Ноги подкосились. Она вынуждена была привалиться к двери, невзирая на то что Рис барабанил по дереву кулаками и выкрикивал ругательства. Когда шум затих, Кейт осторожно выглянула в окно и увидела, что он сверлит дверь взглядом, словно мысленно приказывая ей открыться. Не дождавшись, он снова заработал кулаками и завопил во всю мочь, а Кейт со страхом ждала, что он сорвет дверь с петель.

В конце концов ему не то надоело, не то силы были исчерпаны. Так или иначе, Рис отошел на тротуар, прокричал оттуда, что еще сведет с ними со всеми счеты, и, покачиваясь, удалился. Кейт следила за ним, пока он не скрылся из виду.

Взмокшая от пережитого, она постояла над телефоном, решая, вызывать ли полицию. Но что она им скажет? Никаких свидетельств пьяного дебоша не осталось. Быть может, соседи что-то слышали, но не обязательно обратили внимание. И вообще, протрезвев, человек чаще всего берется за ум.

Вряд ли Рис угрожал им всерьез.

Телефон зазвонил далеко за полночь.

Кейт лежала без сна – она вообще не сомкнула глаз. Когда сестры вернулись домой, она рассказала им про инциденте Рисом. Не только трепетная Изабель, ной Кайра выказала не

шуточный страх, поэтому у Кейт не повернулся язык поделиться другой, еще более серьезной, проблемой.

Весь вечер и большую часть ночи она взвешивала содержимое бумаг, вопреки всему надеясь, что там кроется какая-то чудовищная ошибка, найти которую – лишь дело времени и опыта, а если ошибки нет, то хотя бы отыскать решение, которым можно подсластить горькую пилюлю для сестер. О том, чтобы заснуть, и речи не шло. Кейт была сплошным комком нервов, поэтому звонок буквально подбросил ее в постели. Схватив трубку, она судорожно прижала ее к уху.

Господи, только бы не новая порция плохих новостей! Но кто станет звонить в такую пору, чтобы порадовать? Кто бы это был? Рис с очередными глупостями насчет Европы и прочего?

– Я тебя разбудила? – виновато спросили в трубку. Узнав голос Джордан, Кейт облегченно вздохнула.

– Нет, я не спала. В чем дело?

– Ты что, совсем не читаешь свою интернетовскую почту? Я отправила уже десяток посланий – и ни ответа, ни привета! Весь вечер просидела за компьютером в ожидании.

– Извини, я занималась счетами.

Голос был не совсем обычный... пожалуй, испуганный. С упавшим сердцем Кейт поняла, что и здесь не приходится ждать ничего доброго. Раз уж тактичная Джордан звонит под утро, значит, дело совсем плохо.

Можно было напрямую спросить, что случилось, но Кейт слишком хорошо знала подругу: Джордан была из тех, кто не выносит, когда на нее давят, и в таких случаях просто замыкалась.

Несколько секунд прошло в молчании.

– Вообще как дела? – наконец спросила Джордан.

– Помаленьку. Ничего нового, сплошная обыденность.

– А точнее? Кейт, золотце, мне нужно хоть минутку поговорить о делах простых и повседневных!

Боже! Не рассказывать же о том, что на нее свалилось сразу после возвращения из больницы... А может, так даже лучше? Джордан это отвлечет.

– Ну, так и быть. – Кейт изобразила оживление. – Сегодня нам принесли гору счетов, и я решила немного поскучать над ними. Но не удалось, ха-ха! Ты сроду не угадаешь, какая штука обнаружилась вот так, с бухты-барахты. Незадолго до смерти мама поставила крест на нашем доме, машине и другом имуществе, не считая компании и доброго имени. Взяла, знаешь ли, ссуду чуть поменьше того, что хранится в форте Нокс, а проценты выплачивала только первые три месяца. Остальное – плюс все, что наросло за неуплату, – с нас потребуют через тридцать дней. Вот такая моя повседневность. Ах да, чуть не забыла! Прошлым вечером меня чуть не разнесло на мелкие кусочки! Бомба на торжественном приеме.

– Черт, как мне недоставало наших разговоров!

– Ты слышала хоть слово из того, что я сказала?

– Нет, а это было что-то важное?

В первый момент Кейт приняла это за шутку, но, судя по голосу, Джордан было не до забав. Сердце упало.

– Я сказала, что здесь ужасная жарища и невыносимая духота, а кроме этого, все как обычно. А у тебя что нового?

– У меня опухоль.

Эти слова в одно мгновение изменили всю картину мира. Ссуда, взрыв и все остальное показались сущей ерундой по сравнению с тем, что случилось с лучшей подругой.

– Где? Где опухоль?

– В левой груди.

– А ты была у врача? Тебя обследовали?

– Да. Более того, я ложусь на операцию. Она будет утром в пятницу. Хирург хотел сделать биопсию прямо завтра, но я отказалась. Одна на нее не пойду ни за что на свете! Скажи, ты ведь приедешь?

Таким жалобным тоном ребенок спрашивает, будет ли мама держать его за руку у зубного врача.