– Да.
– Большинство детей, родившихся за последние десять, лет было невозможно спасти. Деформации были слишком серьёзны. Немногим женщинам вообще удаётся доносить ребёнка до положенного срока. Их тела слишком насыщены ядом.
– Но мы видели сына полковника Таланни, Джерика. – сказала Трой.
– Да, Джерик, – доктор покачала головой. – Я не объясняю чудес. Я могу только быть благодарной за них. Это, – она сильнее прижала к себе младенца. – то, что мы получаем в лучшем случае.
– Охранники назвали это местом неживых детей, – сказала Трой, – но они же не мертвы.
– Мы можем поддерживать в них жизнь, но не можем сделать так, чтобы они могли жить, – сказала доктор Зир.
– Не понимаю. – нахмурилась Трой.
– Наша технология даёт возможность поддерживать в них жизнь, но мы не можем их вылечить. Мы не можем помочь им стать нормальными детьми. Детьми, которые ходят и бегают, смеются и думают. Они живы, но они не живут. Понимаете?
Трой обвела взглядом комнату с сотнями ячеек.
– Вы не можете вылечить их? – спросила она.
– Нет, мы не можем вылечить из, но можем кое-что исправить, – сказала доктор.
Пикард смотрел на контейнеры, на коленопреклонённых охранников. Размеры комнаты, журчание жидкости по трубкам, чуть слышное гудение проводов наводили на него ужас. Трой чувствовала его симпатию к задёрганной и недоверчивой женщине-доктору, его инстиктивное отвращение к содержимому комнаты.
– Как только появится возможность, я попрошу у Вас разрешение направить сюда врача с нашего корабля, чтобы она могла осмотреть ваших… детей. Возможно, есть медицинские технологии, способные помочь.
– Если вы действительно сможете помочь, это будет веский аргумент на мирных переговорах.
– Понимаю, – кивнул Пикард.
– Я доктор в мире непрекращающейся войны, смерти и уродств. Докторов здесь немного, большинство из нас занимается совсем другим. – Она стала баюкать плачущего младенца, пока он не умолк. – Понимаете, боль.
– Я чувствовала Вашу боль; во всяком случае, это была часть того, что я почувствовала, – сказала Трой.
– Вы почувствовали мою боль? – спросила Зир. – И это разбудило Вас и привело сюда?
– Вашу и той женщины, что родила этой ночью, – сказала Трой.
Зир слабо улыбнулась.
– Вы дали мне надежду, и я проклинаю вас за это. Я думала, что давно оставила эти бесполезные мысли, но вот она, надежда – последнее прибежище безумцев и мечтателей.
– Вы хотите, чтобы я встретилась с матерью сегодня? – спросила Трой.
– Она спит. Чем дольше она будет спать, тем лучше. Пройдёт много времени, прежде чем её сын выйдет из этой комнаты. Брек, – она указала на одного из коленопреклонённых солдат, – тоже побывал здесь, и не слишком отличался от этого. Хотя у него результат лучше, чем обычно. Почти все, кто моложе двадцати, пробыли здесь какое-то время. – Она покачала головой. – Идите, идите, я должна уложить его спать.
– Вы разрешаете мне прислать сюда нашего врача, как только это будет возможно? – спросил Пикард.
– Врачу всегда найдётся работа на Ориане, посол Федерации, – кивнула доктор Зир. – Теперь уходите, прошу вас. – Она обратилась к коленопреклонённым охранникам. – Встаньте, грех сокрыт.
Солдаты отняли ладони от лиц и встали, моргая от света.
– Проводите посла и его людей.
– Да, доктор Зир. Мы не хотели вторгаться, – сказал первый солдат.
– Надежда никогда не бывает вторжением, но часто оказывается ложью. – Она улыбнулась и тихонько заговорила с запелёнутым ребёнком. Трой не слышала слов.
Охранники стали теснить Пикарда и остальных к выходу.
– Вы слышали, что сказала доктор, мы должны уйти. – Уважение в их голосах мешалось со страхом.
Что-то говоря ребёнку, доктор Зир нажала кнопку, и из стены видвинулся серебристый ящик.
Охранники почти толкали их к дверям. Только грозный взгляд Ворфа удержал их.
Доктор Зир стала тихонько напевать. Трой не слышала слов. Шепчущие отголоски детей, сотен детей, их мысли, обрывки снов отозвались на её песню. Трой чувствовала волну довольства, шёпот их счастья. Доктор Зир пела неживым детям, и они слушали её. Её голос, её… любовь к ним.
Коридор показался им шире, просторнее. Все они были рады выбраться из той комнаты. Трой не была исключением, но она всё ещё чувствовала, как поёт доктор Зир. Не слова, но чувства – печаль, ужас, боль и за всем этим нечто новое… надежда. Последнее прибежище безумцев и мечтателей.
Глава 4
Пикард, Трой и Ворф были у дверей своей комнаты, когда завидели почти бегом приближающегося охранника. Орианцы тут же взяли его на прицел. Он – или она – поднял руки, показывая, что у него нет оружия.
– Пожалуйста, – голос был мужской, – я Брек, полковник Таланни послала меня найти целительницу из Федерации. Целительницу ума.
– Что случилось? – спросил Пикард.
– Сын генерала, Джерик, он… нездоров, – отвечал солдат.
– Что с ним? – спросила Трой.
– Я не знаю. Полковник Таланни приказала мне привести целительницу ума с корабля Федерации. Она только сказала, что её сын болен, и ему нужна помощь.
– Советница? – спросил Пикард.
– Он говорит правду, капитан. Он беспокоится за мальчика. – Трой, стоявшая между всё ещё настороженными охранниками, шагнула вперёд. – Я… целительница ума. Я пойду с Вами.
– Нет, – сказал Ворф. – Это может быть ловушка.
– Он верит тому, что говорит, – сказала Трой.
– Его тоже могли обмануть.
– Нет, – сказала Трой.
– Капитан, это может быть уловка, чтобы разделить нас. Возможно, они хотят использовать советницу, как заложницу.
– Если я правильно понял это слово, – вмешался Брек, – мы не берём заложников. Прятаться за спиной не воина – трусость.
– Вы используете покушения и яд, – сказал Ворф.
– Да, но не заложников. – отвечал Брек. Он явно не усматривал ничего странного в таком кодексе чести. Яд, но не заложники. Интересно.
– Лейтенант, мы должны верить тем, кто нас сюда позвал, – сказал Пикард.
По лицу Ворфа ясно читалось, насколько он им верит. Пикард предпочёл не заметить этого.
– Советница, Вы считаете, что пойти помочь ребёнку не будет опасно?
– Да, капитан.
– Если Вы сможете помочь сыну генерала, – кивнул он, – это может помочь переговорам.
– Понятно, капитан.
