Домино улыбнулся с полузакрытыми глазами, выговорил расслабленным голосом:
— Я хотел, чтобы было хорошо. Чтобы не разочаровать ее.
Я лежала на краю кровати, на его краю кровати, не в силах шевельнуть ничем из того, что ниже пояса, и не особенно желая шевелить чем-либо вообще.
— Разочаровать, блин. Интересно было бы посмотреть, как оно выйдет с предварительным разогревом.
— Так ты снова меня хочешь? — спросил он неуверенным голосом, и лицо у него вытянулось.
Я похлопала его по животу — туда проще всего было дотянуться.
— Если бы я уже могла шевельнуться, я бы тебя поцеловала и сказала бы, что любая женщина, которая тебе отказывала, была дурой.
Он погладил меня по бедру:
— Самое лучшее, что приходилось мне слышать от девушек.
Почему-то мне эти слова показались печальными, но я не стала говорить этого вслух.
Когда нас уже начали держать ноги, мы помылись и забрались обратно в постель. Меня положили в середине, что меня вполне устраивало. Я выяснила, что гетеросексуальные мужчины, которые не возражают против секса в присутствии другого мужчины, несколько напрягаются, когда им спать приходится в середине. Я ценю тех из мужчин своей жизни, которых это не парит, но других тоже понимаю. Мне вот не нравится спать рядом с голой женщиной, как выяснилось с леопардами-оборотними в Сент-Луисе. Это была просто большая голая куча щенят — точнее, котят, — но все равно я предпочитаю быть начинкой бутерброда между двумя ломтями не моей природы. Так что не мне возникать.
Не с каждым уютно спать, как ложки в коробке. Криспин, например, спит на животе, так что этот вариант с ним не проходит. А вот Домино прильнул к моей спине, обвился вокруг меня, будто я — его любимая плюшевая игрушка, без которой ему не заснуть. Я подумала, что как-то неловко будет спать с незнакомым мужчиной. В смысле, что одно дело секс, когда только познакомились, а спать… ведь сон — это беспомощность. А я не люблю быть беспомощной в присутствии тех, кого знаю недостаточно хорошо.
Однако его тело будто сделано было для моего по мерке, рукой он приобнимал меня, прижимая к себе, как это делал дома Мика.
Я с ностальгией вспомнила своего короля леопардов. И Натэниела мне тоже не хватает. Интересно, как Домино с ними уживется? Но эту мысль я прогнала: решать проблемы будем в порядке очередности. Чтобы попасть домой, мне надо убить Витторио. Чтобы его убить, надо его найти. Значит, мы с Рокко потом пойдем его искать.
Но мне не пришлось искать Витторио. Он нашел меня сам.
Только сперва меня нашла она.
Я стояла в комнате, где, как я знала, лежит ее тело. Она казалась маленькой под шелковой простыней, даже не маленькой — ссохшейся. Впервые она выглядела как накрытый простыней труп. Я ждала, чтобы она пошевелилась, чтобы послышалось ее дыхание, но ничего не дождалась. Ее не было.
Потом я перенеслась в давнюю ночь, где в воздухе пахло дождем и жасмином. Было жарко, но не душно, будто и не был воздух полон влаги. Однако ощущался привкус грядущего дождя, и если чуть напрячь воображение, можно было почувствовать, как жадно ждет земля под ногами, как любовница ждет объятий.
Она вышла в эту ночь в виде женской фигуры, подобной самой этой ночи, но была она голосом, шелестящим у меня на коже.
— Некромантка, они идут меня убивать. Идут с новым оружием, с вещами, которых я не понимаю. Я покинула оболочку, лежащую в той комнате — пусть они заберут ее.
Запах жасмина усилился, потому что приблизился дождь — густой и чистый запах.
— Чего ты хочешь?
— Тебя, некромантка. Я хочу твое тело.
— Нет, — ответила я.
— Нет, потому что ты не подпускаешь меня. И тебе помогают в этом связи с твоими мужчинами. Но мне нужна сила, достаточная, чтобы выжить, когда погибнет моя оболочка. Тело твое я не могу забрать, Анита, но думаю, что смогу питаться через.
— Это как? — спросила я, ощущая, как возникает тяжесть под ложечкой. Это зарождался страх.
— Тигры, маленькая моя некромантка. Ты не думаешь, что они случайно тебя нашли?
— Нет, я знаю, что ты со мной что-то сделала.
— Ты просто кормись на всех цветах этой радуги и передавай мне силу. Это мне позволит продержаться достаточно, пока я не найду себе тело.
— Ты просишь меня или приказываешь?
— Хватит ли просьбы, чтобы ты это сделала? — спросил голос.
— Нет.
— Тогда я тебе приказываю.
— Нет.
— Я могу заставить тебя, некромантка, только это будет менее приятно.
— Я не стану тебе помогать захватывать другое тело только потому, что ты не можешь заполучить мое.
— Запомни, некромантка: я тебе давала выбор. Ты выбрала путь боли. Теперь, если забеременеешь, будет поздно мне помогать.
— Что ты сказала?
— Когда я поняла, что не могу в тебя попасть, я попыталась устроить тебе беременность от кого- нибудь из моих тигров, но ты слишком долго была далеко от них. Сейчас ты лежишь рядом с двумя из них, и рядом с тобой лежит голубой тигр — даже я думала, что эта масть давно вымерла. Я бы предложила тебе как вариант использовать свою защиту, когда будешь для меня кормиться. Но раз ты не желаешь этого сделать добровольно, я сделаю то же, что сделала при твоей первой встрече с этим белым тигром.
— Постой!
Теперь я испугалась по-настоящему. С Криспином я повстречалась в Северной Каролине, куда приехала на мальчишник одного высокопоставленного типа и оказалась с Криспином в одном отеле. Я очнулась через двое сучок — голая, в синяках, царапинах, все болело, и вокруг меня валялись без сознания трое мужчин. Один был Джейсон, второй — Криспин, которого я только что встретила, а третий, Алекс, вообще случайно попавший репортер, освещавший ту самую свадьбу. Он просто оказался рыжим тигром.
Вдруг у меня пульс забился в горле.
— Не надо, — попросила я.
— Либо ты будешь питаться от тигров добровольно и дашь мне силу, либо я снова тобой завладею. Но мне не нужно будет так надолго: вполне устроит твоя беременность, так что секс произойдет быстрее.
— А зачем тебе, чтобы я была беременна от тигра-оборотня?
— Потому что при жизни я была некроманткой, как ты, Анита, и оборотнем. Тигры — самые мощные из кошачьих, которые остались на земле. Я подумала, что, если младенец будет частично тигром, частично некромантом, я смогу завладеть его телом.
Страх у меня никуда не делся, но к нему начала примешиваться злость.
— Не имеешь права.
— Ты была у меня в мыслях, некромантка. Ты и правда думаешь, будто мне не безразличны всякие там права?
Запах жасмина лез в горло.
— Нет, — прошептала я.
Дождь уже готов был пролиться, ветер нес его прохладу. Очень темна была ночь.
— Тебе выбирать, Анита. Добровольно или силой?
— Если я тебе помогу, ты этой энергией воспользуешься, чтобы уйти от убийц и спрятаться в чьем-то
