— Я тоже. Мои приятельницы всегда обедали с родителями, а для нас это было время завтрака.

— И мы тоже. Когда отец заболел, мы сохранили эту традицию, даже на то время, пока он был в больнице.

— А почему ваш отец оказался в больнице?

— Диабет, — сказала Астрид. — Он давно страдал им и знал об этом, но терпеть не мог соблюдать диету.

— Моя мама устроила бы ему веселую жизнь, если бы он был одним из ее больных. Она твердо убеждена, что человек не должен пренебрегать своим здоровьем, и я переняла некоторые ее разумные привычки, — сказала Стеф.

— Я тоже. Думаю, я всегда смотрю, что ем и как это на меня действует, из-за того что у папы всегда было слабое здоровье. Постараюсь избежать его участи, если сумею.

— Как он теперь?

— Прикован к инвалидному креслу, — ответила Астрид.

— И как ваша семья справляется с этим?

— Мы с сестрой по очереди ходим помогать маме. И мы заплатили немалые деньги, но перестроили дом под человека в инвалидном кресле. Коридоры там были такие узкие...

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Моя мама всегда говорит, эта страна отстала в смысле заботы об инвалидах.

— Беда в том, что, если бы мой отец соблюдал диету, инвалидное кресло могло бы ему и не понадобиться. То есть я не говорю, что он действительно мог бы что-то сделать...

— Я поняла вас, — кивнула Стеф. — Вы просто не хотите допустить, если сможете, чтобы подобное случилось с вами.

— Вот именно. Я хочу жить нормальной жизнью.

— Меня всегда удивляли слова «нормальный распорядок». Никто на самом деле его не придерживается. Я думаю, это то, что мы считаем «нормальным» для себя, — сказала Стеф.

— Надеюсь, Астрид не дает вам скучать? — спросил Генри.

— Конечно нет. Она мне очень нравится. Она не такая, как те работники музыкальной индустрии, с которыми мне приходилось встречаться прежде.

— В каком смысле? — поинтересовался Генри.

— Она настоящая, — ответила Стеф.

Астрид улыбнулась. Она поняла, что сможет подружиться с этой женщиной. Стеф как бы переняла что- то из своей знаменитой песни «Мой мир».

— Мне будет очень приятно работать с вами, — сказала она.

— И мне тоже, — сказала Стеф.

Разговор как-то сам собой перешел на другие темы. Стеф повернулась и заговорила с Генри. Астрид немного поболтала с Мегги. Потом сестры собрались уходить. Астрид провожала их глазами и думала, что зря отгородилась от своей прошлой жизни, после того как потеряла работу. Беременность и последующие осложнения положили конец ее ночной жизни. Потом, из-за этого скандала, из-за разговоров о том, что ее прогнали, и о ее отношениях с Даниелем, она захотела спрятаться, скрыться. И скрылась. Вернулась домой и перестала общаться с друзьями.

Потребность бежать и скрываться означала, что она потеряла частицу самой себя. И она решила, что больше никогда так не поступит.

— Извините, Астрид, выпустите меня, если можно, — попросила Стеф.

— Пожалуйста, пожалуйста! — Астрид встала из-за стола, пропустила Стеф и опять села.

— Очень удачный вечер. Пока, по крайней мере. Мне кажется, вам удалось убедить Стеф подписать контракт со студией «Эверест». Она боялась, что мы все тут повязаны и не воспринимаем ее музыку.

— Конечно, воспринимаем. Она мне очень понравилась, но я ни в чем не старалась ее убедить.

— Я знаю. Именно поэтому она и согласилась. Кажется, вы станете поистине неоценимым членом моей команды, — сказал Генри.

Астрид улыбнулась и покраснела от сознания, что сработала хорошо. Именно от этого, сказала себе Астрид, а не потому, что Генри наклонился так близко к ней и обнял ее за плечи.

— Я хочу заглянуть еще в один клуб, прежде чем решу, что наступила ночь, — заявил Генри. — Вы со мной?

Она подумала о своем распорядке дня после разрыва с Даниелем. Вечера у телевизора, вечерняя чашка чая, к одиннадцати — в постель. Впервые после того, как потеряла ребенка, Астрид почувствовала, что живет.

Действительно живет.

— Конечно.

— Хорошо. Тогда пошли, — сказал Генри.

По дороге они немного поговорили о том, чего именно хочет Генри. Астрид внимательно его слушала. За весь остаток вечера он ни разу не коснулся темы ее расставания с компанией Мо Роллинса, чему она была очень рада.

Но она знала — это только временная передышка. Генри был намерен получить ответы на свои вопросы. Он просто выжидал, давая ей право вернуться к интересующей его теме, когда она по-настоящему освоится с ним.

Она думала, что у нее есть на это многие недели, когда вдруг они, выйдя из третьего клуба и вдохнув ночной воздух, почти столкнулись с высоким широкоплечим мужчиной.

— Извините, — сказала она, подняла голову и взглянула в эти такие знакомые глаза.

— Астрид? Что ты здесь делаешь? — спросил Даниель.

— Работаю, — ответила она.

— На меня, — отрезал Генри и, взяв ее за локоть, отвел в сторону, подальше от Даниеля.

Генри не понравилось, как этот мужчина смотрел на Астрид. Не так, как смотрел бы просто бывший босс. По ходу дня он начал думать о ней как о своей. Не в сексуальном плане... Ну, не только в сексуальном плане. А по застывшему выражению ее лица он понял — этот мужчина ей не друг.

— Генри Девоншир, — произнес он и протянул мужчине руку.

— Даниель Мартин.

И вдруг многие вещи стали на свои места. Прежний босс Астрид был не просто ее боссом. Неудивительно, что она не хотела о нем говорить.

— Я много слышал о вас.

— А я о вас. Стеф Кордо — удачная добыча. Многие продюсеры завидуют вам.

Генри любезно улыбнулся. Жизнь на публике научила его скрывать свои истинные чувства по отношению к людям. А Даниель ему определенно не понравился. Затронул в нем не те струны.

— У Генри глаз на таланты.

— Будем надеяться, и на бездельников тоже, — сказал Даниель.

Астрид вздрогнула и крепче прижала сумочку к груди.

— Я давно понял, как создается команда-победитель. Вот наша машина. До свидания, Даниель.

Даниель кивнул. Генри и Астрид пошли к машине. Обычно разговорчивая, игривая девочка вдруг замолчала.

А может, эта веселая игривость — только маска, а настоящую Астрид он видит сейчас?

— Вы оставили свою прежнюю работу из-за Даниеля? — спросил Генри.

— По состоянию здоровья, как сказано в моих бумагах. Я знала, Даниель никогда не дал бы мне рекомендацию.

— Он и не дал.

— Естественно.