадных, неблагодарных, амбициозных родителей куда хуже.
— Мне звонил отец Генри.
Джиджи отложила ручку и вздохнула.
— Он немного сплетник, не находишь? Нет, не пойми меня превратно, он славный человек, но вечно поднимает шум из-за пустяков. Кончится тем, что у него возникнут проблемы с сердцем, если не научится расслабляться. Стресс может убить.
— Бабушка, именно ты причина его стресса. Отец Генри очень расстраивается из-за тебя.
Джиджи презрительно фыркнула.
— Подумаешь, прихватила немного. Кого это трогает? И я всегда доливаю. Никогда не оставляю лохань пустой.
— Это не лохань, а купель, — поправила она. — И что значит «доливаешь»?
— Беру с собой пару больших бутылок «перье» и, когда возьму столько воды, сколько требуется, доливаю из бутылок.
— То есть воду с газом…
— Верно, дорогая.
Вряд ли священник, услышав это, обрадуется.
— Когда будешь говорить с отцом Генри, постарайся не упоминать о воде с газом.
— Когда я буду с ним говорить?
— Я пригласила его к нам. На завтра. Здорово, если он поужинает с нами.
— Я человек общительный, и это твой дом, но хотелось бы знать, почему ты его пригласила?
— Джиджи, ты прекрасно знаешь почему.
Раздосадованно проведя рукой по волосам, Лайра добавила:
— Надеюсь, он тебя образумит. Отец Генри не раз предупреждал, что нельзя воровать святую воду. Почему ты продолжаешь это делать?
— Воровство? Какое уродливое слово. Я беру святую воду. Беру, — подчеркнула она. — Ответ на твой вопрос не в этом доме. Выйди на крыльцо и осмотри двор миссис Кастмен. Особенное внимание удели ее клумбам и грядкам. Сравни ее двор с моим.
— Но, Джиджи…
— Иди, — велела она, взмахнув рукой.
Спорить бесполезно. Лайра вышла на крыльцо, оглядела оба крошечных двора и вернулась на кухню.
— И что ты увидела?
— Цветы миссис Кастмен в прекрасном состоянии, чего не скажешь о твоих.
— Мои вянут, — согласилась она. — Этой весной я решила, что посажу все то же, что она, и буду поливать так же часто. И вот тебе результаты, хотя солнце освещает дворы одинаково. Как-то я увидела, что миссис Кастмен выходит из церкви с большим пластиковым кувшином воды и сразу поняла, где она это раздобыла. Проследила за ней до дома. И увидела, как она поливает посадки святой водой. Вот поэтому, юная леди, я и беру в церкви святую воду.
Кто способен поспорить с такой логикой?
Лайре совсем расхотелось видеть завтра священника. Если отец Генри останется на ужин, дотянет ли она до десерта, не вылетев из дома в досаде и раздражении?
Глава 6
Отец Генри провел прекрасный вечер. Предварительно он позвонил и сообщил, что придет после пятичасовой мессы. Он намеревался прочитать Джиджи Прескотт строгую нотацию, вернуться к себе в половине седьмого и поужинать тем, что осталось от ленча, но аппетитные ароматы, доносившиеся из кухни Джиджи, оказались настолько соблазнительными, что уговаривать его остаться на ужин почти не пришлось.
Ужин, приготовленный бабушкой, понравился бы и королю: часть ее генерального плана по обезоруживанию священника. С помощью Лайры на столе появились салат из шпината, говяжьи ребрышки с йоркширским пудингом, особый картофель на восемьсот калорий и свежая спаржа. На десерт предлагался домашний яблочный пирог с ванильным мороженым.
Отец Генри был высоким и худым. Но сегодня ел за трех лесорубов. Лайра не понимала, как все это в него помещается. Джиджи решила не готовить рыбный суп, заявив, что все мужчины любят говядину, а если не все, то большинство. Священник, очевидно, любил, поскольку дважды просил добавки.
Кофе Джиджи подала в гостиной, а потом предложила выйти на крыльцо и посидеть в качалках, обсуждая «ситуацию» со святой водой.
Лайра осталась в доме. Не хотела, чтобы бабушка подумала, будто они со священником объединились и наступают на нее единым фронтом. Говорили они тихо, и голоса заглушал свист ветра, так что Лайра даже не могла их подслушать. Правда, до нее донесся смех отца Генри, что она посчитала добрым знаком. Когда священник окликнул Лайру, чтобы попрощаться, она решила проводить его до машины. Узнать, как разрешилась «ситуация».
— Ваша бабушка дала мне слово, что оставит в покое купель. Я предложил ей несколько альтернатив.
— И?
Священник покачал головой.
— Она сказала, что это не одно и то же.
— Но пообещала больше не брать святую воду из купели?
— Верно.
— Прекрасно. Но если случится что-то еще, касающееся бабушки, не могли бы вы позвонить мне и только мне? Не стоит впутывать сюда других членов семьи.
— Она дала мне слово, — напомнил отец Генри.
