— Кто-нибудь шевельнется — и ему конец.

Все застыли, будто затаили дыхание на вдохе по команде.

— А помирать никому не надо, — продолжал змей. Он смотрел на меня огромными глазами цвета меди. Густая черная полоса на краях глаз казалась театральным гримом. На лице этого змея не было шрамов. Он был короче и выглядел моложе. Чешуйчатое лицо почти изобразило улыбку, но змеиная челюсть не приспособлена для такой мимики. Глаза у него были пустые и чужие, как и он весь. — Просто наш босс хочет говорить с миз Блейк, вот и все.

— Так пусть, черт его возьми, снимет трубку и договорится о встрече, — ответила я.

Я смотрела вдоль ствола «браунинга» в точку около центра груди змея, достаточно далеко от головы Калеба, чтобы не волноваться насчет пристрелить Калеба, но достаточно близко к горлу, чтобы при тех патронах, которыми пистолет был заряжен, оторвать змею голову. Если бы он только убрал обрез от челюсти Калеба. Обрез с серебряной дробью в упор — Калеба не будет. Мне он не слишком нравился, но я же не могла дать противнику отстрелить ему голову?

— Он не рассчитывал, что вы придете, — ответил змей.

— Вы сейчас уйдете, он позвонит, и я обещаю рассмотреть его предложение со всем вниманием.

Я говорила спокойно, потому что успокаивала дыхание ради одного выстрела — если его удастся сделать.

Змей ткнул стволом сильнее в шею Калеба, так что тот даже пискнул от боли.

— Дробь серебряная, миз Блейк. С такого расстояния ему снесет голову.

— Ты погибнешь в следующую секунду.

Это сказала Клодия голосом столь же спокойным и твердым, что и рука, которая наводила пистолет в голову змея.

Он зашипел, смеясь, и звук этот повторился эхом у него из-за спины. Еще твари полезли в дверь, я увидела серебристый блеск металла, оружие.

— Больше никто сюда не войдет, или я тебя пристрелю, а Калеб испытает свое счастье.

Он сильнее надавил обрезом Калебу под челюсть, заставляя коротышку привстать на цыпочки, и на лице Калеба появились первые признаки панического страха.

— Кажется, она тебя не очень любит, — прошипел змей.

— Без разницы, — ответила я. — Но я не дам вам внести сюда оружие.

— Обещайте не причинять вред Аните.

Это сказал Мерль. Я и забыла, что он стоит от нас сзади сбоку.

— Мы волоска на ее голове не тронем.

— Мы нюхом чуем, что ты лжешь, — сказал Клодия.

Змей по-птичьи склонил голову набок:

— Мало кто умеет чуять наши изменения. Все чуют только вонь змеи.

— Анита! — позвал голос Черри.

Я покосилась на нее и уловила движение за стеклянной дверью. Нас пытались окружить.

— С той стороны движение, — доложил Игорь.

Впервые у противников было огнестрельное оружие, и они вроде бы знали, что с ним делать. Какое приятное разнообразие!

Я снова посмотрела на первого змея, и вовремя — он показал стволом обреза в сторону стеклянных дверей:

— Мы окружили дом. Нет нужды погибать вам всем.

Клодия выстрелила за секунду до меня. Ее пуля попала ему в лицо, моя в грудь, сразу под шеей. Голова змея брызнула кровью и сгустками. У меня зазвенело в ушах от выстрелов в замкнутом пространстве. Тело змея дернулось назад, обрез выпал из дергающейся руки. Калеб бросился на пол и к нам. Еще два змеечеловека рванулись в дверь, оба с обрезами.

— Левый, — сказала Клодия.

Я пристрелила правого, а она левого. Обе мы попали, куда метили, и змеи рухнули на пол. Один обрез поехал к нам по полу.

Выстрел из обреза слева от нас. Я обернулась на звук — не смогла сдержаться. Стеклянная дверь разлетелась, и я не слышала звона стекла, а только рев выстрела. Игорь припал на колено за шкафом и всадил две пули в грудь стрелявшего. Тот рухнул на колени, как марионетка с обрезанными ниточками.

— Входят, — сказала Клодия, и я обернулась к другой двери.

Оттуда просунулся поблескивающий ствол, что-то никелированное. Клодия стояла, прижавшись к ящикам ближайшей стены, почти невидимая от двери. Она дважды выстрелила в сторону никелированной стали, и раздался вопль, перекрывший звон у меня в ушах. Вопль длился, как визг крольчонка, попавшего в лапы кошке. Кто-то, кажется, крикнул: «Феликс, заткнись!»

Град выстрелов влетел в комнату со стороны внутренней двери, которой не могли видеть ни я, ни Клодия так, чтобы не показаться самим. Кто-то тронул меня за руку, и я резко обернулась, ткнувшись стволом «браунинга» в Натэниела. Он показал рукой. Игорь лежал на боку, и первые алые струйки уже текли по полу. Я увидела, что Зейн и Черри сидят под столом, вжимаясь в землю. Дальше позади мелькнул Мерль, вжавшийся в угол ящиков, скрытый, наверное, лучше, чем большинство из нас. А что делать в перестрелке, если тебе нечем стрелять? Прятаться? На миг мы встретились с ним глазами, и я снова повернулась к драке.

В разбитую дверь шагнул мужчина, загоняя патрон в ствол помпового ружья. Я успела всадить ему три пули в грудь, пока у него подогнулись колени. Патрон надо было загонять передшагом в дверь, а не одновременно.

Клодия продолжала стрелять во внутреннюю дверь. Вряд ли она в кого-нибудь попала, но не давала противникам броситься на нас. Больше ничего в разбитой двери не шевелилось, но я продолжала стоять в стойке, наведя пистолет на проем.

Влетел дождь пуль со стороны внутренней двери, и мы с Клодией распластались по ящикам. Я присматривала за дальней дверью, но не могла одновременно целиться, и прятаться. Выстрел из дробовика грохнул в окошко над раковиной и отколол большой кусок от ящиков шкафа. Я опустилась как можно ниже, села на задницу, прислоняясь спиной к ящикам, но не отводила «браунинг» от разбитой двери. Еще раз грохнул выстрел в окошко, и полетела дробь из гостиной — не прицельно, только чтобы не дать нам сменить позицию. Стреляли, чтобы прикрыть кого-то, а это могла быть только одна дверь.

Трое их рванулись в разбитую дверь, и все стало медленно-медленно. Я видела мир сквозь слой хрусталя, все стало невыносимо резким. Вагон времени у меня был, чтобы увидеть двух змей и человека- льва Марко, рванувшихся размытой полосой, движением, слишком быстрым для человека. Я видела ружья, длинные и черные, невозможно длинные стволы. У льва Марко было по девятимиллиметровому пистолету в каждой руке. Мелькнул светлый и золотой мех, а потом моя пуля попала ему в бок, развернув волчком. Клодия выстрелила в одного змея, свалила его, но рявкнуло ружье другого, и я почувствовала, как она пошатнулась.

Я всадила ему в грудь две пули, и он свалился на кухонный стол, беззвучно выронив ружье на пол.

Пуля ударила справа от меня, и я увидела, что Марко целится из положения лежа. Поворачиваясь, я навела на него «браунинг», но знала, что не успею. Я видела, как он давит на спусковой крючок, и знала, что это в меня. Времени испугаться не было, была только спокойная мысль, что сейчас он меня застрелит, и я ничего не успею сделать. Но черная молния метнулась к его спине, дернула его назад, и выстрел пришелся мне под ноги. Леопард-оборотень выбросил льва сквозь дверь и исчез за ним.

Я присматривала за дверью, но никто не шевелился. Что-то капало мне на лицо, теплое, почти горячее. Клодия опускалась вдоль ящиков, садясь, раскинув перед собой ноги, рука все еще сжимала пистолет, но очень слабо. Я на секунду увидела ее правое плечо — красную массу, но тут же повернулась к раздвижной двери, припав к ящикам. Если они пойдут через гостиную, я смогу некоторых свалить. Если они рванутся через обе двери сразу — конец.

Я увидела движение в дальнем углу — это был Мерль, держащий одной рукой ружье, а другой змея. Он втащил противника через окно. Ружье было помповиком, и Мерль одной рукой загнал патрон в патронник, другой выдирая змею горло.